Якут на мгновение взглянул на меня и ухмыльнулся, а после остановился.

— И что мне с этим поплавком делать? — чуть не налетел я на него.

— Ничего. Пока ты его снять сам не сможешь. Допустим, через пару недель, когда восстановишься, силы хватит. А вот концентрации и умения нет. Не все делается нахрапом.

— Где ж я эту концентрацию возьму? В столовой попрошу в чай добавить?

— Здесь возьмешь. Что видишь?

Я огляделся. Лес как лес. Деревья, кусты, опавшие листья, сырая земля. Ну, разве что камней много. И странные они, широкие, плоские, с ладонь размером, будто кто их специально здесь оставил.

— Камни? — предположил я.

— Молодец, — неожиданно за что похвалил меня Якут. — Твоя цель следующая. Нужно сложить столбики. В каждом ровно десять камней. Понял?

Я недоверчиво посмотрел на учителя. Столбики, серьезно? Чего не куличики из песка сделать? Это шутки такие? Однако Якут был непробиваем, впрочем, как и всегда. Может, и стебался, только виду не подавал. Вдруг это его месть за Четкерова? Что ж, есть время разбрасывать камни, есть время собирать из них столбики. Поэтому я кивнул.

— Скоро приду, проверю, — сказал Якут и исчез.

Сначала казалось, что придуманное мне занятие дурацкое и совершенно простое. Но через полчаса я изменил свое мнение. Нет, оно по-прежнему оставалось дурацким, однако язык не поворачивался назвать его простым.

Камни были словно живые. Каждый норовил не только упасть, но и захватить с собой товарища. Столбик из десяти? Ха. Мой рекорд был шесть. И то лишь два раза. Поэтому, когда Якут появился в сумерках, то спокойно заметил.

— Завтра продолжишь.

И не обманул гад. Следующий день, после учебы, продолжился вновь в лесу. Друзья сочувствовали каждый в меру своих сил. Рамиль признал, что был не прав и лучше уж просто бегать. Мишка решил, что Якут меня воспитывает или мстит за Четкерова. Я, собственно, был такого же мнения. Байков ничего не сказал, лишь поджал губы, покивал и похлопал по спине. Мол, держись.

А я держался, чего еще оставалось? Зато на третий день ценой неимоверных усилий и нервов был собран первый столбик. Я старался не шевелиться, глядя на чудо архитектурной мысли имени меня. Якут же поражен не был.

— Ты не закончил. Камней еще много.

И ушел, больше не добавив ни слова. Ну не гад ли? Так кончилась неделя «отдыха», начались тренировки и стало только хуже. Потому что после пробежки я не шел в душ, а потный отправлялся в лес, к долбанным камням и столбиками. Даже холодная война с домовыми, которые теперь от всего сердца солили мой суп и перчили котлеты (Потапыч делал круглые глаза и искренне не понимал, чего я от него хочу) не заботили меня. Только камни и столбики были в голове. Они мне снились. Стоило закрыть глаза, как в сознании возникал лес, Якут и …

Чувствовал себя я лучше. Сила, растраченная в лесу при нападении, постепенно возвращалась. Тело привыкло к тому самому Поплавку и его почти не чувствовало. А самих блюстителей я больше не видел. Куракин «потерялся», делая вид, что не знает меня. В общем, жизнь входила в привычное русло. Все хорошо, если бы не эти треклятые камешки!

Если честно, я думал, что это наказание не закончится никогда. Пока во вторую неделю с начала экзекуции вдруг все не получилось. Я смотрел на пять столбиков и старался не дышать, чтобы ненароком не сбить один из них. И когда появился Якут, улыбка сама собой растянулась на моем лице.

— Не десять, — только и сказал учитель.

— Что?

— Здесь не десять, а одиннадцать камней, — указал он на ближайший столбик.

— Нет, не может быть. Я считал.

— Посчитай еще раз.

Я послушался и чуть не взвыл от досады. Так и есть, одиннадцать! Но как такое может быть? Я мог поклясться, что их было десять. Просто уму непостижимо! Легкая дрожь пробежала по земле, застонали деревья, поднялась листва. Я стоял, сжимая кулаки и глядел на учителя, готовый растоптать его.

