Эфраим Таффари улыбнулся, бросив на китайца недвусмысленный взгляд.

– Да-да, – согласился он. – Я кое-что слышал о вашем необычном хобби, господин Нинг.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, ваше превосходительство, – ледяным голосом проговорил Чжэн Гон. – Я привык все доводить до конца и не хочу, чтобы в этом деле остались свидетели.

– Полностью с вами согласен, господин Нинг, – кивнул головой Таффари. – Женщина слишком много знает. Кроме того, я потерял к ней всякий интерес. Как только я заполучу пленку, эта рыжеволосая мадам – ваша. Надеюсь, вы постараетесь как следует.

– Можете не сомневаться, господин президент.

– Конечно, господин Нинг. Я доверяю вам, как самому себе. В конце концов, мы же с вами партнеры, не так ли?

– Мы с Дэнни договаривались, что кассету заберет он сам. – Сэр Майкл Харгрив с нескрываемым интересом поглядывал на Бонни. А затем, сунув руки в карманы, отошел к окну и стал смотреть на озеро. – Пожалуйста, поймите меня правильно, мисс Ман. Дэниел даже не заикался о том, чтобы я передал материал третьему лицу.

Индийский вентилятор с разлетавшимися во все стороны полосками ткани жужжал и скрипел под потолком комнаты, и мысли Бонни заметались, подобно этим ленточкам, в поисках подходящего решения. Она прекрасно понимала, что не должна выказывать ни малейших признаков нетерпения. Вместе с тем Бонни боялась даже представить, что произойдет, вернись она к Эфраиму Таффари без видеокассеты.

– Откровенно говоря, мне и в голову не приходило, что могут возникнуть какие-то проблемы, – сказала Бонни, поднимаясь со стула. – Дэнни велел мне ее забрать, и, полагаю, он разозлится, если я вернусь ни с чем. По-моему, в отснятом материале нет ничего особо секретного или важного. Видимо, мне надо было попросить Дэнни черкнуть вам пару строк. Ничего не поделаешь, скажу: мол, сам виноват. В любом случае спасибо, что уделили мне время. До свидания.

И с самой очаровательной улыбкой, на какую только она была способна, Бонни протянула Майклу руку, выставив, словно напоказ, свой могучий бюст.

Сэр Майкл отвел глаза в сторону, но уже в следующую секунду бросил скороговоркой, будто решил сам для себя: – Ладно, думаю, ничего страшного не случится. В конце концов, вы его оператор, а не прохожий с улицы. – Майкл все еще колебался.

– Сэр Майкл, я вовсе не собираюсь ставить вас в неловкое положение, – с улыбкой произнесла Бонни. – Думаю, Дэнни все поймет правильно. Почему, собственно, вы должны мне доверять?

– Боже мой, мадам, дело совсем не в этом!

– А я-то думала, что именно в этом, – удивленным тоном, часто-часто заморгав, произнесла Бонни.

– Просто я рассудил так, что, может быть, вы оставите мне расписку? Надо же мне как-то отчитаться перед Дэнни.

– Ради бога, – рассмеялась Бонни. – Я готова оставить вам хоть дюжину расписок, сэр Майкл.

Бонни расписалась на листке прекрасной гербовой бумаги, указав заодно номер своего паспорта.

Майкл Харгрив прошел в соседнюю комнату и через минуту вернулся и вручил ей небольшой бумажный пакет с запечатанной там видеокассетой. На пакете стояло имя Дэниела. Бонни старалась сохранять спокойствие, однако сердце бешено колотилось.

– Передайте привет Дэнни, – проговорил Майкл, провожая Бонни до двери. – Когда он возвращается из Сенги-Сенги?

– Думаю, сегодня днем. Я привезу кассету, и он тут же вернется, – попыталась отшутиться Бонни.

– В следующую субботу в посольстве, как обычно, прием. Если вы с Дэнни будете в это время в городе, то не откажитесь осчастливить меня своим присутствием. Я позабочусь, чтобы вам послали официальное приглашение.

Британское посольство пока не известили об исчезновении Дэниела Армстронга. Эфраим Таффари с этим не спешил. Сначала надо убрать ненужного свидетеля, а там видно будет.

Бонни торопливой походкой подошла к военному «лендроверу», в кабине которого ее ждал капитан Кейджо. Положив пакет с кассетой на колени, Бонни весело помахала сэру Майклу, застывшему в дверях посольства.

А потом, облегченно вздохнув, откинулась на спинку сиденья.

