Он поднял руку. Она отшатнулась, отодвигаясь от него настолько далеко, насколько это было возможно. Она обвила свою грудь руками, и он на мгновение замер, после чего опустил свою руку на ее колено. В ней снова начала подниматься тошнота, и она прикусила губу для того, чтобы удержать ее внутри.

– Тебе следовало бы передохнуть несколько дней, – сказал он, проводя по внешней стороне ее коленной чашечки и сжимая ее.

Она вздрогнула.

– Я в порядке, сэр.

– У тебя воспаление бурсы. Это происходит тогда, когда небольшое пространство, находящееся чуть выше коленных чашечек, заполняется жидкостью. Тебе необходимо отдохнуть и приложить к коленям лед для того, чтобы отеки прошли, но некоторое время колени будут болеть. Понимаешь?

– Да, сэр.

– Кстати, я получил результаты твоего осмотра. Ты на удивление здорова, если не считать того, что у тебя недостаточная масса тела.

– Хорошо.

Он отпустил ее колено, но не поднялся. Ей было некомфортно, потому что он смотрел на нее, и больше всего она желала того, чтобы он ушел.

– Посмотри на меня, пожалуйста, – сказал он, спустя мгновение, уже более мягким голосом.

Она подняла на него глаза. В его взгляде читалось сочувствие, от которого ее затошнило еще больше. Она знала, что ей не следовало этого делать, но все же снова отвела взгляд.

– Ты знаешь, что такое GPS-чип?

Она покачала головой.

– Это отслеживающее устройство. Порой оно может быть таким же маленьким, как и зернышко риса. В моей машине имеется такой чип. Если кто-нибудь угонит ее, я легко смогу узнать ее местоположение. Это мера безопасности, благодаря которой никто не сможет забрать то, что принадлежит мне, – он сделал паузу. – То же самое касается и тебя, дитя. У тебя тоже имеется такой чип.

Услышав эти слова, Хейвен снова посмотрела ему в глаза.

– Они выследили тебя в Блэкберне с помощью охотничьих собак, но у меня не было в распоряжении подобного варианта. Я сделал тебе инъекцию в первый день, в подвале. Я ввел чип под твою кожу, поэтому я всегда смогу тебя найти, что бы ни произошло. Вот как я вчера узнал о том, куда ты убежала.

Она не могла говорить, боясь того, что лишится самообладания, если откроет рот. Это сбивало ее с толку, поскольку она никогда так не реагировала даже на хозяина Майкла. Она многого натерпелась от него, и ей все равно удавалось держаться, но за один вечер доктору ДеМарко удалось разрушить какую-то ее часть, даже не поднимая на нее руки.

Поднявшись, он вышел из гостиной, пока Хейвен продолжала сидеть на диване, пытаясь найти в себе силы для того, чтобы встать.

Остальная часть ночи пролетела незаметно. Дом был погружен в тишину, когда Хейвен на следующее утро заставила себя выбраться из постели. Прихрамывая, она преодолевала боль. Ей было очень знакомо это чувство. Боль напоминала ей о том, кем она была, каждый приступ боли и пульсация напоминали ей о том, что она все еще была жива. Она все еще была жива.

Впервые с тех пор, как Хейвен появилась в доме доктора ДеМарко, что-то показалось ей знакомым.

В Дуранте наступила осенняя пора, погода изменилась, привнося в город свои изменения. Густая зелень исчезла, уступив место насыщенным, теплым оттенкам, которые были рассредоточены среди высоких сосен. Листья опадали на землю, собираясь в кучки, и покрывая ее словно живым одеялом.

С приходом осени в город пришло и то, чем он обычно наслаждался – чествование выпускников, вечер встреч. Это была та самая неделя, когда все на время отодвигали в сторону свои личные жизни и объединялись вместе для того, чтобы продемонстрировать свою принадлежность обществу. Это празднование было настоящей феерией с тематическими днями и собраниями, парадом и торжеством. Апогеем этой недели были танцы, проходившие в субботний вечер, который всю неделю ужасал Кармина.

