– Лучше и быть не могло, – заверил его Дэниел. – Под впечатлением того, что я услышал и увидел, я даже придумал название фильма. «Убомо – окно в будущее Африки».

– Мне нравится! – сразу согласился Гаррисон, внимательно поглядывая на Бонни Ман. Реплика могла в равной степени относиться и к ней, и к названию фильма.

Ровно через три минуты после того, как они появились в святая святых БМСК, Пит Гаррисон взглянул на часы. И запонки, и наручные часы были золотые, украшенные бриллиантами.

– Приятно было встретиться с вами снова, Дэнни. И был весьма рад познакомиться с вами, мисс Ман. Но я вынужден извиниться, у меня сейчас встреча.

У главного входа в здание Дэниела и Бонни возле заказанного для них такси ждал Пикеринг.

– Это за счет компании. Такси доставит вас куда угодно, – произнес Пикеринг, не в состоянии оторвать взгляда от бюста Бонни.

– «Икра Каспия», – не задумываясь, велел шоферу Дэнни.

Когда они удобно расположились за столиком небольшого уютного ресторана, Бонни шепотом спросила: – Кто будет платить?

– БМСК, – ответил Дэниел.

– В таком случае я закажу четверть килограмма белуги с горячими блинами и сметаной.

– Отлично, – согласился Дэниел. – Я закажу то же самое и бутылку шампанского. Вот только какого?

– Я бы предпочла «Вдову».[17] То, что меня действительно интересует, можно отложить до ленча, когда мы вернемся к тебе домой. – Бонни вызывающе рассмеялась. – И тебе придется постараться, потому что сладкое я о-о-чень люблю. Ну а между делом бутылочка шампанского поможет скоротать время и укрепит твои силы. – В глазах Бонни светилась похоть. – Тебе это пригодится. Это открытая угроза.

Бонни ела икру с аппетитом, которому мог позавидовать любой.

– Ну, каковы твои впечатления о БМСК? – спросил Дэниел.

– По-моему, Таг очень сексуальный мужик. Должна признаться, что запах больших денег возбуждает меня гораздо сильнее, чем черная икра и шампанское. – Бонни хихикнула, стирая с губ масло. – Ты не ревнуешь меня, Дэнни?

– Еще как. Но если на минуту забыть о неотразимости Гаррисона, что ты все-таки думаешь о планах компании по развитию Убомо?

– Умопомрачительно! – восторженно пробормотала Бонни, набивая блинами рот.

– Сногсшибательно! Если бы ты заплатил мне побольше, я приобрела бы пакет акций БМСК, и это было бы потрясающе! Потому что кто-то собирается заработать огромный мешок бабок в Убомо.

– Вот как? – Дэниел сделал вид, что оценил ее шутку. Но чтобы такое говорила девушка, колдовавшая над дивными кадрами с северным оленем?! – Заработать мешок бабок? И больше ничего?

Вопрос, похоже, на минуту ее озадачил, но затем она быстро проговорила: – Ну конечно. А что еще делать в такой дыре, как Убомо, красавчик мой?

Аккуратно вытерев рот салфеткой, Бонни спросила: – Как ты полагаешь, твой банковский счет не особенно пострадает, если я закажу еще одну порцию рыбьих яйцеклеток? Не так часто бедной девочке выпадает счастье их попробовать.

Бонни Ман нервничала. Чувство это было ей абсолютно незнакомо, из-за чего она нервничала еще сильнее. Юбка и чулки, которые пришлось надеть, казались ей нелепыми, потому что она привыкла к туго обтягивающим ее джинсам и рубашкам. По правде сказать, и случай был весьма необычный, в результате чего ей пришлось сменить привычную робу на строгий наряд. Она даже отправилась в салон—парикмахерскую, хотя всегда управлялась со своей прической сама – вернее, никогда не придавала ей особого значения. Но сейчас она вынуждена была признать, что девушка из «Майклджона» справилась с работой отлично.

Бонни смотрела на свое отражение в старинном золоченом зеркале в холле отеля «Ритц» на Пикадилли.

«Совсем не плохо, – призналась себе Бонни. – Пожалуй, издалека я могу сойти за настоящую леди». Она поправила рыжие кудри, блестевшие от геля, абсолютно несвойственным ей жестом, что также свидетельствовало о ее нервозности перед предстоящим свиданием – именно так она расценивала эту встречу.

