Советские вооруженные силы насчитывали к началу войны 5 миллионов человек.

В западных приграничных округах было 170 дивизий и 2 бригады. Это составляло 54% численности всей Красной армии, около 2,9 млн. человек.

Войска первого эшелона составляли 56 дивизий и две бригады, и были рассредоточены на глубину до 50 километров. Войска второго эшелона находились на расстоянии 50-100 километров от границы и резерв — 150-400 километров.

На направлениях главных ударов у немцев был значительный перевес сил, от 1,8 до 2,2 раза. В советской группировке было 1540 самолетов новых конструкций, большое число танков, но устарелых типов.

Таким образом, германская армия имела безусловное превосходство в живой силе и технике. Она имела также большой опыт ведения современной войны и хорошо подготовленный офицерский корпус.

В 4 часа 15 минут утра по всему огромному советско-германскому фронту началось нападение Германии. Германская авиация нанесла сокрушительные бомбовые удары по аэродромам.

В первый же день войны было уничтожено 1200 боевых советских самолетов; большинству из них даже не удалось подняться в воздух. Были выведены из строя узлы и линии связи, уничтожены и захвачены склады вооружения и боеприпасов, которые почему-то были слишком близко пододвинуты к границе. Немецкое командование, изолируя отдельные узлы сопротивления советских войск, развернуло наступление на восток. К исходу первого дня войны немецкие танки продвинулись до 60 км на Брестском направлении и заняли Кобрин.

Вечером 22 июня Тимошенко приказал Северо-Западному, Западному и Юго-Западному фронтам перейти в наступление на главных направлениях, разгромить противника и перенести военные действия на его территорию. Эта директива не только не соответствовала реальному положению, сложившемуся на фронте к исходу первого дня войны, но была прямо преступной, поскольку заставляла командиров гнать вверенные им войска под смертоубойный огонь противника, в маленькие и большие «котлы», в окружение. Такого же рода преступная директива была отдана и войскам Прибалтийского военного округа его командующим генералом Ф. И. Кузнецовым.

Десятки тысяч убитых, сотни тысяч попавших в немецкий плен — такую дорогую цену уплатил народ за растерянность и некомпетентность высшего военно-политического руководства, Политбюро ЦК ВКП (б), правительства и главы партии и государства — Сталина.

Только на четвертый день войны Ставка Главного Командования поняла нереальность попыток организовать контрнаступление. К этому времени немецкие войска продвинулись на разных направлениях от 130 до 250 километров в глубь территории Советского Союза. 28 июня, спустя неделю после начала войны, пала столица Белоруссии — Минск. В руки врага попало 319 тысяч пленных и большое количество вооружения.

На Северо-Западном фронте разрозненные части Красной армии, полностью потеряв управление, поспешно отступали к рубежу Западной Двины. Однако зацепиться за этот рубеж не удалось. Немецкие танковые колонны переправились через Западную Двину, захватили Даугавпилс и 9 июля с ходу взяли Псков.

Только в районе Луцк—Броды—Ровно на стыке Юго-Западного и Южного фронтов советские войска в крупном танковом сражении нанесли тяжелый урон немцам и задержали их продвижение на неделю, но затем были вынуждены отойти на рубеж старой границы в район Коростень — Новоград — Волынский — Проскуров.

На Западном фронте после тяжелых боев советским войскам пришлось отойти к Днепру.

На Юго-Западном фронте враг захватил в начале июля Бердичев и Житомир.

В итоге трехнедельных боев гитлеровские войска продвинулись на 300-600 км в глубину советской территории. Они заняли Латвию, Литву, Белоруссию, правобережную Украину и почти всю Молдавию. Такого ужасного состояния Россия не переживала со времени вторжения Наполеона. Царские генералы времен Первой мировой войны, которых советская историография упрекает в бездарности, никогда не несли столь сокрушительных поражений.

