Почти весь сегодняшний день она провела в постели с Дэнни, но ощущение было таким, будто это происходило сто лет назад и в каком-то другом измерении. Теперь рядом сидел сэр Питер Гаррисон, и перед ней открывались новые горизонты.
Ресторан удивил ее до крайности. Она ожидала увидеть нечто помпезное, полумрак и все такое, а вместо этого они окунулись в атмосферу безудержного веселья в ярко освещенном зале. Красивый потолок из зеленого цветного стекла создавал иллюзию отдыха под сенью сада, вместе с тем стиль art nouveau ощущался во всем. Настроение Бонни мгновенно поднялось: атмосфера, царившая в этом чудесном месте, пришлась ей по вкусу.
Пока метрдотель вел их к столику, заказанному специально для них в углу зала, разговоры по сторонам заметно стихли и присутствовавшие оборачивались им вслед. А потом по залу прошелестел шепоток, послышалось имя Гаррисона. Высказывались самые разнообразные догадки о той особе, что сопровождала Тага сегодня. Пит Гаррисон – живая легенда Лондона, и приятно было ощущать себя рядом с таким человеком, ловя на себе завистливые взгляды.
Бонни знала, какое впечатление на окружающих производят ее высоченная спортивная фигура и рыжая копна пылающих волос. И, конечно же, многие в этом зале ломают сейчас голову над тем, какое место она занимает в жизни сэра Питера.
«Пожалуйста, Боже, пусть все задуманное сбудется. Главное, не пить слишком много. Бокал вина и ясная голова – вот мой девиз на сегодняшний вечер», – решила Бонни, подходя к столику.
На самом деле все оказалось много проще, чем она ожидала. Пит Гаррисон, сама вежливость и учтивость, сумел повести себя так, что Бонни чувствовала себя хозяйкой положения, и любые ее желания исполнялись тотчас же.
Сам Нико Ладенис выбрался из кухни, дабы переговорить с Тагом Гаррисоном. Мало того, что Нико оказался чертовски красив, главное, его блестящая репутация. Если уж он подавал в своем заведении самую вкусную еду в Англии, но и требовал, чтобы к выбору блюд подходили серьезно и со знанием дела. Если бы перед тем, как изведать вкус его райских яств, вам вдруг вздумалось заказать джин с тоником, то безмерный гнев Нико и его презрение, обрушились бы на вас до конца дней. Пит Гаррисон заказал бутылку охлажденного «Ла Ина» для себя и прекрасное «Дюбоннэ» для Бонни. А затем они с Нико принялись обсуждать меню, причем Пит Гаррисон относился к этому не менее серьезно, чем если бы он выслушивал ежеквартальный отчет сотрудников БМСК.
Когда Нико ушел, прислав взамен своего помощника принять заказ, Пит повернулся к Бонни, спросив, что выбрала она. Бонни притворилась, что она в полней растерянности.
– В этом меню все кажется столь изысканным, что у меня просто глаза разбегаются. Сделайте заказ за меня, сэр Питер. Пожалуйста.
Он улыбнулся, и она поняла, что наконец-то на правильном пути. Она осторожно нащупывала стиль их взаимоотношений, и интуиция ее срабатывала мгновенно. Очевидно, ему нравилось руководить в любой ситуации, даже при выборе еды.
Она маленькими глотками пила «Шевалье Монтраше», которое он заказал ей к лососю. Смакуя кусочки рыбы, она уговорила его рассказать ей о приключениях, какие в более молодые годы ему пришлось пережить в Африке. Проявлять искренний интерес к его повествованию было не трудно, ибо Таг оказался прекрасным рассказчиком. Его низкий баритон ласкал ей слух, и не имело никакого значения, что он уже совсем стар, и лицо его, высушенное палящим тропическим солнцем, изрезано глубокими морщинами. Совсем недавно она где-то прочла, скорее всего, в «Санди тайме мэгэзин», что его личное состояние оценивается примерно в триста миллионов фунтов стерлингов. По сравнению с этими миллионами какие-то морщины и шрамы вообще исчезали.
– Ну, моя дорогая, – Гаррисон промокнул свои тонкие губы свернутой салфеткой, – я хотел бы предложить тебе выпить кофе у меня в Холланд-Парке. Мне хотелось бы обсудить с тобой одно небольшое дельце. Как ты к этому отнесешься?
