Я замерла на месте, пытаясь объяснить себе отсутствие электричества. Может, все дело в грозе?

Я осознала, что в квартире необычно тихо, и закрыла глаза, прислушиваясь. Электроприборы не работали. За окнами выл ветер. Мое сердце колотилось оглушительно громко. Я уловила какой-то странный приглушенный щелчок и вдруг вспомнила, что давно не видела Берди.

Где он? В комнате для гостей?

Я подскочила к окну и выглянула на улицу. Вечернюю полутьму уже озаряли десятки огней. В домах в Мезонневе свет был. Я выбежала в гостиную и приникла к стеклу в дверях, ведущих во внутренний дворик. Из окон моих соседей тоже лился свет. Только в моей квартире электричество было отключено.

Сигнализация! – вспомнила я. Когда я открывала эти двери, сигнализация уже не работала. Я не слышала гудка.

Я рванула к телефону и схватила трубку. Тишина.

Я положила трубку на место, медленно обвела взглядом погрузившуюся в полумрак комнату и не заметила ничего необычного или угрожающего. Но почувствовала чье-то присутствие. Меня бросило в дрожь, потом каждый мускул в моем теле предельно напрягся, и я заставила себя подумать, смогу ли каким-то образом спастись.

Только не впадай в панику. Попытайся выскочить через двери в сад.

Но ворота на замке, а ключ от них на кухне. В состоянии ли я перепрыгнуть через ограду? Если нет, то по крайней мере позову на помощь. Но кто меня услышит сквозь гром и свист ветра?

Послышался какой-то тихий звук, и меня сковало холодом. Сердце как будто прилипло к грудной клетке, как мотылек к стеклу. Мысли разлетелись в сотне направлений. Я одновременно вспомнила о Маргарет Адкинс, о Питр и обо всех других женщинах с перерезанными глотками и застывшими в предсмертном ужасе глазами.

Делай что-нибудь, Бреннан! Не стой на месте как чурбан! Не дожидайся момента, когда он сделает тебя своей жертвой. Мыслить рационально мешал страх за дочь.

"Что, если я сумею убежать, а этот ненормальный останется и встретит Кэти? – подумала я. – Нет! Ему нужна я. Он уйдет, отложит свою жуткую игру до следующего раза".

Я сглотнула и чуть не вскрикнула от боли – горло пересохло от простуды и испуга. Я твердо решила, что должна выскочить отсюда, вырваться на свободу. Ощущая каждый свой мускул, каждое сухожилие, я рванула с места. В пять шагов пересекла комнату и очутилась у дверей. Я вся горела, поэтому дверная ручка и замок показались мне невероятно холодными.

Перед глазами мелькнула возникшая как будто из ниоткуда ладонь. Меня схватили за челюсть, вдавливая губы в зубы, прижимая голову к твердой как бетон груди. В ноздри шибанул до боли знакомый запах. Краем глаза я увидела где-то сбоку блеск металла. Страх, овладевший моим мозгом, всем моим существом, был настолько велик, что заполнил собой пространство вокруг.

– Итак, доктор Бреннан, сегодня у нас с вами свидание.

Он сказал это по-английски, но с французским акцентом. Тихо и мягко, словно прочел строчки из любовного стихотворения.

Я сопротивлялась, размахивая руками и извиваясь всем телом. Его хватка походила на тиски.

– Нет-нет. Только не пытайтесь драться со мной. Сегодняшний вечер мы проведем вдвоем.

Задней частью шеи я чувствовала исходившее от него тепло. Его рука и все его тело казались странно гладкими. Я ощущала себя абсолютно беспомощной.

Я не могла ни о чем думать. Не могла разговаривать. Не знала, как с ним себя вести: умолять, бороться или приводить какие-то доводы? Он продолжал крепко сдавливать мою челюсть, прижимая ее к груди. Я уже ощущала вкус собственной крови во рту.

– Вам нечего сказать? Что ж, побеседуем позднее.

Эти слова он произнес как-то странно: как будто облизывая губы.

– Я кое-что приготовил для вас, доктор Бреннан. – Я почувствовала, что мой ненавистник нагнулся куда-то в сторону, а через мгновение его пальцы разжались, высвобождая мою голову. – Это подарок.

