— Максим Олегович, стало быть, дело к тебе есть. Нам тут письма начали приходить до адресатов. Мы вроде как по шкафам должны их раскладывать. Только я решил тебе лично в руки отдать, а то у вас тут водится всякая нечистая сила. Пропадут еще.

— Сам дурак, — тут же отозвался Потапыч.

— Из двух стоящих, я только одного дурака вижу, — не остался в долгу Петр. — Так вот, стало быть, это тебе.

Он протянул мне три разных конверта. Два из которых были скреплены сургучом. Один с большой печатью, другой с крохотной, третий и вовсе оказался открыт. Однако содержание всех было одинаковым. Почти одинаковым.

«Уважаемая госпожа Терлецкая Светлана Игоревна приглашает на Белый бал ученика первого курса Кузнецова Максима…».

«Ведьма ковена Серебряный круг Зыбунина Екатерина приглашает на Белый бал мага Кузнецова Максима…»

«Тихонова Виктория приглашает на Белый бал Кузнецова Максима…».

— Это че такое? — отобрал письма Рамиль. — Фига, тебя сразу три девчонки пригласили? И Терлецкая? Вот ты, конечно… — он замолчал, подбирая слова и все-таки выплюнул. — Везунчик.

— Да уж, повезло, так повезло, — кряхтя вывалился из пустоты Потапыч. — Твое счастье, дождь да ненастье.

— Чего ты мелешь-то? — рассердился Рамиль.

— Мелешь ты, да все попусту. Я говорю, да часто вещи умные. И о том толкую, что сеял Максимушка наш рожь, а жать будет лебеду. Ибо нет ничего хуже, чем баба отвергнутая.

Потапыч запрыгнул на мой стол и стал хихикать, приглаживая свою длинную бороду. И самое ужасное, что понимал, он прав. Кого я не выбери, две другие обидятся. А последствия у этого всего могут быть самые непредсказуемые. И на чье приглашение, спрашивается, согласиться?

Помещение, отведенное Елизаветой Карловной в главном учебном здании, Четкерову не нравилось. Заведующая будто специально хотела показать, что бывшему ученику не рада, как и остальным МВДО-шникам, поэтому засунула их в пыльный и маленький кабинет. Справедливости ради, бывал тут, как и в самой школе, Павел Сергеевич не часто. Только чтобы узнать, как продвигаются дела по поимке убийцы.

Те, которым и надлежало заниматься ловлей, сидели перед ним на старых скрипучих стульях. Молодая женщина по имени Эльза с легким презрением смотрела на Четкерова. А вот старик Берешовский и вовсе ушел в себя. С их последней встречи он еще больше сдал. Постарел, ссутулился, осунулся, хотя сильная небритость и скрывала его впалые щеки.

— Мне нужен результат! — рубанул ребром ладони по столу Четкеров.

— Мы работаем, — резко ответила Эльза. Было видно, что она тяготится поставленным начальником.

— Плохо работаете.

— Еще не хватало, чтобы какая-то конторская крыса учила нас оперативному делу, — фыркнула женщина. — Нос еще не дорос.

— Ты не права, Эльза, — словно очнулся ото сна обросший старик. — Пал Сергеевич был протектором Саратовской губернии в свое время. С самых низов начинал. Да и будет он постарше тебя. Помню, в девяносто шестом мы одного полоумного допплера две недели вели. Он губернатора у немощных убил и место его занял. Всякие распоряжения странные начал отдавать. Правда, никто из людей так и не заметил…

— Не время для глупых воспоминаний, — нервно оборвал Четкеров. Берешовский знал его еще безусым пацаном и теперь нарочно напоминал об этом. Допплера они тогда поймали вопреки грубой ошибке Четкерова. — Есть что по существу?

— Если по существу, — старик выудил смятую пачку из кармана и вытащил зубами сигарету. Сначала хотел щелкнуть пальцами, но подумал и в его руках появилась дешевая китайская зажигалка. Четкеров от дыма зажмурился, но не сказал ни слова. — Следы выплеска силы действительно есть. По общим прикидкам, чародей. Напрямую работает. Не скажу, что очень сильный. Скорее всего подмастерье, максимум — специалист.

Берешовский затянулся, задумчиво глядя на сигарету, словно забыл, о чем только что говорил.

