И знакомый холодок страха скользнул вдоль позвоночника. Того самого страха, который заставляет собраться и мобилизовать все рефлексы.

Бригада, впрочем, не разделяла предчувствия Павла.

– Отвали, лох, – сообщил Шкура молодому человеку, – вишь, люди по делу идут.

И попробовал двинуться дальше, но тут же натолкнулся на другого молодого человека, который совершенно незаметно появился из-за угла проходной.

– Простите, у вас назначено? – осведомился тот так же тихо. Одет он был похоже, но своим лицом и, главное, странным акцентом почему-то напомнил Павлу детские впечатления от книжек про ацтеков и их золото. Ассоциация была нелепой, но смеяться почему-то не захотелось.

– Шрам, нужно уходить, – прошептал он.

– Верно, – большеглазый неизвестно как расслышал эти слова и резко, по-птичьи дернул головой в его сторону. – Уходите. Это оптимальное решение.

– Не того на понт берешь, юноша, – процедил старший. – От кого крышуете, хоть знаешь? Не стой на рельсах, щенок, перееду, костей не соберешь…

– Понт? – переспросил очкарик и быстро посмотрел на товарища.

– Местный жаргон, – пояснил тот, снова поразив Павла акцентом. Меньше всего он ожидал встретить на территории старой мебельной фабрики иностранного наемника. Тем более из столь экзотической страны, как Мексика или Перу.

Очкарик пожал плечами:

– Наши инструкции однозначны.

Парень говорил с напарником, как будто забыв о бандитах, и Павел сообразил, что лучшего момента не будет. Он успел броситься в сторону и выкрикнуть «Берегись!», но если бандиты и собирались реагировать на предупреждение, шансов им на это не оставили.

У Павла не было времени, чтобы опознать оружие, которое появилось в руке наемника словно из воздуха. Он не мог себе позволить даже удивиться его невероятной эффективности. Накрепко вколоченные в тело рефлексы принуждали только действовать – выявить самую опасную цель, привести оружие в боевую готовность, подавить источник угрозы… Вот только проклятый «ПМ» уперся тыльной стороной затвора в слишком тесную кожаную куртку, а потом палец никак не мог зацепиться за флажок предохранителя, сбитый предыдущим владельцем почти до основания… Да и рефлексы, если честно, были уже не те. Полгода «волчьей ямы», жестокий запой после обмена заложниками, на который все-таки пошли федералы, клиника и, наконец, бандитский притон… Такое даром не проходит.

Белый предмет футуристического вида в руке наемника успел дважды выплюнуть бесшумную вспышку света. Первая поразила Сему-Червя, вторая – нанизала на себя Шрама и стоящего сразу за ним Шкуру.

Потом Павел из положения лежа, наконец, спустил курок в первый раз. На фоне бесшумного оружия наемника грохот «макарова» разнесся по территории, словно выстрел гаубицы. Тяжелая пуля дернула «Большого змея» за плечо, развернув его лицом к Павлу. Второй выстрел увековечил застывшее на этом лице удивление. С пробитой переносицей наемник опрокинулся назад, и в тот же миг пистолет вылетел из рук Павла, словно от удара палицей.

Неизвестно, что делал очкарик столько времени – мгновение промедления по меркам скоротечной схватки стоило минуты, – но его вступление оказалось не менее эффективным, чем оружие павшего напарника. Павел успел перекатиться назад, прыжком вскочить на ноги – тело все-таки вспоминало былое… Ему даже показалось, что он проделал это достаточно быстро, чтобы избежать удара, однако, уже заняв боевую позицию, осознал, насколько ошибался. Противник просто был занят другим.

Два блестящих предмета, молниями сорвавшись с рук очкарика, мелькнули мимо ушей Павла. Звон разбитого стекла и короткий крик Ключа, спешащего на выстрелы, в комментариях не нуждались и сомнений в назначении блестящих предметов не оставляли.

– Бу-уде-ешь дра-аться да-альше? – проговорил очкарик, и Павел, сосредоточившись, наконец, на своем противнике, не поверил своим глазам. Фигура в плаще потеряла резкость, размылась, словно двоящееся изображение на экране плохого телевизора. Она дрожала подобно мареву над асфальтом, и ее голос дрожал вместе с ней.

