– Всё слышал? – ехидно спросила Ойя.

Такого поворота событий Хенрик не ожидал. Не мог ожидать. Оказалось, что он и впрямь сам себя подставил под удар, оказался жертвой нехитрой уловки, попался в те самые сети, которые сам же и расставил… Старый фокус Раима Драя, пожалуй, единственное, что тот действительно умел делать. Но ведь и сама альвийская ведьма тогда одобрила его замысел, даже похвалила за сообразительность.

– А как же Владыка Ночи? – Вопрос его прозвучал почти слезливо. – Ты же сама говорила: станешь сам себе Закон, сам себе Судьба и сам себе Истина. Значит, не мог я ошибаться и всё делал верно. Сами вы всё испортили! Все вы! Я загнал их в Серебряную долину! Я…

– Какой ещё Владыка Ночи? – почти искренне изумилась Ойя. – Не знаю я никакого Владыки Ночи. Это всё было иллюзией, мой суслик. Неужели ты думал, что я и впрямь допущу тебя к Силам? Вот эти простые славные ребята, – она махнула рукой в сторону командора, разбойника и палача, – хотят, в отличие от тебя, простых вещей – сладко есть, мягко спать, и чтобы люди их уважали. И они, поверь, не клюнут ни на какой мираж, ни на какую призрачную мечту. Им надо немного, но они точно получат всё, чего хотят. И ты – всего лишь человек, а значит, надо быть скромнее. Только теперь уже поздно локти кусать. Ты никому не нужен, потому что ничего не можешь дать другим, ни мне, ни этим парням, которые были готовы жизни за тебя, поганца, положить!

– Крепко сказано! – одобрительно высказался Тук. – Только ножичком под рёбра вернее будет. Или уж давай поскорее на него ошейник нахлобучим, а то волнительно мне как-то, неспокойно.

– Трусишь? – Геркус хлопнул разбойника по плечу.

– Мы не гордые. Гордые всё больше в гробу лежат.

Пока его новые враги препирались между собой, Хенрик обводил взглядом комнату, не в силах поверить, что впереди его ждёт либо смерть, либо рабство. Всё равно не могло быть, чтобы судьба подшутила над ним так внезапно и так зло. Иллюзии! Может быть, и их сегодняшнее торжество – всего лишь иллюзия? Кто признает власть недавней рабыни над Литтом? Слухи о том, что какая-то шайка свергла законного лорда Литта, который однажды удостоился милости своего императора, скоро, очень скоро дойдёт до столицы. Государь, хоть и лежебока, но таких оскорблений терпеть не будет, тем более что гнев не стоит ему никаких трудов: всё сделает линейная пехота. Двух фаланг хватит, чтобы за неделю подавить мятеж.

Но будет уже поздно, и едва ли удастся поплясать на костях изменников.

– Да, как правильно сказал славный Тук, мы люди не гордые. – Альвийка как бы невзначай причислила себя к человеческому роду, и уличить её во лжи не было никакой возможности – по жилам рабыни Тайли текла красная кровь. – Мы оставим тебе жизнь. Мы даже трон тебе оставим.

Хенрик напрягся, ожидая очередного подвоха.

– Но, прежде чем вновь надеть корону на свою пустую башку, ты должен облагодетельствовать свою шею вот этим украшением. – Ойя положила руку на плед, рядом с ошейником из литого золота. – Так и тебе будет спокойнее, и нам не помешает лишняя уверенность, что ты снова не наделаешь глупостей.

Вот оно! Взгляд его упал на Ларец, мирно стоящий на туалетном столике рядом с Плетью и Книгой, в которую, став лордом, Хенрик так и не удосужился ни разу заглянуть. Алые самоцветы, которыми была усыпана крышка Ларца, сияли ровным светом, который, казалось, вот-вот вырвется на волю. Храпун созрел! Это случилось несравненно быстрее, чем должно бы, но это свершилось. Раим Драй и при жизни был нетерпелив, и теперь его ненависть хлестала через край, готовясь сравнять с землёй всё на полсотни лиг вокруг. Что ж, такова судьба этого замка – быть дважды уничтоженным своим хозяином перед лицом коварных врагов. Но, скорее всего, коварные враги струхнут, пожалеют себя и имущество, которое поспешили присвоить. Один решительный поступок мог всё поставить на свои места. Видишь кошмар – ущипни себя за что-нибудь, и всё пройдёт, может быть…

Он не стал благодарить судьбу за то, что заговорщики не потрудились его связать. На благодарность не осталось ни времени, ни сил. Он даже мысленно не обратился за помощью к богам, прекрасно понимая, что тем нет до него дела. Он просто бросился вперёд, и, прежде чем, пробив медвежью шкуру, о каменный пол звякнули две стрелы, Ларец оказался у него в руках, а Тук Морковка корчился за спинкой кровати и едва ли мог скоро оправиться от удара кованым сапогом в живот.

