– Похоже, он пришел, – выдохнул он наконец.

– Откуда ты знаешь? – шепотом спросил Чжэн Гон, с тревогой посматривая вокруг.

– Слышите? – в свою очередь повернулся к нему Сингх. – Вы слышите пение птиц?

– Я вообще ничего не слышу, – так же шепотом ответил Нинг.

– Вот именно, – кивнул Сингх. – Перестали петь птицы.

Он сделал шаг к зарослям, выкрикнув на суахили: – Мир тебе, сын леса. Выходи, и я буду рад приветствовать своего старого друга.

Пигмей явился словно по волшебству. Его силуэт четко вырисовывался на фоне зеленых зарослей. Он играл крепкими мускулами своего маленького тела, блестевшего в лучах пробивавшегося сквозь густую листву света. Пигмей словно пританцовывал на месте, привлекая внимание своей своеобразной красотой. Правильной формы маленькая голова и широкий, приплюснутый нос странным образом гармонировали с курчавой бородкой, серебрившейся сединой.

– Приветствую тебя, Пири, великий охотник, – воскликнул Четти Сингх.

И маленький пигмей неслышно выступил вперед, отделившись от зеленой стены.

– Ты принес табак? – спросил он на суахили с прямотой, свойственной лишь детям.

И Четти Сингх, улыбнувшись, вручил ему железную баночку, наполненную отличным родезийским «Апхиллом».

Пигмей осторожно открутил крышку и понюхал содержимое. Затем кончиками пальцев захватил крошечную горсть желтого табака, с видимым наслаждением запихнул ее под верхнюю губу и стал жевать, громко причмокивая.

– Он вовсе не такой маленький, как я думал, – сказал Чжэн Гон, с любопытством поглядывая на пришельца. – И кожа у него не очень темная.

– Потому что Пири – не чистокровный бамбути, – пояснил Сингх. – Его отцом был гита. По крайней мере, так говорят.

– И он умеет охотиться? – с сомнением спросил Чжэн. – Сумеет убить слона?

Вопрос Чжэн Гона просто рассмешил Сингха.

– Пири – лучший охотник племени, – ответил он. – Но это еще не все. Благодаря своей смешанной крови он обладает достоинствами, которых начисто лишены другие пигмеи.

– Что это за достоинства, хотел бы я знать, – удивился Чжэн Гон.

– Он знает цену деньгам, – объяснил Четти Сингх. – Для остальных бамбути богатство и личная собственность ничего не значат. Но Пири более цивилизован и жаден до денег.

Не понимая ни слова по-английски, Пири вслушивался в беседу между Чжэн Гоном и Сингхом и по-прежнему, жевал свой табак. В одной набедренной повязке из волокон древесной коры; из-за плеча выглядывает большой лук, а на поясе в деревянных ножнах висит острый мачете.

Обратившись к Сингху, Пири вдруг спросил на суахили: – Кто этот wazungu?

– Он большой начальник и очень богатый, – многозначительно произнес Сингх.

Пири с любопытством посмотрел на Чжэн Гона.

– У него цвет кожи, как будто он болен малярией, и глаза как у мамбы, – прямодушно заявил он.

Чжэн Гон кое-что понимал на суахили и потому раздраженно отреагировал на слова Пири: – Возможно, он цивилизованнее остальных пигмеев, но уважать людей, похоже, не приучен.

– Бамбути все такие, – постарался успокоить его Сингх. – Как дети, говорят все, что им взбредет в голову.

– Спроси его про слона, – приказал Чжэн Гон. Тут же сменив выражение лица, Сингх с улыбкой повернулся к Пири.

– Я пришел, чтобы спросить тебя про слона, – сказал он.

Пири в задумчивости теребил набедренную повязку.

– А-а, слона, – рассеянно пробормотал он. – Что я могу знать про слонов?

– Ты величайший охотник среди всех бамбути, – слащавым голосом заметил Сингх. – В лесу ничего не останется незамеченным для острого глаза Пири.

– Это правда, – согласился Пири, беззастенчиво разглядывая Чжэн Гона. – Мне нравится браслет на руке этого богатого wazungu, – выпалил вдруг он. – Мы не будем говорить о слоне, пока он мне его не подарит.

– Он хочет ваши часы в подарок, – перевел Четти Сингх.

– Я и сам уже понял! – визгливым от бешенства голосом проговорил Нинг. – Он просто наглец. Что этот дикарь будет делать с золотым «Ролексом»?

– Скорее всего, продаст задарма какому-нибудь водителю грузовика на трассе, – ответил Сингх, едва скрывая радость при виде разозленного Нинга.