– Попробую, – прошептал Павел и с места перешел в атаку. Уроки инструктора рукопашки навсегда засели в память тела, умение верно нанести первый удар, даже если противник ожидает его – пару раз точно спасало Павлу жизнь. Но сейчас что-то пошло не так. Два выпада прошли мимо цели, захват конечности соскользнул в пустоту, а подсечка, проведенная почти идеально, ударила только по воздуху.

Павел отскочил назад и приготовился парировать встречную серию, однако противник уже был слишком близко…

– Не-э на-а сме-ерть, – предупредил зачем-то он и нанес удар.

Раскрытую ладонь, которая всей пятерней влепилась ему в лоб, Павел даже не разглядел. Зато он отчетливо видел близкие глаза очкарика. Без стекол, которые слетели во время короткого спарринга, они ничуть не стали меньше.

А потом черные зрачки этих глаз внезапно заслонили весь остальной мир…

Первым чувством, которому удалось достучаться до сознания, погруженного в глубину травматического обморока, как ни странно, оказалось обоняние. Слизистая носа уловила запах гари и привела в действе рефлексы, отвечающие за спасение организма в целом. Впрочем, еще не открыв глаз, Павел осознал – опасности нет. Пахло не едким дымом сгоревшей взрывчатки, занявшейся солярки и плавящейся проводки, который довелось однажды хлебнуть в подбитом БТР. Скорее это был застарелый запах золы и сажи – неизменный спутник давних пепелищ.

Убедившись, что вслепую восстановить ориентацию не удастся, Павел сделал усилие и открыл глаза. Под ногами разверзся глубокий черный колодец. На самом дне его виднелось тусклое осеннее небо. По небу медленно ползли тучи. Над головой нависла крышка колодца, с которой свешивалась…

Павел несколько раз моргнул и произвел корректировку восприятия с учетом вектора гравитации. Колодец превратился в огромную печную трубу круглого сечения метров двадцать высотой, его крышка стала полом дымохода. На этом полу, прямо перед Павлом, имела место фигура, целиком укутанная в длинный черный плащ с глубоким капюшоном. Сам Павел оказался подвешенным на стенке трубы в тугих металлических хомутах вниз головой, которая кружилась и гудела совсем не от внезапной высотобоязни.

– Оч-чнулс-ся… – прошипела фигура из-под капюшона.

– А второй? – из-за ее спины выступила еще одна – в затертых джинсах, утыканных заклепками, короткой кожаной куртке и «казаках» с цепями на голенищах.

Коротко стриженная шевелюра и совершенно лишние в полутьме каменного мешка темные очки, не смогли помешать Павлу предположить, что пуля из «макарова» досталась родному брату субъекта. Или, в крайнем случае, соплеменнику.

– С-скоро…

Павел скосил глаза. Рядом с ним точно так же, вниз головой, висел Ключ с безвольно распахнутым ртом и сжатыми веками. По лицу бандита струйкой стекала кровь и, за отсутствием волос на голове, капала на пол прямо с темени.

– Попробуем так, – произнес краснокожий соплеменник убитого наемника, приближаясь к уголовнику. Послышался звук откупориваемого пузырька и пары оплеух, добавленных для верности. Едкий аромат нашатыря пробился даже через запах гари. Ключ легонько застонал.

– Х-хорош-шо… – прошипела фигура в плаще. И сдвинулась с места по направлению к бандиту.

– Отвали, падла, – прохрипел тот. – Спусти меня на ноги, живо! Ты, потрох, не знаешь, на кого наезжаешь! Седой тебя из-под земли достанет…

– Тих-хо… – попросила фигура в плаще.

– Ты чё?! – взвизгнул вдруг Ключ и захныкал: – Уйди, тварь… Сгинь, погань ползучая… Седой… я…

Речь бандита прервалась бессвязными всхлипами и стонами. Потом он утих совсем. Фигура в плаще отодвинулась от него. Прошипела:

– Пус-стыш-шка… Нич-чего не знает…

Краснокожий без лишних слов вытащил из-за голенища блеснувший в сумраке стилет и деловито воткнул его Ключу в кадык.

– Блин… – Павел непроизвольно сглотнул. Его собственная скорая судьба была продемонстрирована с подавляющей волю убедительностью. Мысли запрыгали в гудящей черепной коробке, лихорадочно перебирая пути к спасению. Угрозы?.. Связи?.. Деньги?.. На традиционные подходы этим двоим, похоже, просто плевать, а придумать за оставшиеся секунды что-то нетривиальное…