– Если инки попытаются навязать человечеству свой образ жизни… – Филиппыч поморщился. – Нам это не понравится, уверяю.

– Инки… – Павлу понадобилась секунда, чтобы сообразить и повернуться на голос. Все еще туманный взгляд Алика был устремлен в потолок, но язык ворочался уже вполне членораздельно. – Высокорожденные с красной кожей. Паразиты на остатках белой цивилизации. Дети солнца, приносящие кровавые жертвы богам… Согнали других в резервации: европейскую, среднерусскую, китайскую… Но сами неспособны создать ничего, кроме новых суеверий. Они забыли даже то, что когда-то знали, и теперь умеют лишь красть: календарь на востоке, письменность на западе, технологии у подземных богов… Высокорожденные никогда не поймут, как работают их машины и оружие. Научились пользоваться, научились копировать, но не сумели разгадать… Ничего, когда найденный ими репликатор остановится, краснокожие окажутся беспомощными и бессильными.

– Однако! – проговорил Филиппыч. – Как припекло-то парня… Нечасто услышишь такое от белого такинэ.

– Все это правда? – осведомился Павел. – Так они захотят изменить нас?

Градобор вздохнул.

– К сожалению, чистая правда. Сила инков держится на использовании артефактов не то древней цивилизации, не то пришельцев, когда-то посетивших Землю. Они получили в свои руки слишком мощные орудия, прежде чем оказались морально готовы к такому могуществу. Отсюда жесточайший кастовый строй и комплекс «избранной расы» в мировом масштабе. Не могу сказать, что мы это одобряем, но внутренняя политика членов Ассамблеи… это только их внутренняя политика.

– Ладно, – проговорил Павел, потирая лоб. Мешок с сюрпризами у ассамблейщиков был неистощим. – Не о том говорим. Есть одна неувязочка насчет дочерей… Ведь сначала ящеры собирались спасти вторую Анну, пусть и моими руками, а потом сами же отдали ее жрецам.

– Сейчас это не так уж важно, Павел, – гиперборей поднялся, прошелся по комнате. – Одна из многих непонятных деталей… Предположим, что-то заставило ящеров на ходу изменить планы. Если отследить хронометраж событий, это, например, мог быть твой визит на фабрику. Смарры могли почувствовать изменение психопрофиля Акарханакана и отреагировать соответствующим образом.

– Отлично, – Павел усмехнулся. – А как это звучит на русском?

Гиперборей пожал плечами.

– Может быть, ты убедил посла? Заставил еще раз задуматься над причинами всех бед? И смаррам стало выгоднее убить вторую дочь, чем подарить ее жрецам в качестве новой наживки для посла.

– Как же у тебя все просто, – Павел вздохнул. – Ладно, допустим… Только зачем ящерам катаклизм? Совсем недавно они кричали о стабильности чуть ли не громче остальных.

– Мы не провидцы, – ответил Градобор, задумчиво разглядывая московские улицы с высоты десятого этажа. – На эту тему мироздание не оставило нам подсказок.

– Другими словами – черт его знает, – перевел Филиппыч без приглашения. – Но если их интрига удастся, плохо будет всем.

Павел промолчал.

Проклятый характер… Проклятые нелюди… Неужели снова нет выбора?!. Как не хочется открывать рот, когда есть только один вариант ответа!

– Какие у меня шансы? – выговорил он наконец.

Филиппыч удовлетворенно кивнул и пояснил для гиперборея:

– Все в порядке. Я говорил, что на него можно рассчитывать.

– Признаться, я в этом не сомневался, – они говорили так, будто Павла не было в комнате. Градобор достал сотовую трубку, одним касанием набрал заложенный в память номер.

– Какие у меня шансы?! – повторил Павел громче.

– Не беспокойся, шансы неплохие. Примерно тридцать-сорок из ста… Алло, господин посол? Да, это я. У меня хорошие новости для вас, мы задержали Головина, как и обещали… Да, операция совместная – Общины и Земного отдела. Мы будем рады, если нашу маленькую услугу не забудут в дальнейшем партнерстве… Да-да именно… Ждем интаев по адресу проживания землянина. Пятнадцать минут вполне устроит…

– Вот оно в чем дело, – выговорил Павел. – Как и было обещано, значит!..

Градобор сложил аппарат.

