И, застегнув свою блузку, Элна исчезла, оставив его наедине со своими сексуальными проблемами.

Все сегодняшнее утро они провели в просмотровом зале студии, бесконечно прокручивая первые серии фильма. Элна не вымолвила ни слова до тех пор, пока не закончилась последняя пленка. А затем, поднявшись с кресла, сказала: – Дэнни, я приглашаю тебя на ленч.

В такси она болтала о чем угодно, только не о самом фильме. Элна привезла его в клуб «Мосиманн» на Вест Халкин-стрит. Антон Мосиманн перестроил это здание из старенькой церквушки, и теперь оно превратилось в подлинный храм любителей гастрономических чудес. С кухни выплыла белоснежная шапочка Антона, и сам он, собственной персоной, розовый от смущения, подошел к их столику. Такое случалось чрезвычайно редко, лишь когда к нему заглядывали особо почитаемые посетители.

Дэниелу не терпелось узнать мнение Элны, но она как ни в чем не бывало обсуждала с ним меню. Ей нравилось дразнить его и видеть, как он ерзает на стуле, желая поскорее услышать ее оценку. Дэниелу ничего не оставалось, как подыгрывать ей, неся всякую чепуху. Они заказали бутылку ее любимого кортон «Шарлемань».

И только после того, как Дэниел наполнил ее бокал, она внимательно поглядела на него и произнесла своим приятным грудным голосом: – Это потрясающе, Армстронг, просто потрясающе. Лучшее из всего, что ты снимал до сих пор. Серьезно. Мне немедленно нужны все четыре копии.

Дэниел облегченно рассмеялся.

– Но продавать-то нельзя. Фильм еще не закончен, – сказал он.

– Нельзя? Дэнни, да я в лепешку расшибусь, чтобы продать этот шедевр.

Первым делом она показала ленту итальянцам: им всегда нравились фильмы Армстронга. Африка же интересовала итальянцев как с исторической, так и с чисто эмоциональной точки зрения. За многие годы сотрудничества с Элной итальянцы почти никогда ее не подводили, регулярно закупая фильмы Дэниела.

Через неделю она принесла ему черновой контракт с итальянскими прокатчиками. Дэниел угощал ее сандвичами с копченой лососиной и белым сухим вином. Они поставили компакт-диск с записью произведений Бетховена и, усевшись прямо на пол, начали обсуждать детали контракта.

– Фильм им здорово понравился, – начала Элна. – А потому я решила, что выбью из них аванс на двадцать пять процентов больше, чем в прошлый раз. И мне это удалось!

– Ты шутишь, – чуть не поперхнулся Дэниел. – Да ты просто волшебница! Мне и не снилось!

Только один аванс итальянцев почти полностью покрывал все расходы на постановку сериала. Остальные деньги за него будут уже чистой прибылью. Дэниел играл по-крупному и выиграл. И не надо делиться ни с какими покровителями, потому что он делал этот фильм один. За вычетом комиссионных Элне весь заработок принадлежит только ему. Дэниел попробовал подсчитать окончательную сумму. Полмиллиона наверняка, а может, и больше, в зависимости от того, на сколько соизволят раскошелиться американцы. Когда же авторские права будут проданы по всему миру, сумма, возможно, достигнет трех миллионов долларов. Да, он побивает собственные рекорды.

После десяти лет тяжкого труда он всплыл наконец на поверхность. Никаких банковских кредитов больше не понадобится. И больше никакой беготни от одного заносчивого спонсора к другому, перед которыми вечно приходится унижаться, выпрашивая средства на съемки. Теперь он сам себе хозяин и сам распорядится своими фильмами. Даже последние копии он смонтирует так, как ему заблагорассудится. В конечном счете, именно об этом он всегда мечтал, хотя многочисленные спонсоры вечно пытались навязать свое собственное мнение.

Размышлять обо всем этом было чертовски приятно.

– Ну, и каким тебе рисуется будущее, Дэнни? – спросила Элна, с удовольствием дожевывая последний сандвич.

– Не думал пока об этом, – соврал Дэниел, в голове которого всегда зрело не меньше двух-трех проектов. – Сначала надо закончить последние две серии.

