— Подойдите сюда.

Эти слова были произнесены повелительным тоном, но я не стала возражать по пустякам. Для ссор и препираний у нас есть более серьёзные причины.

К тому же и основания для такого его распоряжения были: Эстли просто-напросто стоял ближе к окну, то есть в более светлой части комнаты. Я приблизилась к нему. Он опустил мне веко и какое-то время что-то там рассматривал.

— Клад ищете? — осведомилась я.

— Уже нашёл, — буркнул Эстли, наконец опуская руку. Я заморгала. — Похоже на то, что вас опоили отваром мерассы. Это сильнодействующее средство. Действительно усыпляет на ходу. Вам повезло, что вы ничего себе не сломали, когда падали. При этом эффект этого отвара довольно быстро сходит на нет.

— Откуда вы так хорошо осведомлены? — подозрительно спросила я.

— Да потому что мерасса используется для приготовления сиреневого порошка, — зловеще ответил он. — А этой темой мне, как вы знаете, заниматься довелось.

Отойдя от окна, я задумчиво поглядела на кровать.

— Ладно, давайте исходить из того, что ни один из нас не имеет отношения к случившемуся. — Простыня чуть не слетела на пол, и я подвязала её наподобие плаща. — Следовательно, это подстроил кто-то третий. Вопрос, кто и зачем. Полагаете, тот факт, что он использовал мерассу, — не случайное совпадение?

— Я не слишком верю в совпадения, — пробурчал Эстли, похоже, принявший предпосылку о моей непричастности.

— Но вы ведь разделались тогда с людьми, распространявшими сиреневый порошок?

Он криво усмехнулся.

— С такими людьми невозможно разделаться до конца, леди Инесса. Я нейтрализовал их главу и некоторое количество сообщников. Но кто-то всегда остаётся в тени.

— В таком случае можно предположить, что этот кто-то пытается отомстить вам за крушение его планов? Или хочет возобновить свою деятельность и потому стремится нейтрализовать вас как опасного противника?

— И то, и другое вполне реально, — согласился Эстли. — Впрочем, нельзя исключать и тот вариант, что злоумышленник использовал мерассу случайно.

— Хорошо, — не стала унывать я, — тогда давайте подойдём к вопросу с другой стороны. Зачем кому бы то ни было устраивать вот этот спектакль?

Я кивнула на смятую постель.

— Давайте порассуждаем, — согласился Эстли, по-моему, не без азарта. — Присаживайтесь. — Вспомнив о долге хозяина, он указал мне на кресло, но сам следовать моему примеру не стал. — На что мог рассчитывать тот, кто оставил вас в этой комнате?

— Ну уж навряд ли на то, что вы… — я кашлянула — …воспользуетесь ситуацией.

— Навряд ли, — согласился Эстли. — На что же тогда?

— Хотел, чтобы нас застали здесь вместе?

— Да, это тоже пришло мне в голову в первую очередь, — признал он. — Но я склоняюсь к тому, чтобы отмести этот вариант. Хорошо, нас застали бы здесь, и что же с того? Ни вы, ни я не обременены семейными узами. А что касается этого… — Он махнул рукой в сторону лент, всё ещё привязанных одной стороной к прутьям в изголовье кровати. — Взрослые люди иногда играют в разные игрушки. Повод для сплетен, положим, есть, тем более что герцог не пришёл бы от этой новости в восторг. Но по-настоящему серьёзного эффекта я в таком повороте событий не нахожу. Так что предпочёл бы найти другое объяснение.

Я задумалась. Припомнила, в какое пришла бешенство, обнаружив, в чьих именно покоях нахожусь.

— Если бы мы с вами не договорились, — медленно проговорила я, — то очень сильно разругались бы. Я бы продолжила считать, что вы всё это подстроили. И, конечно, разозлилась бы очень сильно. Но как они могли быть уверены, что мы не найдём общий язык?