Секретарь, договариваясь с ней по телефону о встрече, предложила, чтобы машина заехала за ней домой, однако Бонни категорически отказалась. Она не желала, чтобы хоть кто-нибудь увидел ту дыру, в которой она жила. Экономя буквально на всем, она снимала захудалый угол в одном из южных кварталов, который считался одним из самых нездоровых в Лондоне.

Отель «Ритц» – первое, что пришло ей в голову. Ей хотелось произвести определенное впечатление. И хотя разговаривала с ней его секретарша, Бонни питала большие надежды на эту встречу.

«Кончится это предложением руки и сердца, как думаешь, Бонни? – спрашивала она себя.

– Ты только вспомни, как он на тебя смотрел. Тут нет никаких сомнений. У него из-за меня голова пошла кругом».

Она посмотрела на часы. Ровно семь тридцать. Гаррисон принадлежал к числу тех мужчин, для которых пунктуальность – вторая натура, подумала она, выжидающе посмотрев на двери. А швейцар уже направлялся к ней. Заранее заплатив ему чаевые, она предупредила, где ее найти.

– Машина прибыла, мадам, – сообщил швейцар.

На обочине стоял сверкающий «роллс-ройс». Серебристо-перламутровый, с затемненными стеклами, что придавало этому роскошному лимузину вид загадочно-сюрреалистичный.

Молодой красавец-шофер, одетый в светло-серую форму и фуражку с лакированным кожаным козырьком, приветствовал ее, как только она спустилась по ступенькам.

– Мисс Ман? Добрый вечер.

Открыв заднюю дверцу, он отступил в сторону, пропуская Бонни в салон. И она опустилась на восхитительно мягкое сиденье, обтянутое тонкой светло-серой кожей.

– Добрый вечер, дорогая. – Пит Гаррисон приветствовал ее густым проникновенным голосом, от которого внутри у нее все сжалось.

Шофер захлопнул дверцу, словно отгородив ее от обычного суетного мира. В шикарном салоне лимузина Бонни вдохнула запах дорогой кожи и сигарного дыма, и запах какого-то восхитительного мужского лосьона и еще чего-то – короче говоря, запах власти и силы.

– Добрый вечер, сэр Питер. Очень мило с вашей стороны было пригласить меня, – произнесла Бонни, тут же от злости прикусив себе язык. Слова звучали насквозь фальшиво и как-то подобострастно. А она собиралась держаться холодно и с достоинством, словно не было ничего удивительного в том, что этот могущественный человек удостоил ее своим вниманием.

– В ресторан «У Нико», – велел шоферу Гаррисон, дотронувшись до кнопки на подлокотнике. Звуконепроницаемое стекло, отделявшее салон от кресла водителя, тут же опустилось.

– Не возражаете, что у меня сигара во рту? – спросил Гаррисон.

– Нет. Мне нравится запах хороших сигар. Это ведь «Давидофф», не так ли?

Но она не догадалась, а просто увидела оторванный кусочек пачки с названием марки в пепельнице. Глаз у нее был наметан. В противном случае вряд ли из нее вышел бы такой классный оператор.

– Ну-у, – засмеялся Гаррисон, – да вы, оказывается, знаток.

Казалось, это развеселило его. Бонни же надеялась, что он не заметит ее маленького обмана, и тут же сменила тему разговора: – Я никогда не была в ресторане «У Нико». Ничего удивительного. Даже если бы мне посчастливилось, я бы в жизни не смогла оплатить счет. Говорят, в этом ресторане надо заказывать столик чуть ли не за неделю вперед. Это правда?

– Возможно, некоторым приходится делать именно так. – Пит Гаррисон снова улыбнулся. – К сожалению, не знаю. Спрошу у своего секретаря, обычно она этим занимается.

О, Боже, опять не то. Все, что она говорит, выглядит до ужаса фальшивым. Теперь у него масса причин просто презирать ее. И навеки закрыв рот, Бонни стала слушать Пита. Удивительно, но даже несмотря на столь плачевное начало встречи, она по-прежнему воображала себе картины одну великолепнее другой. Если начиная с этого момента она будет делать все правильно, то ее будущее обещает быть просто потрясающим – поездки в «роллс-ройсе» и обеды «У Нико»; кредит в «Харродз» и «Харви энд Николз»,[18] квартира в районе Мэйфэр или в Кенсингтоне; отдых в Акапулько, а также поездки в Сидней и Канны, ну и, естественно, в придачу ко всему – соболья шуба. Богатство и радости до конца жизни. «Прямо как выигрыш в казино. Только спокойней, девочка, – говорила себе Бонни. – Главное, спокойствие».