– Только одним. Доставьте сюда цистерну с пропаном. Нам придется имитировать техногенную катастрофу. А людей, если они еще есть, уберите подальше.

– Куда именно?

– На Волоколамское шоссе, – шутка получилась тупой, но Павел ухмыльнулся.

– Таня, сможешь? – спросил тезка.

– Людей смогу, – девушка кивнула. – А с пропаном пускай сами разбираются. От нас и так здесь одни неприятности.

– Фигня-вопрос, – заверил Павел, – разберемся. Тома, ты…

– Я уже все решила. Не проси меня остаться здесь, – Тамара выразительно огляделась. – Ты понял бы, если б видел то, что показывали мне.

– А как же мать?

– Она смирится. И… я ведь буду приезжать к ней в гости. Не беспокойся, Ассамблея ничего не узнает.

– Шеф меня убьет, – вздохнул Павел. – Но ладно уж… Прощаться не будем.

Он махнул рукой всем вместе и никому в отдельности и неторопливо зашагал в сторону застывших в разгаре схватки бойцов. Нужно было найти и выключить у кого-то из ящеров «паузу» да еще отыскать Градобора. Быть может, он даже окажется жив.

Позади вскинулось зеленое зарево, но Павел не обернулся. Вместо этого он достал телефон и заранее набрал номер Филиппыча. В конце концов, вопрос с цистерной следовало решить быстро.

Шум мотора он услышал издалека. В это тихое морозное утро, если очень постараться, можно было разобрать даже далекий рокот Ярославского шоссе, чего уж говорить о «Фольксвагене», который минут десять назад свернул на проселок к садоводческому товариществу.

Павел поднялся со старого плетеного кресла, одного из двух, забытых на веранде еще с лета. Поставил на плетеный стол опустевшую чашку из-под крепкого черного кофе, сладко потянулся. Похоже, «реабилитация» закончилась. Ну и слава богу.

Под ноги попалась пустая бутылка «Посольской». Пять штук таких шеф лично сунул на заднее сиденье такси, когда усаживал в него Павла трое суток назад. Напутствие было коротким, но емким: «Линяй из Москвы, Паша. Держи ключи от моей дачи, отлежись денька три подальше от ящеров. Заодно и „подлечишься“ малость…»

Первую бутылку Павел откупорил еще в машине… Н-да. Однако разучился он все-таки пить. Последняя пол-литра еще валялась, початая, где-то в доме, и отыскивать ее не было никакой охоты.

Недовольно урча мотором, обрусевший «немец» подкатил к редкому покосившемуся штакетнику. Хлопнули дверцы, и оба начальника один за другим протиснулись через калитку.

– О! Уже на ногах, боец, – Филиппыч расплылся в улыбке. – Или водки не хватило?

– Хватило, – Павел поморщился. – С закуской вот проблемы, до сельпо я так и не добрался.

– Ну, извини, извини… – шеф развел руками. – Забыл я, не до того было… Держи-ка вот. И чайник поставь, сейчас кофейку попьем и обратно.

Павел разглядел через пакет колбасу и батон хлеба и, глотая слюнки, заспешил в дом. Чайник был горячий, да и забытая банка кофе пришлась очень кстати. Он погрузил на поднос одну тарелку на всех, три щербатые чашки разного калибра, вытряхнул туда же содержимое пакета. Подумав секунду, добавил нож – не графья, бутерброды сами нарежут – и вернулся с добычей на веранду.

– Хорошо тут у тебя, Сергей, – вещал Филиппыч, развалившись в кресле. – Тихо, свежо… Летом, наверно, вообще благодать.

– Не то слово… Паша, возьми себе стул. Семен, порежь колбаску, что ли…

– Это тебе пускай Лиля режет. Представь, Паша, взяли мы ему вчера секретаршу в офис. Девка, я тебе скажу…

– Ладно зубоскалить, – шеф помедлил секунду, потом все же пододвинул к себе хлеб и нож.

Павел послушно взял выцветший пластмассовый стул, уселся. И сформулировал, наконец, давно рвущийся на язык вопрос:

– Как там, в Москве? Утихло?

– Куда там! – удивился Филиппыч. – Ношусь, будто ужаленный, в хвост и в гриву… Тупика-то того больше нету, Паша. Район объявлен зоной техногенной катастрофы, эвакуация, оцепление, все дела… Сегодня вот как-то на комиссию выходить надо, а она, между прочим, на президентском контроле.