Послышались какие-то металлические звуки, он вновь схватил меня за голову, притянул к себе, и по моему лицу скользнуло вниз, на шею, что-то холодное. Не успела я сообразить, что произошло, как он дернул рукой, и меня ослепила россыпь искр перед глазами, приступ удушья, тошноты и немыслимая боль. В эти мгновения я была не в состоянии ни о чем-то думать, ни что-либо делать.

Он еще раз резко потянул за цепь, сдавливая мое горло. Меня опять пронзила стрела острой невыносимой боли.

Я хватанула ртом воздух и вскинула руки, инстинктивно желая избавиться от мук. Он схватил меня за запястья, надел на них вторую цепь, рывком затянул ее, взял конец первой цепи в ту же руку и неожиданным резким движением занес эту руку над своей головой. Легкие обожгло огнем, а мозг взмолился дать ему воздуха. Весь остаток сил я сконцентрировала на мысли: только бы не потерять сознание. По щекам покатились слезы.

– Я сделал вам больно? Извините.

Он опустил руку, и я глубоко и прерывисто вдохнула.

– Здорово смотритесь, борясь за возможность дышать.

Мой истязатель шагнул вперед, становясь прямо передо мной. Сквозь пелену тумана, застилавшего мои глаза, я увидела его лицо. В нем было что-то звериное. Уголки губ подрагивали. Казалось, ему вспомнилась какая-то шутка и он сдерживает смех. Во второй руке у него был нож. Он поднял ее и самым кончиком металлического клинка обвел мои губы.

У меня пересохло во рту, а язык как будто приклеился к нёбу. Я сглотнула и попыталась заговорить:

– Я бы...

– Заткнись! Закрой свою пасть! Я прекрасно знаю, что ты думаешь обо мне, что все вы обо мне думаете! Что я – что-то вроде генетического урода, что меня необходимо уничтожить! А я гораздо лучше вас всех, и ты должна мне подчиняться!

Он так крепко сжал пальцы вокруг рукоятки ножа, что рука его задрожала. Она выглядела смертельно бледной в сгущавшейся полутьме, слишком гладкой, костяшки – слишком круглыми.

Перчатки! – догадалась я. Вот что за запах показался мне настолько знакомым!

Он поднес острие ножа к моей щеке и легонько надавил. Я почувствовала, как к подбородку потекла теплая струйка крови. Ситуация была безнадежной.

– Скоро ты попытаешься сорвать с себя трусы, так сильно меня захочешь. Потерпи, доктор Бреннан. Сначала поговорим. Раскрывать рот будешь только тогда, когда я велю.

Мужчина тяжело дышал, играя концом цепи, надетой на мою шею, то наматывая ее на кисть, то разматывая. Его ноздри белели в полумраке.

– Расскажите же мне, – он опять разговаривал тихо, – что вы обо мне думаете? – Его глаза были бесстрастными и холодными, как глаза какого-нибудь ящера. – Наверное, считаете, что я умалишенный?

Я молчала. По стеклу двери за его спиной забарабанили капли дождя.

Он потянул за цепь, приближая меня к себе.

– Переживаете за дочку?

– Что вам о ней известно? – произнесла я сдавленно.

– О вас мне известно все, доктор Бреннан, – сказал он сладко, почти пропел.

А у меня возникло такое чувство, будто я услышала какую-то грубость. Я сглотнула, превозмогая боль. Я должна была что-нибудь отвечать, чтобы не выводить его из себя.

– Вы знаете, где моя дочь?

– Возможно.

Он опять поднял руку с цепью, на сей раз медленно, заставляя меня запрокинуть голову, потом приставил острие ножа к моей шее.

На небе сверкнула молния.

– Как вам?

– Пожалуйста... – выдавила из себя я.

Он ослабил цепь, позволяя мне опустить голову. Я сглотнула и сделала глубокий вдох. Горло было охвачено пламенем, шея опухла и покрылась кровоподтеками.

Я подняла руку, намереваясь растереть ее, но он не дал мне такой возможности – резко дернул за свободный конец цепи на моих запястьях. Уголки его губ опять задрожали.

– Вам нечего мне сказать?

Он впился в меня взглядом. Зрачки были настолько расширены, что заполняли всю радужку. Нижние веки тоже подрагивали.

До смерти перепуганная, я задумалась вдруг о том, как в подобный момент вели себя остальные женщины. Как вела себя Гэбби.