– Да.

– И что девушка ирландского происхождения делала на обеде в честь двух итальянцев?

Винсент покачал головой. В тот день его посетила точно такая же мысль.

Они с Маурой сидели возле дома. Винсент вытянул перед собой ноги, обдувая руками свою вспотевшую кожу. Сев рядом с ним, Маура подтянула колени к груди, обрывая окружавшую их высохшую траву.

– Тебе не жарко? – спросил Винсент. Они сидели во дворе уже около часа, практически не разговаривая. Казалось, они оба просто наслаждались тем, что им удалось улизнуть от остальных.

– Нет, но ты можешь пойти в дом. Тебе станет лучше от прохладного воздуха.

– Ты пойдешь со мной?

– Ни за что, – ответила она. – Из этого не выйдет ничего хорошего.

Винсент рассмеялся.

– Тогда и я не пойду. Они еще не заметили, что я ушел, и, до тех пор, пока они этого не заметят, я не сдвинусь с места.

– А они заметят?

– Нет, сомневаюсь, что они вообще помнят о моем существовании, – ответил он. – А твое исчезновение заметят?

Маура не ответила, посмотрев ему за спину. Обернувшись и заметив стоявшую на углу дома Катрину, Винсент тяжело вздохнул.

Катрина ошарашенно смотрела на них, открыв от удивления рот.

– Какого черта ты делаешь?

– Проваливай, чокнутая, – ответил Винсент. – Я не в настроении для твоих выходок.

– Не ты, – сказала Катрина. – Она!

Винсент нахмурился, когда Маура поспешно поднялась на ноги, отводя взгляд и заметно дрожа.

– Прощу прощения, хозяйка.

Хозяйка. Винсент все понял в тот момент, когда она произнесла это слово.

– Ну и…? – спросил Кармин нетерпеливо, вырывая Винсента из воспоминаний. – Что мама там делала?

– Помогала.

– Помогала? – резковато переспросил Кармин. – Она была прислугой? Официанткой? Но вам же было по пятнадцать лет, в таком возрасте еще не принимают на работу. Хотя, подобные тебе люди законы в любом случае не соблюдают…

Винсент вздохнул.

– Нет, Кармин, ей не платили.

– Это и есть правда? Серьезно? – спросил Кармин, повысив голос и наклонившись вперед.

– Да.

Вскочив на ноги, Кармин пихнул стол, отталкивая его к отцу. Винсент схватил свой ноутбук, не дав тому упасть на пол.

– Как я мог быть таким, блять, тупым? Я и подумать не мог, что она была… ты должен был… Боже!

Винсент вернул свой стол на место, в то время как его сын продолжал бессвязно бормотать.

– Можешь произнести это слово.

– Знаю, – огрызнулся Кармин, – а ты можешь?

– Конечно. Это всего лишь слово.

– Так произнеси его. Замени им свою чушь про то, что «она помогала».

– Рабыня, – сказал Винсент, теряя самообладание. – Служанка, не имевшая права выбора. Жертва торговли людьми. Называй как хочешь, суть одна.

Гнев Кармина вспыхнул с новой силой.

– Она была у Моретти? По этой причине Коррадо считает, что он в долгу перед ней?

– Тебе придется спросить об этом у него. Не мне об этом рассказывать.

– Разумеется, не тебе, – воскликнул Кармин, ударив руками по столу отца. – Отговорка года. Никто не хочет мне ничего рассказывать, все только переваливают друг на друга, оставляя меня при этом в полном неведении. Поверить не могу, что ты скрывал от меня это. Как ты мог не рассказать мне после всего случившегося?

Убрав руки Кармина со своего стола, Винсент поднялся на ноги.

– Тебе стоит успокоиться. Ради твоего же блага. Если ты хочешь объяснений, то присядь. Если же нет, то убирайся вон из моего кабинета. Выбор за тобой, но я не позволю тебе сидеть здесь и отчитывать меня как ребенка.

Кармин стиснул челюсть, сердито смотря на отца. Винсент видел, что его сыну хотелось что-то сказать, но он понимал, что придется уступить отцу для того, чтобы получить желаемые ответы.

