Спустя секунду он открыл глаза, оценивая второй порез на ладони. Затем потянулся снова в карман, пряча нож и вынимая телефон. Будничным голосом, словно ничего не произошло, Гай заговорил, шагая к машине, ожидавшей его у ангара:

   - Я возвращаюсь. Очень надеюсь, что меня ожидает горячая ванна и завтрак.

   ***

   Джил торопливо перелистала папку. Непонятно, куда она могла подевать недостающую страницу. Либо перепутала с другой, либо забыла её на столе. Если она сейчас её не найдет и не приведет в порядок все документы, то запаникует ещё сильнее. Ведь папку нужно принести ни больше, ни меньше как сейчас же на стол самого босса. Не то, чтобы она выполняла роль секретаря, ей просто поручили дополнить список теми документами, которые были у неё. Джил чертыхнулась, оглядывая стол. На приличные манеры сейчас было вообще наплевать, на кону стояли её работа и нервы. Ещё секунда - и от них ничего не останется.

   Ощущая себя так, словно она побывала в схватке со сворой собак, Джил с облегчением выдохнула, обнаружив недостающий листок позади всех в злосчастной папке. Она почти бегом двинулась к лифту, прижимая бумаги к груди, как дорогое детище, и мысленно повторяя все составляющие.

   Секретарь кивнула ей, безмолвно поторапливая, и Джил отворила дверь, молясь, чтобы её никто не замечал. Один из двух боссов сидел за столом в непринужденной позе, которая говорила, что он крайне заинтересован в благополучном исходе разговора с собеседником. На вошедшую Джил никто не обратил внимания, и она проскользнула к столу, чтобы передать папку. Ну, совсем немного покосилась на сидящего с боссом мужчину, уступая любопытству.

   - Спасибо, Кэйлаш, - удивительно, что начальство знает её фамилию. Она не сомневалась, что её, как одного из младших сотрудников, мало кто замечает. Но всё равно, это был приятно.

   Собеседник босса неожиданно обернулся и взглянул на Джил. Он был симпатичным мужчиной среднего возраста, с открытым лицом и ясными голубыми глазами, смотревшими на мир спокойно и вдумчиво. Джил внезапно поняла, что стоит как истукан и разглядывает его. Мужчина улыбнулся, и что-то внутри Джил слабо пискнуло и упало в обморок.

   - Ты не представишь меня молодой леди? - Этот человек говорил с её начальством на - ты. Ноги Джил стали ватными, а голова настойчиво подсказывала, что надо незаметно уйти. Но она продолжала стоять.

   - Это Кэйлаш, Джил Кэйлаш, наш подающий надежды сотрудник. Джил, это Люциан Стоун, государственный обвинитель.

   Мужчина с голубыми глазами поднялся навстречу ей и снова улыбнулся.

   - Кэйлаш умудрилась выиграть самое нудное дело года, всего лишь апеллировав к правам собаки, - теперь всю её жизнь это дело будет преследовать Джил визитной карточкой собачьего защитника.

   - Рад знакомству, мисс Кэйлаш, - ему хватило мгновения, чтобы взглянуть на её пальцы, увидеть, что на них нет обручального кольца и правильно обратиться к ней.

   - Взаимно, - Джил пожала протянутую ей руку, ощущая себя деревянной куклой, руки и ноги которой двигались нелепо и угловато. Но Стоун улыбался настолько приветливо и светло, что Джил не могла не улыбаться ему в ответ, забывая о смущении.

   Словно почуяв ситуацию, в кабинет вошла секретарь, неся поднос с кофе. Пробубнив что-то, Джил ретировалась к дверям и выдохнула, лишь оказавшись в лифте.

   Невероятно. Человек, не проигравший ни одного процесса и никогда не шедший на сделки с совестью, на которого пару раз были совершены покушения и о котором столько рассказывали преподаватели в университете, стоял перед ней и улыбался.

   Джил рассеяно провела рукой по волосам. Когда прозвенел сигнал лифта, и серые дверцы плавно разъехались, выпуская её, Джил наконец-то смогла придать лицу спокойное и сосредоточенное выражение. Правда, это было проблематично, поскольку губы сами растягивались в улыбку. И всё же, даже после того, как она с головой ушла в дела, приятное ощущение от встречи возвращалось, настраивая мысли на позитивный лад.

