— Максим, разрешите пригласить вас на танец, — мягко сказала она.

— Чего?

— Танцевать пошли, говорю, — мигом слетела вся милота с Зыбуниной.

— Да.

Рядом уже кружился Мишка с Тихоновой. Бедняга пытался выглядеть серьезно, но девушка была на полголовы выше его. Да и смотрела не на кавалера, а больше по сторонам. Ее подруга, все время забываю, как ее зовут, еще раньше пригласила на бал Байкова. Вряд ли между ними существовала особая симпатия, но оба были вполне удовлетворены сложившимся положением. Я немного переживал за Рамиля, несмотря на наличие нескольких свободных девушек, к нему так никто и не подошел. Но Рамик утешился в еде. К слову, торт на столе действительно был. Значит, танец Байков закончит быстрее, чем рассчитывает подруга Тихоновой.

Мимо несколько раз пронеслись Терлецкая с Куракиным. Еще заранее я ощущал ее приближение по сильным уколам в груди. Однако не придавал этому значения. Вальс сменился полонезом, который у меня получался откровенно плохо, потому Зыбунина благородно позволила мне присоединиться к Рамику. Зато на польке и следующем вальсе она вытащила меня обратно. И, надо отметить, держа Катю дрожащей от волнения рукой за талию, я не сказал бы, чтобы был против.

— Позвольте пригласить на танец вашего кавалера, — грозовым раскатом среди ясного дня прозвучал голос Терлецкой. — Вы ведь танцуете уже три танца подряд. Многие могут посчитать это признаком дурного тона.

Я молился всем богам, чтобы Катя не испепелила высокородную за небольшой урок этикета прямо здесь. Меня же тем временем пытался пробуравить взглядом Куракин, стоящий за спиной Светы. И неясно, как могла бы развернуться эта ситуация, если бы не подошедшая Тихонова.

— Прошу прощения, но следующий танец Максим обещал мне.

— Именно так, — с легкой улыбкой сказала Зыбунина, благодарно посмотрев на Вику. Однако, когда она перевела взгляд на Свету, на ее лице было написано нечто вроде «выкуси». — Если у уважаемой госпожи Терлецкой нет подходящего кавалера, то можно обратиться к Шафидуллину, пока он весь торт не съел.

Света фыркнула и решительно направилась в противоположную сторону залы. Нет, война еще не началась. Это был пристрелочный огонь артиллерии.

— Хорошо выглядишь, — улыбнулась Вика.

— Ты тоже, — почему-то покраснел я от комплимента. Мне девушки подобное никогда не говорили.

— Так у вас с Катей серьезно?

— Мы просто друзья, — покраснел я еще больше.

Тихонова почему-то засмеялась и перестала пытать меня. Зато я довольно скоро понял, что балы это не совсем мое. Нет, красивые девушки, а у магов по-другому и быть не могло, многие неосознанно сделали себя привлекательными с помощью силы, вкусная еда, на удивление неплохая игра оркестра гоблинов. Но я чувствовал напряжение, витающие в воздухе. Вот, к примеру, не будь тут Терлецкой, удовольствия явно было бы больше. И между тем я периодически бросал на нее незаметный, как мне казалось, взгляд. В дорогом платье, с тиарой на голове, с настолько большим вырезом, что хмурилась даже Елизавета Карловна, Света была сногсшибательна.

— Я выйду на улицу, подышу немного, — сказал я Кате. Та молчаливо кивнула, думая о своем. Но все же добавила.

— Знаешь, а ведь ритуал не подействовал. Она превосходно себя чувствует.

— Либо это была не она, — бросил я напоследок, сразу обжегшись о возмущенный взгляд. Мол, почему такие глупости говоришь?

Снаружи все больше свежело, а мелкая пурга резала лицо. И не сказать, чтобы было тихо. Отошедшие третьекурсники шушукались, а самый рослый из них что-то прятал в рукаве.

— Точно не сивуха деревенская?

— Это не с деревни. Мне домовой один подогнал. Пришлось золотой отдать. Зато он мне пару литров еще со следующей партии отдаст.

— Ну давай тогда. Че, прям из горла?

— Ага.

Я покачал головой. Нет, то что Потапыч продает свой самогон по космическим ценам хорошего виски — это его дело. А вот прикрытие домовым может дорого стоить. Не знал еще Петр, кого приютил и собрался защищать. В любом случае, здесь было шумно. Я немного отошел в сторону, хрустя свежим снегом и растер стучащие виски. Из зала широкой рекой лилась музыка, в окнах мелькали пары в белых одеждах, а в воздухе разносился запах шоколада и цветов. Однако внутрь мне не хотелось. Ноги несли меня прочь.