– Президент Таффари ждет вас на яхте, мисс Ман, – сообщил ей Кейджо, направляясь по дороге вдоль озера.

Яхта была пришвартована у военно-морского причала за рыбозаводом. Когда-то это роскошное судно принадлежало богатому бизнесмену из Азии, одному из тех, кого Таффари выслал из страны или депортировал в Соединенное Королевство, захватив власть. Таффари, разумеется, конфисковал яхту, и теперь она принадлежала ему, президенту Убомо.

Отличный, почти пятнадцатиметровый парусник построили на верфи «Кампер и Николсон» и оснастили разными роскошными штучками. Но электронное оборудование на нем давно устарело, и заменять его никто не собирался, как не собирались ни перекрашивать судно, ни менять на нем паруса. В баре было полно самых изысканных напитков, а поскольку судно крайне редко покидало причал, замена парусов и оборудования совершенно не имела значения.

В капитанской каюте за длинным полированным столом из красного тика сидели двое.

Президент Таффари с довольной улыбкой слушал ежемесячный отчет о деятельности Фонда развития Убомо, то и дело кивая головой. Закончив говорить, Нинг Чжэн Гон выжидающе посмотрел на него.

– Я поражен, господин Нинг. Вы приступили к делам в Убомо совсем недавно, а достигнутые вами результаты просто ошеломляют.

– Вы слишком добры, ваше превосходительство, – слегка наклонил голову Нинг. – Но могу откровенно сказать, что в ближайшие месяцы мы надеемся добиться еще более внушительных успехов. Мой предшественник – англичанин – оставил после себя массу проблем, но мы их постепенно решаем.

– Как насчет мастерских по ремонту машин? Это меня заботит больше всего, – продолжил Таффари.

– С этим все в порядке, господин президент, – заверил Чжэн Гон. – В настоящее время нами задействовано более тысячи единиц тяжелой техники, не считая установки ПКППР. Когда я принял дела, расходы на эксплуатацию и ремонт машин составляли свыше трех миллионов долларов. Как видите, нам удалось снизить эти расходы почти на сорок процентов…

Их беседа продолжалась уже больше часа, когда в дверь вдруг тихо постучали.

– Кто там? – спросил Таффари.

– Капитан Кейджо и мисс Ман, господин президент. Таффари бросил многозначительный взгляд на Чжэн Гона, и тот понимающе кивнул. У них была веская причина для того, чтобы встретиться именно на борту яхты.

– Входите! – бодрым голосом пригласил Таффари. Дверь неслышно отворилась, и на пороге показалась высокая фигура Кейджо.

– Мисс Ман ждет в джипе на причале, – громко отрапортовал он.

– Видеокассета у нее? – нетерпеливо спросил Таффари.

– Да, сэр. Кассета у нее.

Таффари и Чжэн Гон снова обменялись многозначительными взглядами. А затем оба весело улыбнулись.

– Хорошо, – бросил Таффари. – Вы знаете приказ, капитан?

– Да, господин президент. Я должен сопровождать мисс Ман и господина Нинга на остров Ламу, а затем…

– Не стоит повторять мне ваши обязанности. Главное, выполните все точно и без ошибок. А сейчас приведите мисс Ман сюда.

Влетев в каюту, Бонни кинулась к Эфраиму Таффари, не обращая внимания на сидящего рядом с ним китайца.

– Я заполучила ее, Эфраим, – выдохнула она. – Вот, держи!

И Бонни положила пакет с кассетой на стол. Таффари надорвал пакет и вытащил видеокассету.

– А ты уверена, что это та самая кассета?

– Еще бы! На наклейке надпись, сделанная моей собственной рукой. Конечно, та самая кассета.

– А ты молодец, девочка, – улыбнулся Таффари. – Я по-настоящему горжусь тобой. Иди ко мне, садись рядом.

Бонни с готовностью опустилась на стул рядом с Таффари, и тот положил руку ей на бедро.

– Капитан Кейджо, – снова заговорил Таффари. – В холодильнике стоит бутылка шампанского. Откройте нам ее. Такое событие стоит отпраздновать.

Кейджо направился к бару, достал шампанское из холодильника и открыл бутылку. С громким хлопком вылетела пробка, немного пены вырвалось на ковер. Шампанское было австралийским, а не французским, однако никто не жаловался. Повернувшись ко всем спиной, капитан вытащил из шкафа несколько бокалов и стал разливать искрящийся напиток. Сначала он подал бокал Бонни, а затем всем остальным.