— Ну? — не выдержал Четкеров.

— А вот теперь самые странности и начинаются. Старые следы мы не нашли, само собой, развеялись они. Пришлось работать только с местом, где он на пацана этого напал. Как его…

— Кузнецова.

— Ага, Кузнецова, — хмыкнул старик, — Напал он на него, а потом отступил. Ну, ты знаешь, Пал Сергеич. Его след аккурат к школе идет, а перед ней заканчивается.

— Переплетается с другими, — взъерошил волосы Четкеров.

— Если бы, — стряхнул пепел Берешовский прямо на пол. — Просто обрывается. Вроде шел маг и пропал.

— Как это возможно?

— Я же говорю, странности.

— Вы не ошиблись?

— Три раза проверили, — устала молчать Эльза. — Такое ощущение, будто маг вдруг опустошился. Сам. Или умер.

Четкеров недоверчиво глядел на блюстителей, не зная, что сказать. Выходила полная чертовщина.

— Не смотри ты на меня волком, Пал Сергеич, я сам не знаю, чего и думать. И не перемещался он, я пространственную магию за версту чую. Просто пропал, будто и не было.

— И что мне сказать Терлецкому? — поднялся на ноги Четкеров и стал ходить взад-вперед по крохотному помещению. — Что убийца мертв и больше не угрожает ученикам? Или нам так кажется, потому что не можешь объяснить, куда он запропастился. Нужны доказательства.

Берешковский пожал плечами, а Эльза промолчала. Ситуация была странной, выходящей из ряда вон. Павел Сергеевич остановился.

— А если будет совершено еще одно нападение, что тогда?

— Отследим его, — сказал старик, туша сигарету о стену. — На всех уникумах Поплавки. Толку, правда, никакого.

— Нет, нет, он жив. Я это чувствую, — лихорадочно блестели глаза Четкерова. — Его надо спровоцировать.

— Дети могут пострадать, — серьезно сказала Эльза.

Однако на ее замечание никто не отреагировал. Старик Берешовский лишь прищурил левый глаз и выдал короткое: «Как?». Четкеров достал сложенный листок, расправил его и подал блюстителю. И тот скрипучим голосом прочитал вслух…

— В конце декабря, после окончания экзаменов и перед наступлением каникул, объявляется Белый бал…

На первый взгляд казалось, что проблема не стоит выеденного яйца. Ну подумаешь, пригласишь кого-то на местную дискотеку, а кому-то откажешь. Однако чем дольше я думал над сложившейся ситуацией, тем больше понимал, что при любом раскладе попаду под раздачу. Миша еще слово такое сказал — цугцванг. Вроде как из шахмат. Это, видимо, на умном синоним белого пушистого зверька. Другими словами, мне был полный цугцванг.

Что интересно, вся троица старательно делала вид, что ничего не произошло. Зыбунина лишь шикала, когда я увлекался с друзьями игрой в записочки, Терлецкая продолжала работать со мной над практикованием заклинаний, Тихонова изредка бросала задумчивые взгляды, но в целом вела себя так, точно мы не знакомы. Хотя, я кожей чувствовал, что с каждым новым днем напряжение нарастает. И довольно скоро действительно надо будет что-то решать. И, к сожалению, оказался прав.

Поэтому в очередной раз после тренировки (от разгрузок нас Якут наконец освободил), я сидел в задумчивости у окна и глядел, как небо роняет перемолотую мелкую крупу снега. Тот, правда, таял быстрее, чем достигал земли, но тонко намекал — зима близко. А значит, скоро наступят экзамены и, прости господи, бал.

— Дай угадаю, ничего не придумал, — подошел ко мне Байков.

— Почему? Придумал. Попросить Потапыча мне ноги переломать, тогда и идти никуда не придется.

— Я бы с радостью, — подал голос банник, появившись на кровати. — Да только хозяину вред причинить не могу.

— А пакостить это запросто? — сурово спросил я. — Мы с тобой вроде по поводу комнатной температуры договаривались.

— Я свое слово держу, — пафосно заявил Потапыч, — я запомнил даже. Как там… «держать температуру в избе станет комфортную для человека».

— Это разве комфортная?

— Не сказано же было, какого именно человека. Для арапов в ихней Африке вполне подходящая.