Будто из скромности, она колебалась ровно минуту. На самом деле целый рой мыслей промелькнул у нее в голове. Стоит ли позволять ему думать, что она так уж доступна? Может, сделать вид, что добиться ее расположения не так-то просто? И дожидаться ли вообще, пока он повторит свою просьбу? А что, если второго раза не будет? От одной этой мысли она вздрогнула.
«Давай, малышка, – уговаривала она себя, – решайся немедленно». Она улыбнулась.
– Спасибо, сэр Питер. Это было бы просто чудесно. Великолепие особняка в Холланд-Парке подавляло, Бонни вертела головой во все стороны, как какая-нибудь любопытная туристка, разгуливающая по музею, пока Пит вел ее в свой кабинет. Усадив Бонни в глубокое кожаное кресло, он дал ей возможность оглядеться. И по стилю и по духу эта комната могла принадлежать только мужчине. На стене у двери Бонни заметила какие-то рога – это были рога носорога. Узнав висевшие на стенах полотна, Бонни вздрогнула, представив себе их стоимость.
– Вы не замерзли, моя дорогая? – проговорил Гаррисон тоном заботливого хозяина, жестом велев чернокожему слуге закрыть окно.
Кофе сэр Питер подавал Бонни сам.
– «Голубая Кения», – пояснил он. – Этот кофе собирали специально для меня на моей частной плантации на горе Кения.
Гаррисон отпустил слугу и закурил сигару.
– Ну, а теперь, моя дорогая… – Он пустил колечко сигарного дыма. – Скажи, ты спишь с Дэниелом Армстронгом?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, беспардонно и грубо, что Бонни чуть не поперхнулась. И, не успев ничего как следует обдумать, яростно выпалила: – С кем, черт побери, вы, по-вашему, разговариваете? Седые брови, низко нависшие над его блеклыми глазами, взметнулись кверху.
– Ага, темперамент вполне под стать твоим огненным волосам, дорогуша. Но вопрос вполне справедливый, и думаю, что ответ тоже должен быть честным. Полагаю, что я разговариваю с Тельмой Смит. По-моему, именно это имя значится в твоем свидетельстве о рождении, не так ли? Отец неизвестен. Насколько я знаю, твоя мать умерла в 1975-м от передозировки… героина, кажется. В то время огромная партия этого зелья разошлась по всему городу.
Бонни почувствовала, как на лбу выступили крупные капли холодного липкого пота. Она не мигая смотрела на Тага широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Как и судьба твоей матери, твое собственное будущее было, скажем так, предопределено. В возрасте четырнадцати лет ты попала в исправительную колонию для подростков за ограбление магазина и хранение марихуаны. В восемнадцать лет тебя приговаривают к девяти месяцам тюрьмы за кражу и проституцию. Кажется, ты ограбила собственного клиента. Но, отбывая срок, ты проявила неожиданный интерес к фотографии и съемке вообще. Ты отсидела всего три месяца: за хорошее поведение срок тебе скостили. – Гаррисон весело улыбался. – Пожалуйста, поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь.
Бонни, зарывшись в угол, застыла в огромном кресле. Ее слегка подташнивало и предательски знобило. Она не произнесла ни слова.
– Затем ты сменила имя на более звучное и привлекательное и впервые вышла на работу в качестве оператора телевизионной компании Питерсона в Канаде. В мае восемьдесят первого тебя уволили за кражу и перепродажу видеооборудования компании. К счастью, они не выдвинули против тебя обвинений. С тех пор никаких нарушений. Возможно, ты исправилась, а может, стала просто умнее. Во всяком случае, на человека совестливого ты не похожа. Угрызения совести и всякая прочая чушь – не для тебя, ибо ради денег ты готова пойти на все.
– Мерзавец, – обрела наконец дар речи Бонни. – Все это время ты водил меня за нос. А я-то думала…
– Ну да. Ты думала, что я позарился на твои аппетитные телеса. – Гаррисон удрученно покачал головой. – Я ведь уже очень стар, дорогуша, и, по мере того, как всепожирающий огонь, не дающий покоя мужчинам, во мне слабеет, вкусы мои становятся все более утонченными. Отдавая должное твоим безусловным прелестям, я бы образно сравнил тебя с новым сортом «Божоле» – хорошим молодым вином, приятным на вкус, но лишенным того неповторимого букета и нужной крепости, какие свойственны лишь хорошо выдержанному и высокосортному. «Божоле» годится для тех, чьи вкусы не отличаются особой притязательностью. Дэниелу Армстронгу, например. А я в соответствии с возрастом предпочитаю что-то вроде «Латур» или «Марго» – эти вина крепче, мягче, словом, утонченнее.
