— Чего вы хотите, дорогая сестра? — скривившись, осведомился герцог. — Ваша леди Антего на свободе, цела и невредима. Следовательно, вы должны быть абсолютно довольны.

— Я хочу справедливости, — всё так же, на повышенных тонах, заявила Мирейа. — Во-первых, вы должны достойно компенсировать леди Антего ущерб, нанесённый её здоровью и душевному равновесию. А во-вторых, я настаиваю — вы слышите, настаиваю! — на том, чтобы вы не смели применять какие бы то ни было меры наказания против лорда Эстли и его подчинённых.

На этом моя способность удивляться достигла своего апогея. Точнее, перехлестнула через край, и на дальнейшие эмоции я была уже неспособна. Я потихоньку отползла от щели и осторожно примостилась на пыльном полу.

— Лекаря не надо? — шёпотом спросила Илона, опасаясь привлечь внимание тех, кто находился внизу.

Хотя, полагаю, им было сейчас не до нас.

— Смеёшься? — отозвалась я. — Какой лекарь сюда проберётся?

Мы снова прислушались, как раз для того, чтобы разобрать заключительные слова герцога:

— Никаких обещаний я не даю. И оставляю право решения за собой. Я обдумаю ситуацию и решу, как следует поступить наилучшим образом.

Выбравшись с чердака, мы как следует отряхнулись, после чего поспешно спустились на два этажа — сперва на третий по лестнице для прислуги, затем на второй — по парадной. Илона шла впереди, проверяя обстановку на предмет присутствия герцога, с которым мне сейчас по вполне понятным причинам не хотелось пересекаться. К счастью, Конрад Альмиконте нам по дороге не повстречался. Затем Илона отправилась в покои Мирейи, я же решила пойти к себе. Кажется, мои служебные обязанности можно было считать выполненными на пару месяцев вперёд.

И вот здесь-то, в коридоре второго этажа, я встретила Кэмерона. Встреча оказалась случайной: он явно не ожидал меня увидеть и в изумлении шагнул навстречу.

— Несси? Ты уже здесь?

Подойдя, он положил руки мне на плечи и принялся разглядывать моё лицо так, словно я была его пациенткой.

— Мне стало лучше, и мы с Илоной решили вернуться во дворец. — Я сказала чистую правду, но без подробностей. — Нам одолжили для этой цели карету.

— Зря ты так торопилась, — заметил Кэмерон. — Ты вполне уверена, что чувствуешь себя лучше? Выглядишь очень бледной.

— Не обращай внимания. Это всего лишь расшалившиеся нервы, — ответила я, вновь совершенно искренне.

— Я провожу тебя в твои покои.

Это было не предложение, а констатация факта. Но причин сопротивляться и возражать у меня не было.

— Герцог сильно на тебя разгневан? — спросила я по дороге.

— Ничего серьёзного, — поморщился Кэмерон. — Не забивай себе голову.

— Понимаю, — кивнула я. — Ты ведь поступил именно так, как хотел сам герцог — пока не узнал, что Мирейа находится в безопасности.

Я испытывающе посмотрела на Кэмерона. Он остановился, подвёл меня поближе к одному из узких окон, располагавшихся на равном расстоянии друг от друга на протяжении всего коридора. Окинул быстрым, но очень внимательным взглядом моё платье. Подметил тонкую нитку паутины, прицепившуюся к кружевам. Постоял, сжав губы.

— Так, — произнёс он затем, — насколько я понимаю, все крысы и пауки сбежали с чердака, полностью деморализованные появлением человека в их святая святых?

— Не видела ни одной крысы и ни одного паука, — бодро возразила я. — Думаю, крыс благополучно травят, а пауки, должно быть, просто слишком маленькие, чтобы их заметить. Через мутные слуховые окна, знаешь ли, проникает слишком мало света. И кстати, если ты сейчас закричишь: «Один из них как раз сейчас ползёт по твоему платью!», я не поверю и визжать не начну, так что даже не пытайся.

— Не буду, — обречённо вздохнул Кэмерон, после чего протянул руку и снял с моего платья небольшого серого паучка.

Сбросил его на подоконник. Паучок, быстро перебирая лапками, засеменил в поисках более безопасного места. А я с трудом удержалась от запоздалого визга.

