Но вернемся к нашему розыгрышу. Должна признаться, я ждала, что меня это взбодрит. Ну, то есть не поймите меня неправильно – в процессе меня перло. Но когда все закончилось и все вернулись к своим делам… Не знаю. Ненадолго кайфа хватило. Я поняла, что больше мне там оставаться совсем не хочется. Странно. Я предвкушала, что буду отрываться и злорадствовать до конца дискотеки. Это, конечно, меня с не очень хорошей стороны характеризует, но, в конце-то концов, я же просто ушла. Так что, может, я не такая уж и свинья.

А, да, еще кое-что. Возможно, скоро этот дневник полетит в макулатуру, потому что моя мама вознамерилась избавить меня от этого курса семейной жизни. Дело в том, что она может реально достать: когда она ставит перед собой цель (как в этот раз, или скажем… например, когда мне было двенадцать лет, она вынудила меня сделать просто ужасную стрижку), она впивается бульдожьей хваткой и не отпускает, пока жертва не дрогнет и не сдастся. Если не верите, посмотрите фотографию моего класса за тот год. Составители альбома даже подписали мою фотку именем «Фрэнк Шихан», потому что просто не могли поверить, что это дитя с ежиком – девчонка. Во всяком случае, так они объяснили случившееся моей маме, когда она им позвонила. Зато она больше никогда не предлагала мне подстричься.

За Самантой Пиклер я присматриваю уже четыре года, с тех самых пор как их семья переехала в Арборвью Истейтс. На моих глазах Сэм превратилась из болтливого семилетнего ребенка в умную и нахальную девчонку. Она прикольная и красивая, и гораздо круче меня. Когда я сижу с ней, я забываю о своей неудачливости. К тому же она постоянно меня смешит.

– Заходи, Фиона, – поприветствовал меня мистер Пиклер.

И я шагнула в их безупречную прихожую. В целом мне пригородные дома не очень нравятся, но миссис Пиклер обставила свое жилище со вкусом. Вот только она чересчур уж помешана на чистоте. Стены в прихожей покрашены органической краской медного оттенка, с ними контрастируют черные аксессуары и деревянный пол цвета карамели. В огромной вазе – темно-зеленые ветви эвкалипта, благодаря чему в доме стоит пряный, свежий запах.

– Спасибо, – сказала я. – На самом деле, мистер Пиклер, у меня к вам вопрос. Мы в школе работаем над одним проектом… – Я не могла заставить себя признаться, что это курс семейной жизни, оно и без того было достаточно унизительно. – Нам с партнером надо зарабатывать деньги совместно.

– О, это задание по экономике?

– Да, вроде того. Ну вот, я хотела спросить, можно ли он будет ходить присматривать за Сэм вместе со мной.

Мистер Пиклер напрягся:

– Погоди-ка, твой партнер – юноша?

– Да. Это плохо?

– Ты же знаешь, что мы строго запрещаем приводить парней.

Меня чуть не вырвало – в буквальном смысле.

– Нет-нет, мистер Пиклер. У нас с Тоддом Хардингом ничего такого нет. Этого просто быть не может. Прошу вас, не думайте так обо мне.

– Тодд Хардинг? Который в прошлом году во время матча травму получил? Это он твой партнер по проекту?

Ой-ой.

– Вы его знаете?

– Он живет на этой же улице. Они заселились почти одновременно с нами.

– Отлично, – сказала я, хотя по моему голосу было явно слышно, что я от этого факта далеко не в восторге. Ну, что сказать? Да, я лжива насквозь.

– Я не против, если за Сэм будет присматривать еще и Тодд. – Но потом мистер Пиклер встал бочком и показал на меня пальцем: – Но повышения оплаты не ждите! – И рассмеялся. Я тоже рассмеялась, потому что того требовала ситуация – он же мой босс. – Вообще-то сегодня тепло, так что можешь взять Сэм и зайти за Тоддом, проверите, дома ли он.

– Прекрасная идея, мистер Пиклер! – сказала я, улыбнувшись со всем своим сарказмом. Но он его не считал. – Так и сделаем.

– Тодд живет в доме… – Он постукивал пальцем, считая. – Думаю, в триста девятнадцатом. В пятом по правую руку.

– Ага! Спасибо!

Сэм слетела вниз по лестнице:

– Фиона! Наконец ты пришла! Я ждала тебя целую вечность. – Она подскочила ко мне и обняла, и ее светлые с рыжиной волосы зацепились за мои очки. – Ай! – вскрикнула она.

