Майкл побледнел.

– Мы не одни, друг мой. И вслух мы эту фирму никогда так не называем. Так что помолчи пока, не груби, ладно?

Уэнди вдруг поднялась со своего места.

– Я все-таки лучше погляжу, как там, на кухне, – сказала она. – Надеюсь, десяти минут для вашего конфиденциального разговора вам хватит.

Уэнди ушла, забрав свой бокал вина – Теперь давай, выкладывай, – пробормотал Майкл. – И побыстрее.

– Четти Сингх сказал, что в Убомо готовится переворот. А Омеру пустят в расход.

– О Господи, только не Омеру. Чуть ли не единственный приличный человек среди всех здешних диктаторов. Нет, этот номер у них не пройдет. Ты располагаешь какими-нибудь конкретными подробностями?

– Боюсь, очень немногим. Тут каким-то образом замешаны Нинг Чжэн Гон и его семейство, но, мне кажется, что не они главные действующие лица в этой заварушке. Подозреваю, что они выступают в качестве весьма заинтересованных спонсоров предполагаемой «революции», в результате которой надеются приобрести определенные привилегированные права.

Майкл понимающе кивнул.

– Обычная история. Когда при новом правителе Убомо начнется дележка, они получат лакомый кусок пирога. А у тебя самого нет никаких соображений насчет того, кто бы мог им стать?

– Нет, но боюсь, что произойдет все очень скоро. Могу спорить, что в ближайшие месяцы.

– В таком случае мы обязаны предупредить Омеру. Вполне возможно, премьер-министр сама захочет прилететь сюда с эскадрильей спецназа, чтобы защитить Омеру. Я знаю, она целиком на его стороне. Ну, не стоит забывать и о том, что Убомо – член Содружества Наций.

– Я был бы тебе крайне признателен, если бы ты сумел проверить сведения насчет Нинг Чжэн Гона. Ты ведь все равно займешься этой историей, Майкл, верно?

– Он улетел в родное гнездо, Дэнни. Как раз сегодня утром я разговаривал со своим помощником в Хараре. Зная о твоем особом интересе к этому типу, я, конечно, забросил удочку насчет него. В пятницу Нинг устроил прощальный вечер в китайском посольстве, а в субботу утром улетел.

– Черт бы все побрал! – невольно выругался Дэниел. – Все мои планы рушатся. Я же собирался ехать в Хараре…

– Ну, это вряд ли самое хорошее решение, – покачал головой Майкл. – Одно дело – скормить леопарду обычного законопослушного гражданина, и совсем другое – гоняться за послом другой страны, чтобы прикончить его. В цивилизованном мире этого не поймут.

– А он больше не посол, – сердито бросил Дэниел. – Кроме того, я могу отправиться за ним на Тайвань.

– Ты уж прости, но это еще более идиотская затея. На Тайване Нинг – хозяин. Насколько мне известно, семейству Нинг на острове принадлежит все, разве что только не сам остров. Ясно, что Тайбэй кишмя кишит его шпиками и прихвостнями. Если тебе непременно хочется выступить в роли ангела-мстителя, то хотя бы место для этого выбери получше. А если то, о чем ты мне только что рассказал, верно, то можно не сомневаться, что Нинг очень скоро снова появится в Африке. И, думается, Убомо для твоих целей – местечко гораздо более удобное, чем Тайвань. По крайней мере, там даже я смогу тебе помочь. В Кагали, столице Убомо, у нас свой офис, и есть шанс, что… – Майкл неожиданно замолчал. – Может, я несколько забегаю вперед, но прошел слух, что свой новый дипломатический пост я получу в Кагали.

Дэниел отхлебнул глоток искрящегося рубином вина и, глубоко вздохнув, согласно кивнул.

– Ты, как всегда, прав, – грустно улыбнулся он. – Меня опять понесло. А между прочим, с наличными сейчас туговато. Не уверен даже, что хватит денег на авиабилет до Тайбэя.

– Вот уж чего никогда бы не подумал! Судя по твоему виду… Я никогда не сомневался, что, копаясь в разных грязных историях, ты зарабатываешь на ТВ миллионы. И, признаюсь, завидовал тебе черной завистью.

– Все, что у меня сейчас есть, это те видеоматериалы, которые ты любезно отправил в Лондон. Но и они не стоят ни пенни, пока я их не смонтирую и не сделаю дубляж. Именно этим я и займусь по возвращении.