— Вспомни, как ты собирал из камней столбики, — сказал Якут.

Спокойный голос и неожиданная просьба сбили весь настрой. Нет, я по-прежнему был расстроен. Но уже не так, чтобы с помощью злости вызвать силу, способную разметать тут все.

— Зачем? — спросил я.

— Это называется отвлечение внимания. Я говорил, что злость — не самый лучший инструмент. Но если ты используешь ее, то тебе надо уметь вовремя останавливаться. Каждый раз, когда эмоции обуревают, вспоминай, как складывал из камней эти никому ненужные столбики. Как это было тяжело, как камни падали, как мерзли пальцы. Однако в конечном итоге все получилось. Так?

— Но я не выполнил задание.

— Выполнил, — сказал Якут, — пересчитай свои камни.

Я послушался и спустя некоторое время удивленно поднял на учителя взгляд.

— Десять.

— Конечно, десять, — показал мне ладонь Якут, в ней лежал одиннадцатый. — Запомни эти эмоции. Это лишь один из методов выключать твою злость. Но конечная цель — научиться вызывать силу без эмоций. Тогда для тебя будут открыты все двери. Во всех мирах.

— И что теперь?

— В конце октября состоятся состязания среди наших клубов. Победители полгода будут получать стипендию за отличие в боевой подготовке. Но участие примут лишь достойные. Ты в том числе.

Новость о состязаниях живо заинтересовала всех друзей. Кто откажется от дополнительной золотой монеты в месяц? Рамиль, с его природной ленью и спокойным отношением к учебе, о подобном мог только мечтать. Правда, большой вопрос за счет чего он мог победить? Собственно, как и все мы. Все, что умели члены атлетического клуба — лишь неплохо бегать.

— Зуб даю, все стипендии достанутся рожденным, — уверенно заявил Рамиль. — Они же с детства магии обучаются.

— Не всегда, — не согласился Байков, — зачастую сила приходит после инициации. До нее, как правило, лишь слабые отголоски.

— Зато знают они о магии больше, — не унимался Рамик. — И давай не будем говорить, что все в равным условиях.

— Я такого и не говорил.

Разговор прервала открывшаяся дверь. Если без стука — это Якут. Я начинал немного узнавать привычки учителя, уж слишком часто мы стали с ним видеться. И не могу сказать, что мне это нравилось. Да, он действительно учил меня, хотя в школе многие просто пытались рассказать то, что должны были, не особо заботясь о понимании. А вот господин Филиппов почему-то намерился сделать из меня мага. Или, может, я надумываю? И у него к каждому подобное отношение?

— Шафидуллин, Кузнецов, на выход.

— Отбой через полчаса, — слабо возразил Рамик.

— У вас теперь особое расписание. Вы же и за территорию школы можете ходить, когда захотите. Собирайтесь. Заодно посмотрите, что бывает, когда не контролируешь собственную силу.

Намек я понял, поэтому бузить не стал. Да и не помогло бы. Возмездия все-таки избежать не удалось. Осталось только догадаться, что придумал нам Якут.

Школьный двор опустел, свет в столовой погас, а лес превратился в темную пасть огромного чудовища. Надрывно стрекотали сверчки, со стороны пруда доносилось слабое кваканье лягушек, раздумывающих о скорой зимовке, в самой чаще недоуменно ухал филин. В воздухе пахло росой и нудным наказанием. Другого бы Якут придумывать не стал.

Мы прошли флигель второго курса, миновали хижину домовых и оказались на узенькой проторенной тропе. В конце ее расположился небольшой домик, а неподалеку виднелась дорога с крохотными воротами. Именно сюда мы, по плану Рамиля, и должны были выйти из лесу. Только судя по удивленному взгляду соседа, о наличии второго входа он не знал. Проводник, тоже мне.

Пришли мы как раз вовремя. В лесу показались огни и к воротам вынырнула Газель. Парочка гоблинов, появившаяся из темноты, проворно открыла ворота, и машина подъехала к домику.

— Привет, Саныч, — не без труда вылез из нее высокий дядька необъятных размеров.

Якут ничего не ответил, лишь пожал водителю руку. Ага, кое-что проясняется. Филиппов Александрович, осталось только узнать имя. Между тем дошла очередь и до нас.