   Время обеденного перерыва Джил хотела провести в офисе, но теперь передумала. Горячий шоколад и пара круассанов заслуживают большего внимания, чем гора бумаг. Она уже собралась уходить, когда дверь в её кабинет открылась. Никто иной, вероятно, как кто-то из коллег.

   - Я уже ухожу, поэтому давай поговорим позже, - Джил искала в самом нижнем ящике стола чистые листы бумаги.

   - Я бы с большим удовольствием принял Ваше предложение, но позже я, к сожалению, не смогу. Через час мне надо вылетать в соседний регион.

   Джил застыла от неожиданности, затем резко дернулась, отчего её голова довольно ощутимо приложилась к доске стола. Джил тихо зашипела от боли и выпрямилась, поднимаясь с пола. В одной руке она зажимала злополучную бумагу, а второй потирала ушибленное место. Невероятно нелепое и смешное положение. А перед ней стоял с все той же потрясающей улыбкой Стоун.

   Джил мысленно закатила глаза, понимая, что на столе у неё бардак, сама она вылезла из-под стола, а на голове после столкновения со столешницей царит хаос вместо прически.

   - Простите, я думала, что это кто-то из моих коллег, - она сложила бумаги на столе, создавая видимость порядка.

   - И вы извините меня за вторжение. Но мне хотелось узнать больше о Вашем деле с собакой, - если бы его взгляд не был абсолютно серьезным, Джил решила бы, что он смеется над ней. В любом случае, упоминание об этом деле заставило её почти покраснеть и неприветливо ответить:

   - Что именно? - Даже сознавая, что это выглядело грубо, Джил ничего не могла поделать с собой. Воспоминания будили что-то очень глубокое, личное, словно переворачивали глубоко засевший внутри осколок.

   - Вы - единственная, кто обратил внимание на то, что другие сочли бы пустяком.

   Джил подняла голову, недоверчиво глядя на Стоуна.

   - Что Вы имеете в виду?

   - Почему Вы из адвоката клиента стали адвокатом животного?

   Повинуясь странному желанию объяснить человеку, который внушал доверие и словно понимал её шаги, Джил пожала плечами:

   - Потому, что я просто поняла, что мы не обращаем внимания на тех, кто зависит от наших решений. Мы часто не задумываемся ни о ком, кроме себя, считая, что наши обиды важней. И принятые нами решения - самые справедливые, даже если они сделают больно кому-то, кто не может постоять за себя в силу каких-то обстоятельств.

   Она отвела глаза, избегая смотреть на Стоуна, и, глядя в окно, продолжила:

   - Я просто поставила себя на место собаки. На место ребенка. Старика.

   На миг Джил оказалась посреди темной, пустынной ночи, перед старой развалиной, отдаленно напоминавшей дом. Пронеслись слова отца, говорившего по телефону с неизвестной женщиной об уходе из семьи. Она снова увидела разводы синяков на худой руке подростка. Джил знала, что увидит потом, самое худшее, внушающее желание вцепиться себе в волосы и завопить от медленно надвигающегося безумия. Поэтому заставила себя глубоко вздохнуть и вернуться к реальности. Она давно научилась бороться с прошлым, но порой оно не хотело уходить в темноту забвения.

   Все же, она сильней каких-то отголосков прежней жизни.

   - Я предложил бы Вам выпить кофе и продолжить беседу, но, к сожалению, у меня осталось время только на то, чтобы доехать до аэропорта. Ваши слова звучат очень мудро. Вы никогда не думали о том, что Вам стоит защищать невинных людей, а не делить имущество при разводе?

   Джил повернулась к государственному обвинителю. Этот человек словно смотрел ей в душу и сочувствовал тому, что она там прятала. Она хотела возразить, что мечты мечтами, а реальность оставляет ей именно последнее. Но промолчала, вежливо улыбнувшись.

   - Всего хорошего, мисс Кэйлаш, - Стоун не улыбался больше, серьезно смотря на неё, словно сканировал её мысли, - Не изменяйте своим убеждениям.

   Полумрак старинного кабинета затягивал, словно он служил преддверием в некую глубокую нору. Пожилой мужчина легко распахнул массивную дверь, словно та была сделана из картона, и прошел внутрь.