- Ты говоришь, что любишь меня,- напоминает она. - Покажи свою любовь. Восстанови Дублин. Исцели их мир и мой.

- Почему ты всегда так беспокоишься об этих крошечных мирах?

- А почему ты никогда этого не делаешь?

Когда-то беспокоился. Когда она заботилась о нем. Он уменьшил себя до ее размеров, заботился о незначительных вещах, совсем как она. Но быть маленьким гораздо сложнее, чем быть Богом.

- Если я сделаю это ради тебя, ты разделишь со мной ложе добровольно?

Он чувствует ее ярость, ее молниеносный отказ.

На сцене он сплетает для неё внушающие ужас образы того, чему предстоит случиться. Падение Дублина, гибель прекрасной бело-голубой планеты. Исчезновение во тьме связанного с ней орбитальной пуповиной мира фейри.

За его спиной она выдыхает и холодно спрашивает:

- Такова твоя цена?

- Такова моя цена.

- И ты восстановишь наши миры?

- Да.

- А ты сможешь?

- Смогу.

- Но лишь однажды.

- Продолжительность устанавливаю я.

- Не дольше двух человеческих недель. А потом ты оставишь меня в покое. Перестанешь искать меня. И никогда не встанешь больше на моем пути.

- Предоплата.

- Нет, оплата по факту. И это не обсуждается.

- Все подлежит обсуждению, если правильно надавить.

Она бросает на него взгляд, полный ненависти и холода.

Он уступит. Всегда ей уступает.

- Подтверди свое согласие, - требует он.

- Я согласна, - шипит она.

Она сказала «согласна». Даже сказанное с яростью, это слово звучит как ария для его ушей, однажды утративших слух. Никто не будет целовать ее так ласково, как он. Он ощутит вкус ее согласия прежде, чем оно исчезнет, как и ее память.

- Я требую задаток в виде поцелуя, - он стал уменьшаться до ее размеров, чтобы получить его. Он обернётся и прикоснется к ней, заключит ее в свои объятия.

Только вот он скрыл от неё, что уже слишком поздно.

Но хотя бы единственный поцелуй он получит.

Без Песни Творения, которой она никогда не знала и от которой он отвернулся давным-давно, никто не сможет спасти эти миры: ни Землю, ни Фэйри.

Предпочёл бы бутылку под рукой

Мак

Я - бесцельно болтающаяся, загнанная в ловушку «тусовщица», преследуемая Темными призраками, вновь пополнившими свои ряды. Я прикована к Честеру требованием Риордана предотвратить угрозу, которая на самом деле таковой не является, и схожу с ума, беспокоясь о реальной угрозе катастрофических масштабов.

Прямо под моими ногами растет черная дыра или что-то в этом роде. И кто знает, сколько еще таких же формируется за стенами клуба? В Дублине было немало замороженных мест, ещё больше - за пределами города, и, по словам Риодана, сотни такиx же разбросаны по всему миру.

Неужели невинные люди умирают также, как и Тёмные призраки, случайно столкнувшиеся с ними? Насколько большие другие сферы? Был ли клуб Риодана первым замороженным местом, или Ледяной Король приходил в наш мир задолго до того, как мы узнали о нём? Возможно, всё началось в Китае или в Австралии, или даже в Америке. Насколько надёжна наша информация? Как скоро мы сможем послать разведчиков, чтобы узнать больше?

А, может, я прошла мимо одной из этих квантовых дырочек, не осознавая, что Смерть находится в одном неверном шаге от меня?

Я устала слоняться от одного танцпола к другому, все больше раздражаясь на посетителей, поэтому решила обосноваться в подклубе Синатры. Изящество старого мира привлекает меня, да и зал почти пуст или, по крайней мере, был таковым, пока не пришла я со своей темной армией.

- Кыш со стульев! - пытаюсь их отогнать, но они вновь усаживаются, и их объёмные капюшоны, кажется, скрывают пренебрежительные взгляды. Это напоминает мне о металлическом блеске, который я заметила, когда одного из них поглощала невероятно плотная сфера искаженного пространственно-временного континуума, и мне становится интересно, что произойдёт, если я попытаюсь резко сорвать капюшон с одного из них, чтобы разглядеть лицо.

Решаю этого не делать. Лучше не знать, насколько омерзительны мои призраки-тени. Кошмаров мне и так хватает.

