– Эй, кто там?! – потребовал ответа дозорный, держа наготове лук. Не видит. Непонятно всё-таки, как альвы могли проиграть войну этим неуклюжим существам, тугим на ухо, почти не видящим в темноте и умирающим от пустяковых ран…
– Свои мы, свои… – торопливо отозвался Крук вполголоса. – Не узнаёшь, что ли?
– Мало ли… – Дозорный уже заталкивал стрелу обратно в колчан. – Пока вы бродили, я уже одного подстрелил.
Трелли споткнулся обо что-то мягкое и с удивлением обнаружил мёртвое тело у себя под ногами. Из середины лба незнакомца торчало оперение стрелы, мёртвые скрюченные пальцы вцепились в ошейник, а на расстоянии вытянутой руки валялся айдтаанг. Едва ли этот раб пришёл сюда, выполняя волю своего господина. Скорее всего, он хотел либо избавиться от ошейника, либо умереть. Но не стоит огорчать дозорного. Пусть лучше чувствует себя героем.
Трелли подобрал айдтаанг и двинулся дальше, недоумевая, как это дозорный, не видя в темноте, ухитрился попасть прямо в лоб беглецу из вражеского лагеря. Может быть, у людей есть ещё что-то, кроме зрения и слуха…
– Ну и что там? – спросил командор, глядя на угли чахлого костерка. Он, казалось, не менял позы с тех пор, как отправил разведку в сторону вражеского лагеря. Здесь же, на камнях, застеленных конскими попонами, сидели оба уцелевших сотника, лысый старик со своей молодой подружкой, и сама Ута, лордесса Литта, дремала, положив голову на колени «амазонки из Заморья».
– Ничего хорошего, – безо всякого почтения к собравшимся ответил карлик.
– Трелли говорит: уходить надо. Прямо сейчас, – сообщил жрец, оглядываясь на молчащего альва.
– Было бы куда уходить… Если мы переживём эту ночь, я на первом попавшемся капище коня в жертву принесу. Своего коня… – вполголоса пообещал Франго.
– До капища ещё добраться надо, – отозвался Ай-Догон. – А ритуал можно совершить где угодно, боги вездесущи и всевидящи.
– Значит, если просто зарезать конягу в чистом поле – всё равно что жертву принести?
– Если ритуал соблюсти как положено, то и в поле можно. Да хоть на рынке.
– Что-то не видел никогда, чтобы на рынке жертвы приносили…
– К ним пришло подкрепление. А нападут они ещё до рассвета, – сообщил Трелли, прерывая уходящий в сторону разговор.
– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил командор.
– Откуда, откуда! – влез в разговор карлик. – Мы, может, почти в самый их лагерь прокрались, они там и не думают шептаться – орут как резаные. Наёмники даже передрались. Одни говорят, давай, мол, уйдём куда подальше, а другие кричат: за такие деньги и сдохнуть не жалко.
– Всё равно, боятся они в лоб на нас идти, – заметил жрец. – Наверное, думают, что Купол ещё стоит. Может, пока темно, отойдём подальше?
– Некуда нам отсюда уходить, – ледяным голосом сказал командор. – Знаю я это место. Впереди враг, справа скалы Драконья Челюсть, слева болото Жаркая Топь.
– А позади что? – поинтересовался карлик. – Я, конечно, не военный, но знаю: отступать полагается назад.
– А позади нас… – Командор сделал тяжеловесную паузу. – А позади нас Серебряная долина.
Все замолчали чуть ли не благоговейно. При одном упоминании об этом месте у людей холодела спина. Серебряная долина, земля страха, место, где по слухам обитает сама смерть, проклятое место, последний бастион альвов…
Даже Трелли вдруг ощутил, что и ему стало слегка не по себе. Серебряная долина, место последней великой битвы, в которой погибли все – и люди, и альвы. И нигде, ни в Альванго, ни в Литте, не дождались гонцов с вестью о победе. Даже Тоббо упоминал об этом месте лишь вскользь, стараясь перевести разговор на что-нибудь иное. Только однажды он сказал, что где-то в тех краях когда-то был храм Светлого лика Гинны, и альвы, которые уставали от жизни, уходили туда умирать…
– Никто не знает, что ждёт вас в Серебряной долине, – сказал Трелли, посмотрев поочерёдно на всех сидящих у костерка. – Зато хорошо известно, что будет, если мы останемся здесь.
– Поднимайте людей, – негромко приказал сотникам Франго. – А повозку придётся оставить. Скрипит, – сказал он проснувшейся Уте.