Я сняла очки и осторожно распутала волосы. Эта прядь так и осталась торчать, хотя в глаза это не бросалось, потому что Сэм вообще была довольно лохматой. Эта девчонка очень не любила, чтобы ее расчесывал кто-то другой, а сама постоянно забывала. Ее мать это просто с ума сводило. Но еще больше ее раздражало, как Сэм одевается – почти как я. У нас был такой девиз: «Чисто и налазит? Можно надевать». Хотя даже чистотой одежды иногда можно было пренебречь. Сегодня как раз был один из таких дней: на персиковой майке Сэм красовался красный потек. Наверное, вишневое мороженое ела.

Ее папа поправил манжеты и галстук:

– Мы с мамой вернемся около одиннадцати. – Потом он крикнул: – Виктория! Время! – Поцеловал Сэм в макушку: – Постарайся не слишком усложнять Фионе жизнь, моя обезьянка.

– Ясно, мой питекантроп, – ответила Сэм. – Слишком не буду, только немножечко.

– Знаешь что? Сегодня Фиона познакомит тебя со своим другом. Разве не здорово?

– Ого! С кем? Кто это, Фиона?

Но я не успела ответить, потому что по лестнице сошла миссис Пиклер в вечернем платье, напевая:

– Покаааа, Сэээми. Я тебя обожааааю. – Она попробовала пригладить дочке волосы и несколько раз поцеловала ее в лоб, оставив на нем бордовые отпечатки губ. На выходе она помахала нам с Сэм рукой: – Привет, Фиона. И пока.

– Хорошего вечера. – Сэм закрыла дверь. – Ну и ладно.

Я вытерла следы поцелуев с ее лба пальцем. Сэм оттолкнула руку.

– Ну, и с кем ты меня познакомишь? – настойчиво переспросила она.

– Увидишь. Обувайся.

– Зачем?

– Пойдем на прогулку.

– На прогулку? Мы же никогда не ходим на прогулку, – сказала она. Потом открыла шкаф и полезла за обувью. – Это же спорт. А ты его ненавидишь.

– Это верно, – согласилась я. – Тогда мы пойдем очень медленно. Даже, пожалуй, поплетемся.

– Или потащимся. – Сев на нижнюю ступеньку, Сэм принялась натягивать фиолетовые тряпичные кеды, даже не развязав шнурки.

– Потащимся, это ты хорошо придумала! Потащимся с большим-большим трудом.

Девочка подскочила:

– Да, сегодня отличный вечер, чтобы куда-нибудь потащиться.

– Ну, тащимся? – Я услужливо согнула локоть.

– Тащимся. – Она взяла меня под руку.

Было еще светло, но солнце уже клонилось к закату. Вечером всегда кажется, что все подсвечено сбоку специальным прожектором. А еще в такое время всегда тихо. Я думаю, что планета зевает, прежде чем отойти ко сну.

– Ну, и куда мы тащимся? – спросила Сэм.

– Недалеко, – ответила я.

Если повезет, то мы Тодда не застанем, потому что он в это время наверняка обжимается где-нибудь с Амандой. Но напомню, удача редко бывает на моей стороне.

Я положила руки на плечи Сэм и принялась направлять ее то вправо, то влево, петляя по тротуару.

– А потом что будем делать? – Сэм повернулась ко мне лицом и пошла задом, одну руку положив себе на бедро, а второй размахивая в воздухе.

– Не знаю, никак не могла решить, стоит нам посмотреть ужастик или, наоборот, что-нибудь романтичное, поэтому разложила карты Таро. Но поскольку гадать-то я не умею, я сказала себе: «Да брось ты все это!» – и скинула их на пол. И знаешь, что случилось? Одна карта с сердечком оказалась на самом верху, так что я сказала: «Это знак!» Значит, мы будем смотреть какой-нибудь романтический фильм. «Шестнадцать свечей». Наш любимый. Согласна?

– Конечно.

Я была готова ради нее на что угодно. У меня самой нет ни братьев, ни сестер, поэтому я считаю Сэм своей сестренкой. К тому же, если ее разозлить, она бесится, как кошка после купания. Я видела это лишь несколько раз, и злила ее не я. Я предпочитаю радовать ребенка.

Сэм не смолкала:

– Может, еще и ногти накрасим? Мама купила новый пузырек. «Страстная слива». Похож на фиолетовый, ты же знаешь, как я его люблю. Хотя лак не особо фиолетовый, то есть он как будто фиолетовый, но очень-очень темный, представляешь?