— А вот тут есть два нюанса, — заметил Эстли, заложив руки за спину и неспешно шагая в сторону окна. — Первое: злоумышленник знал, что мы с вами состоим в сложных взаимоотношениях. Но как следует разобраться в предмете не счёл нужным или не имел возможности. Так что он просто не понял, что мы с вами вполне в состоянии договориться. Нюанс второй: я не должен был вернуться сюда так скоро. По планам, которые многим были известны, предполагалось, что я уеду вместе с герцогом в загородный дом графа Рейли и пробуду там до позднего вечера. Но у меня накопилось много дел, я решил никуда не ехать и спокойно поработать здесь. Именно ради этого самого спокойствия о перемене планов почти никому не сообщил. И, как вы видели, пришёл сюда через запасной вход. Вопрос заключается в том, знал ли злоумышленник о моём предполагаемом отъезде. Если да, значит, он не рассчитывал, что мы с вами здесь пересечёмся.

— На что же в таком случае он рассчитывал?

— Будем рассуждать логически. Вы просыпаетесь здесь. Осознаёте, где находитесь — ну или вам это сообщают позднее, не суть важно, — и приходите в ярость. Спустя некоторое время после вашего пробуждения кто-то непременно бы вас нашёл. Кто-нибудь из слуг — вероятнее всего, Роберт, или горничная. А может быть, — он поднял кверху указательный палец, — и тот, кто перенёс вас сюда. Или его сообщник. Выжидает какое-то время, дабы убедиться, что вы наверняка успели проснуться и в полной мере осознать то положение, в котором оказались. Затем приходит сюда, якобы случайно, и берёт на себя роль спасителя. Заодно нашёптывает вам, какой мерзавец и садист этот отвратительный Кэмерон Эстли. Вы уходите…

— …горя желанием отомстить, — закончила я. — Хм. Всё это разумно, но что же дальше? Допустим, я затаила бы на вас зло. Допустим, стала бы играть против вас с удвоенным рвением. Но неужели это всё, чего добивался злоумышленник? Как-то мелковато для столь дерзкой игры, вы не находите? Или, может быть, он рассчитывал, что я отправлюсь прямиком к герцогу и обвиню вас в попытке изнасилования?

— Существует и такая возможность, — согласился Эстли. — Хотя герцог поверил бы скорее мне, чем вам. А, значит, вероятность скомпрометировать меня подобным образом очень низка. Я ожидал бы другого. Вы уходите отсюда, пылая праведным гневом, а в скором времени к вам обращаются с неким предложением. Возможно, обращается именно тот, кто спасает вас из плена. И подсказывает, каким именно способом вы можете со мной расквитаться. Это весьма распространённая практика. Устранить неугодного человека чужими руками. Сначала выбирают кандидата на роль «мстителя». Затем внушают кандидату, что у него есть повод для мести. А потом подталкивают к выгодным для них действиям. Сами же манипуляторы остаются при этом в стороне.

— Хм. Какую милую мне отвели роль, — недобро улыбнулась я. — Вопрос заключается в том, как они поступят, узнав, что из их плана ничего не вышло. Или постойте-ка… — Я оглянулась на Эстли, который по-прежнему прохаживался по комнате и оказался сейчас за спинкой моего кресла. — Они ведь не знают, что вы уже вернулись к себе, верно?

— Скорее всего не знают, — согласился он.

— Стало быть, — продолжила рассуждать я, — они могут в любой момент заявиться сюда? Но в таком случае всё, что нам остаётся сделать, — это вернуть всё, как было, и притвориться, будто мы с вами так и не встретились. А затем подождать и посмотреть, какой они сделают следующий шаг.

Моё предложение его определённо порадовало.

— Я хотел предложить вам такой вариант, но не был уверен, как вы на него отреагируете, — признался Эстли.

— Знаете, вы возможно удивитесь, — протянула я, — но я очень не люблю, когда меня опаивают, связывают, а потом ещё и пытаются выставить круглой дурой, поддающейся на примитивные манипуляции.

Я вытянула пальцы, а затем немного размяла руки, словно собираясь нанести удар.

— Не такие уж эти манипуляции примитивные, — хмыкнул Эстли. — И рассчитаны далеко не только на дураков. Подождите минутку.

Он отошёл к стене и отодвинул в сторону висевшую на ней картину. Похоже, это распространённый приём, мысленно отметила я. Однако за картиной обнаружился не тайник, а маленький кружок из стекла, через который можно было наблюдать за происходящим снаружи. Я с опозданием сообразила, что прямо за этой стеной расположен внешний коридор.