— Кашу будешь? — спросил один из золотых, проснувшихся пораньше.

— Какую? — зевнув, уточнил Лёха, подходя к котелку.

— Пластиковую, — без тени усмешки ответил другой золотой.

Лёха обрадовано хмыкнул, углядев частички опилок, плававших в каше, и облизнулся: деликатес! Кто-то расщедрился! Из-за воспоминаний о сне, завтрак закончился довольно быстро. Каша провалилась в желудок вязким комком. Организм усвоит пищу очень быстро и уже примерно через полчаса по старой привычке попросит добавки. Покосившись на здоровенную кастрюлю, Лёха хотел было взять ещё, но знал, что в таком случае кому-то не хватит. Шкурничество в их миру не приветствовалось.

Лёха прислушивался к разговору ранних пташек и на всякий случай запоминал новости и разные халтурки, а затем собрал всё необходимое и вышел на улицу. В отличии от вчерашнего дня, опираться на ногу он мог уже с большим трудом, а двигался очень уж медленно. Во всяком случае, замаскировать ходьбу под здорового человека уже было невозможно.

На улице его ждало человек десять. Нога тотчас же приковала оценивающие взгляды десятка мужиков, и Лёха как будто даже почувствовал, как они скользят по его бедру. Зато парень с удивлением заметил Азамата, и почему-то сразу стало легче. Его в рейдах он ещё не видел. Все золотые были из их комнаты, и знакомиться ни с кем не пришлось. Поздоровались и просто пошли в сторону работы. Вокруг тоже сновали кучки золотых, спешивших на работу к шести утра, и их маленькая шайка нисколько не привлекала внимания. Рядом пристроились Азамат с Саньком, и последний принялся вполголоса объяснять:

— Положи руку мне на плечо и сделай вид, что идёшь нормально… Да, вот так, просто опирайся на меня… Камеры повсюду.

Не став возражать, Лёха выполнил требование.

— Значит так, план таков… — зашептал долговязый Санёк, и чуть-чуть наклонился, чтобы Лёхе было лучше слышно: — Халтурка нарисовалась в центре…

— Где?! — не сдержавшись, Лёха едва не вскрикнул, но на него вовремя зашикали с двух сторон Азамат и Саня.

— Тихо, блин! — яростно зашептал Саня. — Ты чё орёшь, как девственница на сеновале? Слухай сюды, орёл молодой. На стройку нас взяли в центре, бетон там мешать, извёстку глотать, на начальника материться… Слухай далее. Поначалу просто тянем лямку, как и всегда, а затем по сигналу у тебя нога ломается…

— Чё, мля?! Какая нога?! Какая, к чертям, стройка? Ты ж про склад мне тут в уши ссал! — Лёха даже отстранился и подумал, что вписывается куда-то не туда…

— Да долбать твой лысый череп, Лёха! — тут даже Аза не выдержал, и они вдвоём зашикали на него, а затем Санёк продолжил: — Просто притворись, понял? Она ж у тебя и так уже… Ну, ты понял. Нам нужно лишь создать шум и бурную деятельность, и затем что-то вдруг падает. А ты начинаешь орать. На стройках есть медблок, в курсе ведь?

— Да от медблока одно название… — фыркнул Лёха. — Обезболивающее в ногу, клизму на всякий случай, и иди паши дальше… Знаем, проходили!

— Дослушай! — голос Санёк сделал ещё тише, как бы намекая, что сейчас будет самое важное. — Ты главное внимание отвлекай, ори на всю катушку, чтоб сбегались и пялились на тебя, а мы в канализацию спустимся, а там и выход к складу. На этом твоя задача кончается, дальше мы сами всё сделаем. А чтобы ты лучше выполнил задачу, скажу только, что это склад натуральной жратвы! Сейчас кризис, произвели слишком много, продать не могут и в скором времени всю жратву со склада собираются сжечь, — после такой новости Лёха чуть в осадок не выпал и теперь ради натуральной жратвы с готовностью мог сломать и вторую ногу. Между тем Саня своим тихим шёпотом продолжал: — Встречаемся вечером в нашей заброшке. Пароль стандартный. Всё понял?