– На какую комиссию? – ошарашенно спросил Павел.

– По расследованию взрыва грузовиков с пропаном, – пояснил шеф.

– Грузовиков?

– Ну да. Мы их туда три штуки загнали. Акар заявил, что шагатели они сами убирать не будут, и мы побоялись, что одной цистерны не хватит… Ну, что смотришь, переборщили, конечно! Хорошо хоть без жертв. При тех складах даже охраны не было, представляешь? Как вымерли, ей-богу… Повезло, в общем.

– Повезло? – Павел усмехнулся. – Ладно, путь будет «повезло». Как дела у ассамблейщиков?

– Да бардак полный! – ответил Филиппыч. – Окна в здании до сих пор не вставят. От нас ведь до Складочного пять минут пешком. Считай, только «железку» перейти…

Потапов смерил его взглядом, но оставил выступление без комментария.

– У ассамблейщиков дела предсказуемы, – произнес он. – Ящеры исчезли в ту же ночь. Манатки подчистую собрали: котельная стоит пустая, как в день постройки. Краснокожие побратались с гипербореями на веки вечные… Во всяком случае, Акар так думает или скорее делает вид, что думает. Брахмир пока поддакивает, но он-то точно себе на уме – дружба дружбой, а индекс вероятности у каждого свой. Атланты… Вот странные ребята, ей-богу. Сначала забаррикадировались на этаже, потом очень вежливо попросили доступ к процессору, вроде как для вывоза архивов, получили отказ и затихли. А вчера господин Уний напялил церемониальный мундир и лично принес грамоту с уведомлением об аресте Эхтинора, официальными извинениями совета царей Атлансии и согласием на любые условия, лишь бы их окончательно не выперли из Ассамблеи. Они даже согласились выкупить у инков раздолбанные шагатели по цене исправных машин.

– Ну, тогда все в порядке, – Павел усмехнулся. – С краснокожими они подружатся.

– Конечно. А гипербореи, очень надеюсь, подружатся с нами. Да и остальные, видимо, не забудут… – Потапов помолчал немного и продолжил каким-то совсем другим голосом: – Я думал о последних словах контактеров, Паша. Очень много думал – все трое суток. На шее политический кризис, а мне, веришь, в голову ничего больше не лезет. Скажи, ты часом не ошибся тогда в Складочном? Уверен, что все правильно понял? Про коллективное сознание… и прочее.

– Я, Сергей Анатолич, тогда совсем ничего и никак не разумел, – ответил Павел. – Хорошо, что вообще запомнил. А как правильно трактовать услышанное – это вам виднее.

– Вот то-то и оно, – шеф покачал головой. – Очень не хочется ошибиться.

Павел попытался поймать взгляд Потапова, но понять что-то по лицу закоренелого интригана было невозможно. Если только не ставить вопрос ребром…

– Вы хотите совсем избавиться от ассамблейщиков?

– Нет, конечно! – удивился шеф, похоже, искренне. – Даже если все обстоит именно так, как тебе сказал тот парень, это едва ли возможно. Теоретически можно представить публике доказательства, провести массовую пропагандистскую кампанию на тему, как эти самые ассамблейщики насилуют малолеток и пьют кровь младенцев… Чтобы каждый обыватель искренне возжелал нелюдям смерти. Но, во-первых, это нужно делать быстро и в мировом масштабе, и я даже представить себе боюсь, каких денег должна стоить подобная акция. А во-вторых, человечеству такой стресс совсем не нужен. Пожалуй, даже прилет марсиан прошел бы спокойнее, к нему люди как-то заранее привыкли, спасибо фантастам.

– Финансировать могло бы государство… – предположил Павел.

– Какое именно? – поинтересовался Потапов. – Россия и так без денег. Значит, Штаты? Евросоюз?

– Бред! – Филиппыч фыркнул в свою чашку. – Если слить инфу государству, все равно какому, оно наложит на нее лапу и пустит в военные разработки. Лучемет в руках натовского морпеха… Кошмарнее только улица Вязов.

– О! – шеф выразительно поднял палец к потолку. – Слушай эксперта, он дело говорит… Нет, ничего подобного делать нельзя. Но сама потенциальная возможность, Паша, вот что важно. Ассамблейщики привыкли, что аборигены ствола ничего не могут… Или, вернее, сами не знают, что могут. Достаточно будет лишь намекнуть, не зря же, в конце концов, они боятся огласки как огня…