Вздыхая, Кармин вновь опустился в кресло. Вернувшись на свое место, Винсент разгладил помявшиеся бумаги и бегло осмотрел ноутбук, параллельно обращаясь к своему сыну.

– Когда, по-твоему, я должен был тебе об этом рассказать? Когда тебе было два года и ты понятия не имел о том, что такое рабство? Когда тебе было восемь и ты обожествлял свою мать? Или после ее смерти, когда ты уже и без того был убит горем? Не было подходящего времени.

– Ты не думал, что я имел право знать, кем на самом деле была моя мама?

Услышав это, Винсент вышел из себя.

– Ее жизнь не сводилась к тому, кем она была! Разве мы не обсуждали это относительно девушки? Сколько раз ты говорил ей о том, что ее положение не определяет ее сущность? Сколько раз, Кармин? И теперь ты имеешь наглость переворачивать ситуацию с ног на голову и использовать ее против меня, против своей матери?

– Я не это имел в виду…

– Неважно, что ты имел в виду, – сказал Винсент. – Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты об этом узнал. Маура не стыдилась своего прошлого, но она не хотела, чтобы ты ассоциировал ее с рабством. Ей хотелось, чтобы люди видели в ней жену и мать – женщину, а не жертву. Ей не хотелось, чтобы это в какой бы то ни было степени контролировало ее жизнь. Уверен, девушке этого тоже не захочется.

Охвативший Кармин гнев стал ослабевать.

– Не захочется.

– Так я и подумал. Я позволил Мауре оставить прошлое позади, и, возможно, это было несправедливо по отношению к тебе, но это была ее жизнь. И ее решение. Я любил твою мать, и мы прошли через сущий ад, желая быть вместе. Для тебя я попытался максимально облегчить ситуацию, надеясь на то, что ты, возможно, сможешь научиться на моих ошибках, поскольку мне никто не помогал. Мне пришлось идти методом проб и ошибок, и это было нелегко. Я очень часто терял с ней терпение, поскольку попросту не понимал, что ей было нужно.

Закрыв лицо руками, Кармин попытался обуздать свои эмоции.

– Мне всегда казалось, что она была очень хорошо приспособлена к окружающему миру.

– Этого мы и добивались, – ответил Винсент. – Нам не хотелось искажать твое восприятие. Если бы ты знал правду, ты бы стал подвергать все сомнению.

Кармин смотрел на отца, сдерживая слезы.

– Пиздец какой-то.

– Я понимаю, что это нелегко осмыслить.

– По этой причине ей так сильно хотелось помочь Хейвен?

Винсент понимал, что обрушивал на своего сына слишком много информации, поэтому с осторожностью подбирал слова, позволяя сыну восстановить душевное равновесие.

– Маура родилась свободной, но она понимала, что ожидало девочку. Твоей матери хотелось спасти ее до того, как той пришлось бы встретиться с суровой реальностью. Чем старше они становятся, тем меньше шансов на то, что они смогут адаптироваться.

– Из-за этого мы не видимся с бабушкой?

Вопрос сына застал Винсента врасплох.

– Прости?

– Ты не разрешаешь нам общаться с бабушкой. В этом было все дело? Ты боялся, что она расскажет нам правду?

Винсенту потребовалась секунда, дабы осознать то, что раздавшийся в кабинете смех исходил от него.

– Моя мать… – он помолчал, качая головой и вновь смеясь. – У нее, скажем так, есть определенные предубеждения. Она не терпела рабов. А уж ирландских рабов и подавно.

– Так она была ирландкой? Это хотя бы правда?

– Да, она была дочерью иммигрантов. У ее отца возникли проблемы с ирландской мафией, он задолжал им кучу денег. Они забрали Мауру в качестве залога, когда ей было шесть лет.

– Ее похитили? Неужели никто ее не искал?

– Разумеется, ее искали, но в этой стране каждый день пропадает более двух тысяч детей. Твою мать похитили в те времена, когда еще не существовало ни Интернета, ни специализированных организаций для поисков пропавших детей. И, определенно, в то время не существовало никаких «AMBER Alert»[37]. Информация передавалась из уст в уста, и, как только о ней перестали говорить, она фактически перестала существовать.

– А как же ее родители?