– Я действительно почти не сомневался, что ты согласишься добровольно. Но перестраховаться был просто обязан. А теперь, извини, – ты должен поступить к инкам в надлежащем виде.

Либо гиперборей говорил правду о том, что Павел на голову уступает рядовым воинам Общины, либо землянин просто не сумел задействовать все то, что в него вложили… Он всего лишь успел приподняться с кресла и увидеть размазанную, дрожащую, как марево над асфальтом, ладонь, направленную плашмя ему в лоб…

Да что ж это такое?! Совсем, как в прошлый раз!

И комната гостиницы исчезла…

– Я говорил тебе, что дождусь другого раза?

Этот голос пробился через тьму, окутавшую сознание, и Павел понял, что время покоя прошло.

– Говорил… И я дождался, – в голосе зазвучало плотоядное удовлетворение. – Жаль, что не я разобью твой череп, но огонь поработает за меня – ты не умрешь легко. Открывай глаза, белый!

Пощечины Павел не почувствовал, но тьма вдруг всколыхнулась и стала рассеиваться.

– Вставай и иди.

Единственное крохотное окно в каменном мешке заслонял силуэт поразительно знакомого инка. Лица, которые видишь, вися вверх ногами в трубе старой котельной, не забываются.

– Снова ты? – проговорил Павел. – Опять пользуешься тем, что у меня связаны руки?

Это было правдой – запястья сковывали широкие стальные браслеты, соединенные цепью, от которой такие же цепи тянулись к ногам. Кандалы в чистом виде, о чем и предупреждал Градобор.

– Такинэ не заслуживают иного, – процедил краснокожий. – Вставай и иди.

Поднимаясь с каменного пола, Павел окинул взглядом помещение. Стены, сложенные из грубых каменных блоков, окованная железом низкая дверь, пара пустых подставок под факелы… Антураж напоминал храм, устроенный инками на фабрике, с одной лишь разницей: там была искусная копия, здесь – оригинал. Значит, за время беспамятства Павла инки доставили его в свою ветвь.

– Куда идти? – Вопрос являлся риторическим, выход был только один.

Не тратя слов, инка грубо толкнул его стволом лучемета в сторону двери. Створка оказалась незапертой, а коридор за ней напоминал лабиринты египетских пирамид. Впрочем, освещен был вполне современно – электрическими плафонами.

Ритуальные стражи у развилок в накидках из меха ламы и булавами на поясе оставались недвижимы, но глаза их пожирали предназначенного в жертву землянина. Нечастым было здесь такое событие.

Когда Павел перестал уже считать повороты, коридор наконец уперся в длинную лестницу, верхние ступени которой заливал кровавый свет закатного солнца.

– Вверх! – приказал конвоир, как будто у Павла был выбор.

Землянин поставил ногу на высокую, грубо высеченную ступень и услышал глухой рокот ритуальных тамтамов. Этот звук вплелся в ритм сердца, и оно заколотилось быстрее. Кандалы не позволяли прыгать через две ступеньки, но почему-то захотелось бежать наверх. Вперед, к развязке, какой бы она ни была. Расшатанные за день нервы сдавали окончательно.

Спокойно, солдат! Это всего лишь барабаны, а на руках всего лишь цепи. Градобор говорил, что… Ведь не мог же он соврать в такой момент!

На середине лестницы сквозь бой барабанов послышались новые звуки – высокий, даже визгливый голос, протяжно выкрикивавший языческую молитву или заклинание. От этого голоса пробирала дрожь – будто железом по стеклу.

Спокойно, солдат, спокойно…

А когда нога его коснулась первых кровавых пятен золотого заката на ступенях, в уши ударил рев прибоя. Размеренный шум мощных волн, бивших в основание сооружения, в такт выкрикам жреца. Даже стихию завораживал этот гипнотический голос.

Еще несколько шагов, и Павел ступил на каменную площадку – вершину усеченной пирамиды. Все-таки пирамиды! Впереди, простирая руки к уходящему за горы светилу, голосил жрец. Чуть сзади и левее, в позе поклонения и почитания, склонил голову Акарханакан – третий человек в империи. Правее… неведомо как взгроможденные на тридцатиметровую высоту носилки, церемониальный караул с булавами и копьями и несколько настоящих телохранителей в национальной одежде, но с лучеметами. Должно быть, сам император, если только сапе инке пристало посещать эти варварские мероприятия. Было бы неплохо, если бы это действительно оказался он.