– У меня наготове несколько любопытных предложений от заинтересованных денежных людей. Одна из крупных нефтяных компаний хотела бы, чтобы ты сделал для них сериал об апартеиде в ЮАР и эффективности санкций…

– О, нет!

До чего же чудесно иметь возможность вот так с ходу отвергнуть предложение о новой работе.

– Это все уже отработанный материал, мало кому интересный. Мир изменился. Ты только посмотри, что творится в Восточной Европе. Апартеид и всякие санкции – это вчерашний день. К началу следующего года об этом уже все забудут. Нужно что-то совсем новое и волнующее. Я думал, например, о тропических лесах – не о бразильских, которые снимали бесчисленное количество раз, а об африканских. Экваториальные леса Африки – одно из немногих мест нашей планеты, которое осталось практически не изученным. Между тем экологическое значение лесов просто неоценимо.

– Звучит убедительно. И когда ты собираешься начать?

– О Господи! С тобой не соскучишься, Элна. Я еще не закончил последний фильм, а ты уже заводишь разговор о следующем.

– Поскольку с Аароном мы развелись, я должна как-то поддерживать тот уровень и стиль жизни, к которому я привыкла. Ты же понимаешь, – вздохнула Элна. – Вот они, издержки супружеской жизни, – с серьезным видом проговорил Дэниел. – Одни обязанности, и никаких привилегий и радостей.

– Ты все о том же, глупышка, – улыбнулась Элна. – Можно, конечно, заставить меня разговориться на эту тему, но боюсь, тебе это не понравится. Аарону определенно не нравилось.

– Ну-у, Аарон был слишком высокого мнения о себе, – возразил Дэниел.

– В том-то и дело, что нет, – двусмысленно проворковала Элна. – Все было совсем не так. Кстати, что произошло у вас с Джоком? – сменила она вдруг тему. – Он наговорил мне по телефону кучу странных вещей. Сказал, что ты вляпался в какую-то грязную историю. И при этом намекнул, что ты окончательно свихнулся, ибо влез туда, куда тебе совсем не следовало совать нос, из-за чего сам Джок едва избежал крупных неприятностей. Короче, работать с тобой он больше не желает. Это правда?

– Ну, если особо не вдаваться, то, в общем, да. Оказалось, что по некоторым вопросам мы с ним кардинально расходимся.

– Жаль. Джок чертовски хорошо поработал в сериале «Умирающая Африка». У тебя на примете есть какой-нибудь другой оператор?

– Нет. А у тебя?

Элна призадумалась.

– Скажи, а как бы ты отнесся к оператору женского пола?

– А почему бы и нет? Если она знает свое дело и сможет приспособиться к условиям жизни в Африке, то пожалуйста. Но Африка – континент суровый, так что надо обладать прямо-таки недюжинной физической выносливостью, чтобы суметь там работать.

Элна улыбнулась.

– Леди, которую я имею в виду, тебе подойдет. А кроме того, она по-настоящему талантлива. Поверь мне на слово. Она только что сделала для Би-би-си фильм об Арктике и индейцах-инуитах – эскимосах, как их все называют. Фильм отличный, просто превосходный.

– А посмотреть его нельзя?

– Я достану тебе копию.

Элна прислала ему кассету на следующий день, но Дэниел всецело был поглощен собственной работой, поэтому он бросил копию в ящик письменного стола, надеясь просмотреть фильм вечером. Но сделать это ему так и не удалось.

Три дня спустя, когда работа над сериалом была уже закончена, кассета, о которой он начисто забыл, все еще лежала у него в столе.

А потом ему снова позвонил из Лусаки Майкл Харгрив.

– Дэнни, я пришлю тебе счет за все эти переговоры, ибо правительству Ее Величества они обходятся в копеечку.

– В следующий свой приезд я куплю тебе ящик шипучки, Майкл.

– Ты, должно быть, здорово разбогател, старик, но предложение я принимаю. Хочу сообщить тебе приятную новость о твоем друге Четти Сингхе. Его выписали из больницы.

– Ты уверен, Майкл?

– Абсолютно. Как мне сказали, он вполне поправился. Мой человек в Лилонгве подтвердил это. Сингх остался без руки, но к делам он уже вернулся. Так что пошли ему на Рождество леопарда. Прежний зверь со своей работой не справился, верно?