В какой-то момент я вдруг осознал, что не знаю, куда иду. Хотя и остановиться не могу. Будто кто-то невидимый управляет мной, не позволяя даже повернуть головы. Вот мелькнули хозпостройки и пошли совсем безлюдные места. Ученики сюда редко забирались.

Когда я уже отчаялся, меня вдруг отпустило. Я стоял неподалеку от склада, увязший по щиколотки в снегу, и тяжело дышал. Будто пробежал несколько километров. Ощущения были мерзкие, словно тебя кто-то использовал. Но еще больше я удивился, когда передо мной выросла знакомая фигура. Учитель посмотрел мне прямо в глаза, чего раньше никогда не делал. И каким-то странным, будто даже извиняющимся тоном, спросил.

— Зачем ты пришел сюда, Кузнецов?

Я не заметил, как появился Петрович, оттого чуть не завопил на всю округу. Учитель вытянул руку, видимо пытаясь меня успокоить, однако вкупе с его полубезумными глазами выглядело это напротив угрожающе. Я видел, как сгущалась вокруг нас сила. Вот только возле меня ее были жалкие крохи, а рядом с Петровичем бушевало целое море.

Кожа покрылась мурашками, все заклинания словно вылетели из головы. Что я мог сделать? Передо мной стоял очень сильный маг, которому не нужно было даже считаться с жалким учеником первого курса. Все, что мне оставалось, лишь пятиться назад, прикрывая дрожащей рукой лицо. Будто это могло хоть как-то защитить. Пятка налетела на острый камень, ногу пронзило болью, а равновесие было утрачено. Еще мгновение и я растянулся на спине, взбив рыхлую перину снега.

— Ты не понимаешь, — лихорадочно горели глаза Петровича, — меня попросили.

Он наступал на меня, не опуская руку. Мне казалось, что сейчас с его пальцев вот-вот сорвется заклинание и…

— Яков, ты чего? — услышал я знакомый голос и чуть не завопил от радости.

В пяти шагах от меня замер грузный дядя Ваня с небольшим мешком в руках. Двигался он от хозпостроек. Видимо, привез что-то к нашему балу. Судя по той скорости, с которой молотил продукты Рамиль, надо будет сгонять еще раза два. Но причины появления водителя меня не интересовали. Я был просто ему рад.

Увидев нас, дядя Ваня на мгновение растерялся. Он явно не ожидал встретить учителя и ученика в таком неподходящем месте и в такое неподходящее время. Его брови сначала поползли вверх, а следом водитель нахмурился. И сейчас дядя Ваня стал похож на грозного и неповоротливого медведя, обнаружившего голодного и оскалившегося волка. С той лишь разницей, что волк умел колдовать.

— Меня попросили… — дрожал от волнения голос Петровича.

— Хорошо, — медленно подошел дядя Ваня и встал между мной и учителем. — О чем тебя попросили?

— О нем, — схватился за голову Петрович, будто его мучили чудовищные боли.

Что мог сделать мой нечаянный защитник? Да, он был рослый, здоровенный мужик. И в честной драке дяде Ване достаточно было бы выписать противнику пару подзатыльников, чтобы у того мозги встали на место. Но что мог сделать давным-давно опустошенный волшебник против могущественного мага? Лишь погибнуть вместе со мной.

Но этого не понадобилось, потому что разговор прервался самым неожиданным образом. В паре метров передо мной что-то ослепительно сверкнуло и учитель повалился на бок. Когда я снова смог разобрать серый в вечерней мгле снег и фигуры на нем, то увидел стоящего над поверженным Яковом Петровичем старого небритого блюстителя. Тот перевел взгляд на нас, провел ладонью перед водителем, а после поднял руку вверх. С его пальцев сорвалось ослепительное заклинание, чем-то похожее на Сияние, которому нас учили. Яркий сгусток света вознесся над крышами школы и на несколько секунд повис, напоминая луну. Со стороны главного здания послышались радостные крики и вопли. Остальные явно подумали, что заклинание является частью бала. Блюститель не обратил на это никакого внимания. Он достал сигарету, прикурил ее и, глубоко затянувшись, принялся осматривать оглушенного Петровича.