Потери германской армии были значительны. С 22 июня по 13 июля они равнялись 92 тыс. человек или 3,68% общей численности немецких войск на советско-германском фронте. Но немецкие потери были во много раз меньше потерь Красной армии.

В середине июля развернулось ожесточенное сражение между Полесьем и Дунаем, на фронте шириной 1400 км.

8 августа немцы форсировали Днепр между Киевом и Кременчугом. Упорные бои продолжались полтора месяца. Командующий Юго-Западным направлением С. М. Буденный запросил у Ставки разрешения оставить Киев и Киевский укрепленный район и отвести войска с Днепра на р. Псел. Ставка не согласилась. В результате четыре советских армии были окружены немцами, частью уничтожены и частью пленены. По одной из версий командующий Юго-Западным фронтом генерал М. П. Кирпонос покончил самоубийством.

Теперь немецкая группировка «Юг» после овладения Киевом начала наступление на харьковском, донбасском и крымском направлениях. Восточнее Киева немцы начали наступление на Брянск и Орел, имея своей целью захват Москвы.

В конце сентября 1941 г. создалось угрожающее положение.

Спустя 8 часов после вторжения германских вооруженных сил, в 12 часов дня по радио выступил заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов, сообщивший гражданам Советского Союза о вероломном нападении Германии. Сталин предпочел не выступать. У него было для этого достаточно причин. Главная из них заключалась в провале его политики — дружбы и сотрудничества с фашистской Германией и подготовки страны к войне. Сталин, который обычно связывал свое имя с достижениями, с победами, вовсе не хотел, чтобы его имя идентифицировалось с поражениями. Сталин был в шоке. Он заперся на своей даче в Кунцеве и фактически самоустранился от государственных дел. Лишь спустя несколько дней он не без нажима со стороны других членов Политбюро (как о том было официально заявлено на XX съезде КПСС в 1956 году) вернулся к исполнению своих обязанностей.

Понадобилась, однако, неделя, чтобы советское руководство выработало первую директиву, адресованную партийным и советским организациям прифронтовых областей. Спустя еще пять дней, 3 июля 1941 года, эта программа была сообщена Сталиным по радио населению страны. Ему пришлось сказать народу, что враг уже глубоко вторгся в пределы Советского Союза. В этот тяжелый час, он, по приказу которого миллионы были обездолены во время коллективизации, по чьему приказу были созданы лагери рабского труда, уничтожены лучшие военачальники и цвет интеллигенции страны, были расстреляны или сгноены в лагерях миллионы советских граждан, теперь обращался к советским гражданам с умоляющим призывом: «Братья и сестры...»

В тяжелую годину вражеского нашествия всколыхнулись лучшие народные чувства: готовность к самопожертвованию, чувство ответственности, чувство родины, национальный патриотизм.

В угрожаемых районах начали создаваться дивизии народного ополчения, истребительные отряды для борьбы с немецкими парашютными десантами, трудовые отряды для строительства оборонительных рубежей.

В военкоматы потоком шли заявления от граждан, желавших добровольно вступить в армию.

В Ленинграде было сформировано 10 дивизий народного ополчения общей численностью вместе с другими добровольческими формированиями до 159 тыс. человек. В Москве насчитывалось 12 ополченских дивизий — около 120 тыс. человек. В Киеве вступило в ополчение 29 тыс. человек.

Автор специального исследования, посвященного добровольческим формированиям во время Отечественной войны 1941—1945 годов утверждает, что «по неполным данным, в народном ополчении и других добровольческих формированиях во время войны находилось не менее 4 млн. человек. Из них около 2 млн. человек сражалось с врагом на различных участках советско-германского фронта уже летом и осенью 1941 г.». Эти данные представляются значительно завышенными.

В ополчение шли и рабочие, и интеллигенты преподаватели, студенты, художники, музыканты, писатели, ученые. Многие из них вступили в ополчение добровольно. В большинстве своем они не были обучены военному делу, а для обучения не хватало ни времени, ни боеприпасов, ни оружия.