– А если поставить Купол? – предложила Ута, нащупав на груди звезду с семью короткими лучами и зелёным камнем посередине.
– Это нас не спасёт. Ты же не сможешь держать его до бесконечности, – заметил Ай-Догон, и Ута лишь кивнула в ответ. Купол простоял почти весь прошедший день, и теперь семиконечная звезда была холодна. Значит, пройдёт не меньше двух дней, прежде чем она вновь вберёт в себя тепло неведомых сил.
Трелли с удивлением заметил, что необходимость идти туда, где, по мнению людей, затаилось древнее проклятие, ничуть не напугала эту хрупкую девушку – то ли она слишком верит в свою судьбу, то ли ей уже столько пришлось пережить, что чувство страха покинуло её навсегда.
Сборы не заняли много времени. Пока Лара и Айлон выпрягали лошадей, лучники растолкали сухари и куски вяленого мяса по заплечным мешкам, и вскоре остатки воинства – полсотни пехотинцев и две дюжины всадников, – стараясь не создавать лишнего шума, двинулись на север по тропе, едва заметной после восхода луны. Они прошли в молчании не меньше пяти лиг, когда сзади поднялось бесшумное зарево – Хенрик ди Остор, потерявший во время погони не меньше половины своих воинов, решил действовать наверняка: сначала выжечь всё, что можно, айдтаангами, а потом бросить вперёд наёмную конницу и горландских лучников. Поздно. Пусть потом кусает себе локти, если дотянется…
– Расскажи мне об этой долине, альв. – Ута ехала верхом на одной лошади с «амазонкой из Заморья», а Трелли шёл рядом, держась за стремя.
– Я знаю не много, Ута. – Он с самого начала решил называть её по имени – только для того, чтобы не произносить слова «госпожа». Над альвом не может быть господ. – Но ещё до людского мятежа, людям было запрещено даже приближаться к этим священным местам.
– Так почему же ты нас ведёшь туда?
– Я не веду. Вы же сами знаете дорогу. – Трелли ещё раз оглянулся на зарево, которое полыхнуло с новой силой. Похоже, на одном их склонов вспыхнул хвойный лес: Хенрик ди Остор позаботился о том, чтобы осветить цели для лучников. И вдруг на фоне низких полыхающих облаков промелькнул стремительный чёрный кошачий силуэт. Йурга вернулась. Вернулась удача – вернулась и Йура. Наверное, учитель Тоббо ошибался, говоря, что она – всего лишь брошенная кошка богов. Кто-то за гранью небес плетёт кружево судеб, и те нити, что перестают вплетаться в узор, рвутся – так однажды сказал учитель. Значит, этот «кто-то» выше богов, и они сами тянутся к тому, чья нить в этом кружеве не дрожит от дуновения ветра.
«Я бы всё-таки посоветовал тебе быть скромнее, малыш. – Голос учителя раздался под облаками, похожий на раскат далёкого грома. – Ты близок к цели, но ты ещё не достиг её…»
«Почему ты так долго молчал, учитель?» – Трелли едва не сказал это вслух, но вовремя спохватился.
«Всё, что мог, я уже сделал, мой мальчик. Больше я ничем не могу тебе помочь. Я бы и сейчас не стал тебя беспокоить, но, похоже, времени у меня осталось немного. Поторопись, если сможешь…»
– Я подхожу к Серебряной долине. Последние два свитка у меня. Я сделал то, чего никто… – сказал Трелли и тут же едва не прикусил себе язык. Так хвастливо могли изъясняться только люди, и то если только переберут вонючего дурманящего напитка.
«Если вернёшься и не застанешь меня, знай: я передал заклинание Лунне… А зачем тебе в Серебряную долину? Стоит ли беспокоить умерших…»
– У меня нет другого пути.
«Если нет, то иди. Может быть, тебе повезёт…»
– Тоббо, скажи, как забрать у Йурги то, что у неё…
«Может быть, тебе повезёт…»
Вот и всё. Голос исчез, и только Ута, свесившись с конского крупа, трясёт его за плечо.
– Что с тобой, альв? Трелли, очнись! – Она впервые назвала его по имени, и в голосе промелькнуло неподдельное беспокойство.
– Я здесь, – отозвался он, стряхивая с себя сонливость, в которую погружался любой, находясь на грани Призрачного Мира. Хорошо хоть он успел побороть соблазн хоть одним глазком глянуть на безмятежные зелёные холмы, а то так и проспал бы на ходу до самой Серебряной долины.