Лёха только кивнул, ни секунды не сомневаясь в авантюре. Подобные вылазки давно уже стали для него чем-то обыденным, и, как правило, своих в стойлах не кидают. Все друг друга знают, живут вместе годами, и тут как на зоне: если кинул своих и исчез, то о тебе слухи пойдут. А потом, как начнёшь жить в другой такой же хате с кучей народу, жильцы подёргают за нужные ниточки и за день всё будет известно о тебе и о твоих косяках. А с крысами здесь разговор короткий, да и ни один газырь не почешется и даже разбираться с очередной мокрухой не станет. Мусора в стойла не лезут, тут свои законы. Впрочем, до мокрухи дело чаще всего не доходит. Крысу просто изгонят из мира, и останется крыса жить на улице, что куда страшнее смерти.

Оглядев тех, с кем он работал бок о бок не один месяц, Лёха никак не мог понять, где же они будут прятать еду. В таких вылазках по возвращении принято делиться с миром. То есть с теми, с кем делишь угол на квартире. Даже если они не участвовали в рейде. Вместительных сумок при себе они не имели, лишь небольшие ящички для инструментов. Обычно брали с собой вместительные сумки и запасались впрок, будь то пищевые продукты с консервами, или разные инструменты с необходимыми в хозяйстве принадлежностями. Особой популярностью пользовались лекарства и витамины. Намного реже ходили за техникой или драгоценными побрякушками. Сбагрить их было можно, благо, перекупщиков до чёртиков, но нужно было быть на 100 % уверенным в продавце, иначе можно привести хвост и подведёшь весь мир. А газырей не волнует, кто именно украл, в таких случаях ответственность у золотых коллективная.

До КПП к центру добрались они одними из первых и встали в очередь. На посту газыри были дополнительно вооружены автоматами, чёрными панцирными кибердоспехами, прикрывавшими грудь, и такими же чёрными шлемами. Ну а поверх шлемов газыри нацепили свои неизменные папахи, и выглядели эдакими чёрными снеговиками с ведёрком поверх снежного кома. Их частенько даже и называли «снеговики». Лёха поймал себя на мысли, что где-то он уже видел такие доспехи, причём совсем близко и совсем недавно, но никак не мог вспомнить, где. Подумав о дежавю, он просто пожал плечами.

Лёха бывал в центре не так часто, но ему всегда не нравилось проходить досмотр, проход через рамку а также стоять под пристальными взглядами вооружённых снеговиков. Вскоре подошла очередь, и их группу стали проверять по одному. Сквозь арку металлоискателя прошли без особых проблем, оставалось пройти лишь сам пропускной пункт. Когда шнобель газыря уставился сверху вниз на Лёху, он предъявил пропуск, который ему до этого сунул Азамат, но не удержался и почему-то опустил глаза в пол, словно в чём-то провинился. Это было серьёзной ошибкой, ведь по легенде они просто шли работать, и лица золотых отличались разве что усталостью и раздражительностью, а на газырей они смотрели так, словно готовы были воткнуть заточку им в шею, если те нечаянно повернутся спиной. И снеговики знали об этом, поэтому и были привычны к таким злым взглядам. И частенько наказывали за это золотых шпицрутенами.

Газырь с поднятым забралом шлема пробежался по пропуску не глазами, но бровями, и Лёха услышал, как он зевает, никого не стесняясь. Очередная игра в «отыщи мусорскую пасть» не увенчалась успехом, и звук всё также доносился из-за густой кучерявой бороды.

— Фвободен, — небрежно прошепелявил не выспавшийся газырь и толкнул Лёху в плечо, дабы тот не задерживал очередь.

Укрывая от внимательных взглядов газырей, Лёху обступили со всех сторон, чтобы он скрыл свою рану, и они медленно побрели своей кучкой к узкой двери, ведущей в центр. По бокам КПП высились шестиметровые вышки, с которых внимательными бровями осматривали окрестности газыри, иногда отвешивая какие-то шуточки и смеясь в голос.

Золотые по очереди просочились в двери, и Лёха в очередной раз почувствовал разницу между стойлами и центром. Под ногами не валялся мусор, не сновали крысы, бродячие собаки, бандюги и иные подозрительные личности. В центре не воняло ничем, кроме одуряющего запаха свежести и чистейшего воздуха. Даже солнце жарило как будто бы иначе, нежели в стойлах. Оно не пробивалось с грустью на лице сквозь серую завесу бытия, а сияло радостными лучами, освещая мир по эту сторону.

Первым делом золотые, входившие через КПП в центр, вдыхали полной грудью, что и сделала их группа. От чистого воздуха плечи мужчин расправились, а спины распрямились, почувствовав силу. Переглянувшись, их разношёрстная группа зашагала по гладкому асфальту, стараясь вести себя естественно.