Протискиваюсь между ними и усаживаюсь на кожаный барный стул, наблюдая, как явно нетрезвый бармен в грязном, мятом костюме, в котором, похоже, он спал, делает худший мартини в моей жизни.

Сейчас в клубах мартини называют любое пойло, и сразу ясно, что он приобрёл свои навыки в школе под названием «жизнь». Ему должно быть стыдно. Я достаю таблетку аспирина из сумочки, закидываю в рот и разгрызаю её, чтобы унять головную боль.

Бэрронс присоединился к Девятке в Зеркалье, чтобы найти Дэни. Всё лучше, чем бродить по городу без меня. И хотя я пока не получала никакого сигнала от моей внутренней антенны, уверена, что в скором времени Принцесса снова объявится. Но оседлать Бэрронса ей не удастся.

Танцор говорит, что сейчас Дэни нужна нам как никогда. Ведь это она вычислила, что именно искал Ледяной Король. Он надеется, что вместе они смогут найти ключ к разгадке страшной тайны зияющих чёрных дыр по всему миру.

Если такой ключ вообще существует...

По законам физики того, что мы ищем, попросту не существует. Но с тех пор, как между мирами людей и фейри пали стены, человеческие законы физики уже не действуют. Интересно, а фрагменты миров Фэйри, которые я называю МФП,тоже поспособствовали этой проблеме с черными дырами? Границы между нашими мирами размыты уже достаточно долго, так что окружающее пространство нестабильно, и всё что угодно может пойти не так, так же как миллиарды лет назад с древним Залом Всех Времен и Зеркалами. Так что произошедшее вовсе не удивительно.

Я раскусываю оливку, чтобы избавиться от вкуса аспирина на языке.

- Эй, ты не заказывала выпивку! Держись нафиг подальше от моего подноса с добавками к ней! - прикрикнул враждебно настроенный и неопрятный бармен.

А как же угостить красотку выпивкой? Или хотя бы оливкой.

Я смотрю на свое отражение в зеркале позади барной стойки. Ну вот она я: блондинка с голубыми глазами, потрясающей белозубой улыбкой (спасибо маме, папе и брекетам!), красиво очерченным ртом и пухлой нижней губой, прекрасной кожей. Я нахожу себя красивой.

- А вы, ребята,- рявкает бармен моим кровопийцам, а я ему мысленно желаю удачи: - заказывайте выпивку или валите нафиг с моих стульев!

- Последние десять минут ты налегаешь на засахаренные вишенки,- отвечаю я. - Съел уже половину банки. Так что помалкивай.

В Дублине люди голодают, а в Честере есть даже добавки к выпивке.

Бармен лишь взмахнул передо мной средними пальцами обеих рук.

Я отворачиваюсь, чтобы не видеть его, и возвращаюсь к своим размышлениям. Мой любимый город, наконец-то, возрождается к жизни, и мои личные проблемы, по сравнению с недавно обретенной глобальной угрозой, кажутся уже не такими ужасными.

Мой темный спутник пытается воспользоваться моментом.

«Открой меня, прочти, у меня есть ответы, которые ты ищешь,» - искушает она ложью. –«Я покажу тебе, как спасти этот мир.»

Ну нет уж, на эти грабли я снова не наступлю. Ну не верю я, что Темный король заложил в свою книгу черной магии хоть какие-то знания о том, как латать вселенские дыры. Это просто очередная приманка в бесчисленном арсенале Синсар Дабх.

Кроме того, она и пальцем не пошевелит ради спасения мира. Она просто покинет его и найдет следующий, и следующий. И так до бесконечности. Я никогда не забуду однажды сказанных ею слов:

- Любой акт творения начинается с уничтожения. Деревни исчезают, и на их месте возникают города. Люди умирают, а из земли, где они покоятся, прорастает жизнь. И лишь время разделяет разрушение и созидание.

Наши переживания о восстановлении зданий, разделение сфер влияния и восстановление денежного обращения сейчас кажутся несущественными, хотя Риодан все же настаивает на необходимости всего этого. Бэрронс не просто соглашается с тем, что мы должны создать иллюзию нормальности, но и настаивает на необходимости скрывать от населения реальную опасность, угрожающую миру. Они утверждают, что если люди поверят в конец света, то вновь повторятся беспорядки Хэллоуина.