Мы снова зашагали в сторону моих покоев, каковые были уже совсем недалеко. Рапахнув дверь, Кэмерон впустил меня внутрь и вошёл следом.

— Очень надеюсь, что следующим этапом ты не извлечёшь из моих волос крысу, — буркнула я, глядя на своего кавалера с таким подозрением, будто именно он посадил мне на юбку давешнего паука.

— А уж я как на это надеюсь! — заверил Кэмерон.

— Ну так, — я уселась на стул и закинула ногу на ногу, — и когда же состоится наша свадьба?

Я очень внимательно следила за лицом Кэмерона, но оно ничего не выражало.

— О чём ты? — невозмутимо спросил он.

— Ну как? Ты же сказал, что собираешься на мне жениться и что я не стану возражать, — любезно пояснила я. — Так когда же свадьба?

Я ожидала от Кэмерона какой угодно реакции. От возмущения тем фактом, что я подслушивала, до совершенно спокойного сообщения, что свадьба состоится в ближайший понедельник. Чего я совершенно не ожидала, так это что он с не вполне уверенным видом спросит:

— А ты не станешь возражать?

— Ну ты ведь вполне уверенно заявил герцогу, что леди Антего спорить не станет, — едко напомнила я.

Кэмерон закатил глаза к потолку.

— Чёрт тебя побери, Несси! Когда разговаривают с герцогами, то выражают уверенность решительно во всём! Это одно из самых базовых правил. Так ты согласишься выйти за меня замуж или нет?

— Стой-стой-стой, — замотала головой я. — Так дела не делают. Сначала ты делаешь мне предложение, потом я говорю, согласна или нет. А ты хочешь, чтобы было наоборот. Сначала ты уточняешь, что я отвечу, а потом ещё подумаешь, предлагать мне руку и сердце или я перебьюсь и так.

— Несси, — Кэмерон на мгновение прикрыл глаза, стараясь держать себя в руках, — возможно, ты не заметила, но я уже сделал тебе предложение.

Я замерла, недоверчиво косясь на стоящего рядом мужчину. Не скрою, как и все девушки, я неоднократно представляла себе этот момент. Момент, когда прекрасный принц предложит мне руку и сердце. И в девичьих мечтаниях этот момент выглядел совсем по-другому. С цветами и кольцом. В романтической обстановке, к примеру, в беседке тонущей среди буйно цветущей сирени. Или в обстановке торжественной — скажем, в центре просторного зала с зеркалами, колоннами и высоким потолком. При этом мужчина непременно становился на колени и прижимал руку к сердцу, а взгляд его был полон любви, нежности и надежды. Потом я повзрослела, мечты мои стали скромнее. Мужчина уже не обязан был являться прекрасным принцем, опускаться на колени было необязательно, прижимаемые к груди руки тоже не требовались. Однако цветы, кольцо и более-менее подходящая обстановка подразумевались по-прежнему. Сейчас всё было совершенно не так. Не было никаких общепринятых атрибутов помолвки. Не было романтической обстановки — если, конечно, не считать таковой спальню с застеленной кроватью. Мужчина, правда, был, но, кажется, этим всё сходство с нарисованной мною картиной исчерпывалось. И что во всём этом самое главное — я была в тысячу раз счастливее, чем во всех придуманных мною сценариях.

Сдерживая порыв броситься к Кэмерону на шею с восторженным воплем, я внимательно посмотрела ему в глаза. Чёрт его знает, какие эмоции они выражали: этот мужчина отлично умел скрывать свои эмоции. Но взгляд его точно не был таким любовно-приторным, как в моих фантазиях. И слава богам.

— Кэмерон. — Я подошла и положила руки ему на плечи. Видимо, положительный ответ читался в моих глазах, потому что его собственный взгляд перестал быть напряжённым. Руки Кэмерона легли мне на талию. — Ты дважды спас мне жизнь — сегодня и тогда, в доме семейства Грондеж. Ты избавил меня от нежеланного брака. Ты дрался из-за меня на дуэли. И ради меня навлёк на себя гнев герцога. Я очень тебе за всё это благодарна. Но по моему глубокому убеждению благодарность — не то чувство, из-за которого следует выходить замуж. Поэтому принимать твоё предложение из-за всех этих поступков я не буду. Я приму твоё предложение потому, что очень тебя люблю.