– Но до отъезда не мешало бы тебе рассказать все, что ты знаешь об этой замечательной парочке – Сингхе и Нинге. Может, я смогу что-то сделать в случае…

– В случае, если со мной что-нибудь стрясется, – закончил фразу Дэниел.

– И думать не смей, приятель! Выброси эту мысль из головы. Хотя на сей раз ты, похоже, действительно налетел на пару тяжеловесов.

– Я бы хотел оставить свою машину и кое-какие вещи здесь, в Лусаке. Как обычно, у тебя, если это удобно.

– Ради Бога, Дэнни. Чувствуй себя, как дома. И гаражом пользуйся, сколько угодно.

На следующее утро Дэниел снова приехал к Харгривам. Майкл был на работе, но Уэнди со слугами помогли разгрузить машину. Все видеооборудование и личные вещи за шесть месяцев его кочевой жизни покрылись толстым слоем пыли и грязи. Их пришлось чистить, мыть и упаковывать заново. Кое-что пришлось выбросить и составить список вещей, которые следовало купить в Лондоне. После этого «лендкрузер» поставили в пустой гараж, подключив аккумулятор для зарядки – до возвращения его хозяина.

Вернувшись из представительства на ленч, Майкл заперся с Дэниелом в своем кабинете, и они проговорили за закрытыми дверями больше часа. После чего под тенистыми деревьями марулы возле бассейна они вместе с Уэнди распили бутылку сухого белого.

– Я отправил твое сообщение в Лондон, – сказал Майкл. – Очевидно, Омеру сейчас в Лондоне. В МИДе с ним встречались, но, похоже, без особого результата. Старик с ходу отмел всяческие слухи о якобы готовящемся военном перевороте – а твои данные, по-видимому, никого не убедили. «Мой народ любит меня, я для них как отец родной…» и прочая сентиментальная болтовня. Наотрез отказался от предложения премьер-министра о помощи. Хотя свой визит в Англию Омеру все-таки сократил и возвращается в Убомо. Так что считай, что мы с тобой сделали все, что могли.

– Скорее всего, бедняга попадет прямо в лапы к хищнику, – мрачно заметил Дэниел, рассеянно глядя, как Уэнди накладывает в тарелку салат из овощей со своего огорода.

– Возможно, – отозвался Майкл чуть более бодрым голосом. – Неисправимый романтик. А что касается лап хищника и всего такого, то для тебя есть кое-какие новости. Я позвонил нашему чиновнику в Лилонгве. Твой дружок Четти Сингх уже вычеркнут из списка пациентов в критическом состоянии. Из больницы сообщили, что состояние серьезное, но угрозы для жизни нет. Хотя врачам и пришлось ампутировать ему руку. Похоже, леопард потрудился все-таки на славу.

– Жалко, что зверь отгрыз руку, а не голову, – угрюмо заметил Дэниел.

– Не все сразу. Пусть пока благодарит Бога. В любом случае, я черкну тебе в Лондон. Тебя, как всегда, искать в квартире в Челси?

– Это не квартира, а холостяцкая берлога, – фыркнула Уэнди. – Пристанище греха.

– Ерунда, – широко улыбнулся Майкл, подшучивая над Уэнди. – Наш Дэнни – настоящий монах. За ним такого не водится – верно, Дэн? И телефон прежний: семьсот тридцать… и так далее? У меня записано где-то.

– Да, и квартира, и телефон прежние.

– В случае чего, я тебе позвоню.

– Уэнди, дорогая, что тебе привезти из Лондона? – повеселев, спросил Дэниел.

– Вези с собой хоть весь «Фортнум»[12], – вздохнула Уэнди. – Шучу. Если можно, то немного печенья – ну, этого, в металлических коробках, ты знаешь; я им просто брежу. Несколько кусочков мыла «Флорис» и духи фирмы «Фракас», если можно. Ах да! Белье от Жаннет Роже, такое же, как в прошлый раз. И, конечно, настоящий английский чай. «Эрл Грей», конечно.

– Эй, девочка, умерь свой пыл, – рассмеялся Майкл. – Дэн все-таки не верблюд, и целую тонну он из Лондона увезти не может!

Вечером того же дня они отвезли Дэниела в аэропорт и посадили на рейс «Бритиш Эруэйз». Самолет приземлился в Хитроу в семь часов утра на следующий день.

В тот же вечер в лондонской квартире Дэниела в Челси зазвонил телефон. Странно, ведь никто не знал, что он вернулся в город. Несколько секунд он колебался, стоит ли поднимать трубку, но после десятого звонка не выдержал: такая настойчивость вызывала любопытство.