– Переведи ему, что такие штучки со мной не проходят. Я не отдам ему часы, – заявил Чжэн Гон.

Сингх лишь удивленно пожал плечами.

– Я скажу, конечно, – проговорил он, – но это значит, что никакого подарка своему достопочтенному отцу вы не преподнесете.

Чжэн колебался. Потом расстегнул браслет на часах и вручил их пигмею. Пири смешно закудахтал, держа в руках часы и вертя их в разные стороны так, что крошечные бриллианты на циферблате засверкали всеми цветами радуги.

– Очень красиво, – радостно улыбался он. – Так красиво, что я сразу вспомнил про слонов.

– Расскажи мне про слонов, – попросил Четти Сингх.

– В стаде, которое я видел возле Гондалы, тридцать слоних со слонятами, – ответил Пири, – и два слона с длинными белыми зубами.

– Насколько длинными? – уточнил Четти Сингх. Чжэн Гон, внимательно следивший за разговором, плохо скрывая нетерпение, невольно наклонился вперед.

– Один слон крупнее второго. А зубы у него вот какой длины. – Пири снял с плеча лук, поднял его над головой и встал на цыпочки. – Вот такие длинные, – повторил он. – Где конец моего лука, такой длины. Это если не считать части зуба, спрятанной в черепе.

– А какой толщины? – прошипел охрипшим от возбуждения голосом Чжэн Гон.

Пири встал вполоборота и своей маленькой рукой очертил свою талию до середины.

– Такой толщины, – показал он. – Почти половина меня.

– Это огромный слон, – с недоверием пробормотал Четти Сингх, и, похоже, его слова задели Пири за живое.

– Это самый великий слон из всех, и я видел его собственными глазами. Это говорю я, Пири, и это правда.

– Я хочу, чтобы ты убил этого слона и принес мне его бивни, – вкрадчивым голосом проговорил Чжэн Гон.

Пири отрицательно покачал головой.

– Слон больше не живет в Гондале. Когда желтые железные машины приехали в лес, он убежал и скрылся от их дыма и шума. Слон ушел в священное место в самом сердце леса, где нельзя охотиться ни одному человеку. Оно охраняется Отцом-и-Матерью. Я не могу убивать слона в священном месте.

– За зубы этого слона я заплачу тебе очень много, – тихо сказал Четти Сингх, но Пири снова покачал головой.

– Предложи ему тысячу долларов, – вмешался Чжэн Гон.

Сингх метнул на него сердитый взгляд.

– Предоставьте это дело мне, – выдавил он. – Если не хотите все испортить. – Обратившись к Пири, Сингх снова заговорил на суахили: – Я дам тебе десять рулонов красивой ткани, которая очень нравится женщинам, и пятьдесят горстей стеклянного бисера. Этого хватит, чтобы целая тысяча девственниц раскрыла бы перед тобой свое лоно.

Пири упрямо качал головой.

– Это священная земля. Отец-и-Мать сильно рассердятся, если я буду там охотиться.

– Кроме ткани и бисера, я дам тебе также двадцать железных топорищ и десять острых ножей с лезвиями такими же длинными, как и твоя рука.

Пири съежился, нервно пританцовывая на месте.

– Это против закона и традиции. Мое племя возненавидит меня и прогонит прочь, – объяснил он.

– Я дам тебе двадцать бутылок джина, – продолжал Четти Сингх. – И столько табака, сколько ты сможешь унести.

Пири дергался так, словно по его маленькому тельцу пропустили слабый электрический ток.

– Столько табака, сколько я смогу унести! – осипшим голосом прошептал он, закатив глаза. – Но я не могу сделать это! Они позовут Молимо. Они накличут на меня проклятья Отца-и-Матери.

– И еще дам долларов с Марией-Терезой. – Четти Сингх полез в карман и достал оттуда горсть мелких монет. Он пересыпал их из одной ладони в другую; серебро звенело и поблескивало в его руках.

Пири долго глядел как завороженный на звеневшие монетки. А затем издал пронзительный вопль и подпрыгнул высоко в воздух, выхватив из деревянных ножен свой мачете. Чжэн Гон и Сингх в ужасе отшатнулись, решив, что Пири сейчас набросится на них. Однако пигмей закружил на месте, занеся над головой свой острый мачете, а потом с ревом кинулся к зеленым зарослям у себя за спиной. Он рубил и крошил ветви и стволы деревьев. Листья, и разрубленные побеги, и кора со стволов деревьев разлетались в разные стороны под его бешеными ударами, и оголенные растения никли на глазах.