Он знал, что ему следовало бы испытывать по этому поводу восторг, учитывая то, что это был звездный час футбольной команды, но он ощущал только лишь давление. Девушки ожидали от него того, что он выберет себе спутницу, поэтому, зайдя в один из дней в школу и заметив Лизу, преграждавшую ему путь к его ящичку, он сказал ей, что она пойдет вместе с ним на танцы.

Она не была той, с кем он действительно хотел на них пойти, но та девушка, которую он хотел бы взять с собой, была для него недоступным вариантом. И, говоря начистоту, он не был уверен в том, что она вообще когда-нибудь станет для него доступным вариантом.

Хейвен всю неделю была холодна, прячась по вечерам всякий раз, когда он был дома. Ему казалось, что он взорвется, если она в ближайшее время ему не улыбнется, эта напряженность была невыносима. Он слышал, как она плачет, пока сидел ночью в библиотеке, перебирая струны своей гитары и убивая тем самым ночные часы.

* * *

Он сидел в своей машине на школьной парковке после того, как в полдень прозвенел последний звонок. Дверь с пассажирской стороны распахнулась, и Кармин, повернув голову, увидел Дию.

– Привет, Уорхол.

Она улыбнулась.

– Я же сказала тебе, что это произойдет.

– Сказала мне что?

– Что ты влюбишься в кого-нибудь.

Он попытался сделать вид, что не понимает, о чем она говорит. Он не смог бы вынести, если бы кто-нибудь еще стал смотреть на него с жалостью из-за того, что он испытывал чувства к единственной девушке, с которой он не мог быть вместе.

– Ты же знаешь, что единственный человек, которого я люблю – это я сам.

– Нет нужды притворяться, Кармин.

– Почему ты думаешь, что я люблю ее?

Она рассмеялась.

– Тебя выдает тот факт, что ты даже не спросил о том, кого я имела в виду.

Он мысленно проклял самого себя. Удачной его попытку назвать было крайне проблематично.

– Может, ты просто все неверно истолковываешь.

– Я так не думаю, – сказала она. – Думаю, я права.

Он наклонился вперед, прижимаясь лбом к рулю.

– По мне так заметно?

– Нет, но тебе никогда не удавалось меня одурачить.

– Да без разницы, это неважно. Я все равно не могу быть с ней.

– Почему ты так думаешь?

– Ты серьезно, Диа? Мы вообще об одних и тех же людях говорим?

– L'amore e cieco, – сказала она, ее произношение было ужасным, но Кармин понял, что она сказала. Любовь слепа.

– Любовь, может, и слепа, Диа, а вот мой отец – нет. Я не так сильно боюсь, что нас убьет любовь, как я боюсь того, что это сделает он.

– Я думаю, что он был бы рад тому, что ты впустил кого-то в свое сердце.

– Ты уверена в этом на столько, что могла бы поставить на кон свою жизнь? Потому что я не могу рискнуть жизнью Хейвен, имея лишь призрачное предположение о том, что он может это принять. Я знаю, что я самовлюбленный, но неужели ты думаешь, что я такой эгоистичный мудак? Но это в любом случае неважно. Нет никакого шанса на то, что она может испытывать ко мне подобные чувства.

– Почему?

– Ты вообще меня знаешь? Мне далеко до отличного парня. Она меня не понимает.

– Слушай, я не собираюсь говорить тебе, что делать. Скажу тебе лишь то, что ты сам все увидишь, когда придет время.

* * *

Было уже около шести часов вечера, когда Хейвен открыла дверь своей комнаты, намереваясь спуститься вниз для того, чтобы приступить к приготовлению ужина, и наткнулась на доктора ДеМарко. Он стоял в коридоре, сжав руку в кулак и подняв ее в воздух для того, чтобы постучаться. Она сделала шаг назад, пока он опускал свою руку.

– Можно войти?

Она кивнула, сбитая с толку тем, почему он вообще спрашивает о разрешении в своем доме. Он беспечно зашел в ее комнату, словно пришел просто поболтать.

– Как твои колени?

– Прекрасно, – тихо ответила она.

– Хорошо, – сказал он. – Как думаешь, ты готова выбраться из дома и проветриться?

Его вопрос насторожил ее, и она услышала кричащий внутренний голос. Это уловка.