– Всем стоять! И не вздумайте шевельнуться, а то всех зарою! – скороговоркой выпалил Хенрик. – Ойя, ты ведь знаешь, что это такое. – Он погладил крышку Ларца, и рубины теперь кровожадно светились между его пальцами.

– Тогда ты и сам сдохнешь, – пряча испуг, заявила альвийка. – Сдохнешь, как прежний лорд.

– Сама ведь знаешь: мне терять нечего.

– Это точно. Всё, что мог, ты уже потерял.

– Назад! – рявкнул Хенрик, заметив краем глаза, что Геркус попытался шагнуть в его сторону, положив ладонь на рукоять меча. – Назад, а то будут вас по всему Литту собирать.

– Пусть уходит, – со вздохом сказала Ойя.

– Как это – пусть?! – выкрикнул Тук Морковка, едва восстановив дыхание. – Он мне ногой в живот, а я его – отпусти?!

– Пусть уходит, – повторила Ойя. – Он прав: нам наши жизни дороже, чем ему – своя.

– Гады! – Тук метнул нож в одного из лучников, и тот, истекая кровью, упал на колени. – Говорил я: кончать его надо.

Хенрик уже собирал свои вещи – заткнул за пояс Плеть, сунул под мышку альвийский меч, который срезали с пояса, пока продолжалось его беспамятство, и заталкивал за пазуху Книгу.

– Она-то тебе зачем? – укоризненно спросила Ойя. – Ты ведь всё равно читать не умеешь. Только альв может её прочесть.

– Чтоб тебе не досталась! – честно ответил бывший лорд. – Не прощаюсь. – Он, пятясь, вышел в коридор и, обнаружив, что там никого нет, двинулся в сторону подъёмной клети.

– Может, приказать его уронить? – предложил Геркус своё решение внезапно возникшей проблемы. – Парням на крыше только ворот отпустить…

– Нет! – резко ответила Ойя. – Уронит храпуна – ещё хуже будет. Пусть убирается куда подальше. Потом как-нибудь поквитаемся.

– Всё равно я его замочу! – пообещал Тук.

– Только не в Литте. И не сейчас, – охладила его пыл альвийка. – Этот замок мне нужен целым.

– А что с этим-то делать? – спросил Трент.

– С кем?

– Со шпиёном.

– В подвал его и на цепь! Если девчонка выжила, он нам может пригодиться.

– Не нравится мне тут. – Франго всматривался вдаль, но ничего, кроме лугов, покрытых серебристой травой, видно не было, а горизонт со всех сторон заволакивала бледная серая дымка. Из тумана то слева, то справа от булыжной мостовой проступали чёрные ветви колючих кустов и останки каких-то строений из искрящегося камня, а в недалёких, но едва различимых зарослях то и дело мелькали зелёные огоньки. – Страшно здесь, как у Гинны под носом. А мы тут – словно на параде. Госпожа моя, прикажи хоть дозор вперёд выслать.

– Нет, – отозвалась Ута, слегка пришпорив серую кобылу. – Здесь нам надо держаться вместе. Я не хочу больше терять людей. Мы и так слишком многих потеряли…

– Значит, если погибать, то вместе?

– Значит.

Дорога, которая до сих пор была прямой, как древко копья, начала забирать вправо, огибая невысокий холм со срезанной вершиной, на которой возвышалась полуразрушенная дозорная башня.

– Воля ваша… – произнёс Франго после долгой паузы. – Только, я думаю, не надо наши жизни равнять. Воин для того и нужен, чтобы вовремя погибнуть за своего господина.

– А господин – для того, чтобы беречь тех, кто ему предан, – возразила Ута. Она почему-то была уверена – именно так ответил бы Робин ди Литт, её отец, который в своё время пожертвовал и собой и дружиной ради того, чтобы могли спастись люди Литта – мастеровые, землепашцы и даже челядь.