Ута поднялась со стула, подошла к наспех склоченному столу и взяла перо. Осталось только дождаться удаляющегося топота копыт, и можно будет самой отправляться в путь. Нельзя бросаться в бой, не зная, с кем предстоит сразиться. И не следует слишком доверять чужим глазам и ушам.

«Мой славный, мой храбрый Франго! Ты, конечно, помнишь мой приказ. Если, вернувшись, ты меня не застанешь на месте, это вовсе не означает, что его не надо исполнять. Ты должен захватить Ан-Торнн и встретить меня там. Поверь, я знаю, что делаю. Ута ди Литт».

Дождавшись, когда чернила высохнут, она сложила лист грубой пористой бумаги пополам, оставила его на столе и вышла из шатра. В той стороне, где мощённая грубым булыжником дорога сворачивала на Сарапан, ещё не осели клубы пыли. Франго увёл с собой треть своего отряда, а все прочие, кроме тех, кто на посту, и отдыхающих после ночного дозора, деловито подметали внутренний двор небольшой крепостицы. У ворот наготове стояли две крытые повозки, запряжённые, каждая, парой лошадей, и возле них нетерпеливо топтались Айлон, наездница Лара, карлик Крук и Луц Баян, метатель ножей. Не обращая внимания на занятый делом гарнизон, Ута двинулась прямо к ним.

– Покататься, что ли, решили, ваша милость? – поинтересовался седой дюжинник, поднимаясь со скамейки, поставленной посреди двора так, чтобы тень от стены не мешала ему греться на солнце.

– Дела, – холодно ответила Ута, и дюжинник, поклонившись, сам пошёл открывать ворота.

Ещё в тот день, сразу после ночного нападения разбойников, пока Ута отсыпалась после трудной ночи, кто-то из воинов отряда Франго успел сообщить циркачам, кто на самом деле их хозяйка и что занесло её в Окраинные земли. Правда, не зная всех подробностей, он наплёл, что Ута сызмальства чародейству обучена, а из осадного кольца вырвалась по воздуху, по пути наложив заклятие на проклятых горландцев, после чего удача их оставила. И только потом папаша её, лорд Робин, тоже чародей ещё тот, вышел в чисто поле один против силы несметной и половину вражеского войска порубил, прежде чем сам смерть нашёл. Многие поверили во всё, и с тех пор смотрели на Уту с суеверным страхом, который подогревали воспоминания о той ночи, когда пропал Би-Цуган, а она стала владелицей Купола.

– Пора, что ли? – спросил Айлон, который так до конца и не поверил, что Ута собирается предпринять опасное путешествие.

– А этот тут что делает? – поинтересовалась Ута, кивнув на карлика Крука, которого вовсе не собиралась брать с собой.

– А он, поганец, подслушивал, когда вы изволили нам рассказывать о своих планах, – сообщила «мона Лаира». – Теперь его либо с собой брать, либо в погребе запереть до поры.

– Какой ещё погреб! – тут же возмутился карлик. – Между прочим, от меня большая польза! А в кого, спрашивается, Луц будет ножи свои метать? Да без меня на вас никто и смотреть-то не будет! Я ловкий, сильный, и с головой у меня всё в порядке – не то что у некоторых. И уши у меня, как у осла.

– Такие же длинные? – заметил Луц Баян.

– Такие же чуткие, – с нескрываемой обидой отозвался Крук. – Я, думаете, откуда услышал, о чём вы сговаривались! Я же за полтораста локтей от вас стоял и всё слышал. Вот так.

– Зачем тебе это, Крук? – спросила Ута, не зная, на что решиться.

– Зачем, зачем… Я, может, всю жизнь мечтал устроиться шутом при дворе какого-нибудь доброго господина. У меня эти кочевья цирковые давно уже в печёнках. Если уж я вашей милости услужу как следует, то ведь и не откажешь ты мне, Уточка, в такой малости.

– Не забывайся, поганец! – Айлон замахнулся, чтобы отвесить карлику оплеуху, но тот вовремя отскочил в сторону.

– Привилегия шута – говорить правду в глаза могучим владыкам! – заявил Крук, оказавшись на безопасном расстоянии. – Я, может, репетирую, готовлюсь к вступлению в должность.

Получалось, что пытаться оставить карлика здесь, на заставе, вместе с остальной труппой, было совершенно бесполезно. К тому же он наверняка раззвонил бы всем, что хозяйка отправилась вовсе не к кочевникам холмистых степей Каппанга, чтобы закупить пару жеребят, на смену доживающим свой век клячам, а шпионить в свою бывшую вотчину. Многим из оставшихся циркачей вовсе не следовало знать правды – кто-то мог решить, что хозяйка уже не вернётся, а значит, нужно искать себе иное дело или попытаться прибиться к другой труппе. Тогда слух о юной лордессе быстро расползётся по Сарапану и окрестным селищам, где у нового владельца Литта вполне могли оказаться глаза и уши.

Ута сорвала с карлика рыжий парик и швырнула его в повозку, и Крук, поняв это как согласие взять его с собой, нырнул вслед за копной растрёпанных рыжих волос, а через мгновение уже сидел на козлах, слегка натянув поводья и держа наготове кнут.

– А теперь, почтенная публика, скачки на выживание! – закричал он, пародируя Айлона, когда все остальные тоже заняли свои места. – Кто доскачет, тот и выживет.

– Прикажете отправляться, ваша милость? – согнав с места карлика, чопорно спросил Айлон, который в глубине души был горд, что состоит при столь знатной особе.

– Забудь про «вашу милость», – ответила Ута. – Теперь я для тебя и для всех остальных – нищая приблуда, девочка на побегушках. Ты уж постарайся.

– Постараюсь, ваша милость. – Он легонько хлестнул лошадей поводьями, и повозка со скрипом сдвинулась с места.

– А ну, на колени, сукины дети! – рявкнул Геркус Бык, щёлкнув хлыстом по земле, усыпанной каменной крошкой и щепками. – Не видите, кто едет?!

Мастеровые и землепашцы, согнанные из соседних селищ, тянущие на дубовых катках обтёсанную глыбу серого гранита, обвязанную толстыми верёвками, тут же бросили свою упряжь, попадали в пыль и уткнулись лбами в землю. Голос Геркуса был уже знаком каждому, и всякий знал: малейшее неповиновение чревато, в лучшем случае, долгой и старательной поркой.

– Пусть работают, не отвлекай. – Хенрик ди Остор, лорд Литта, высунулся из окна крытого экипажа, и погрозил пальцем командору.

– Валяться в ногах у лошадей своего лорда – тоже работа! – крикнул в ответ Геркус и тут же снова переключился на мастеровых. – А ну, вставайте – и вперёд! Не слышали, сволочи, что лорд сказал?!

Не успел он закончить фразу, как глыба снова со скрипом двинулась вперёд, туда, где на месте руин медленно, но верно поднималась новая стена и цоколь шестигранной башни.

– Мои комнаты готовы? – спросил Хенрик, дождавшись, когда можно будет не перекрикивать грохот катков.

– Я вообще-то командор, а не постельничий, – заметил Геркус, скривив недовольную мину.

– А вот тут ты ошибаешься… Пока не найдётся других надёжных людей, ты будешь и командором, и постельничим, и сокольничим, и пробу с каждого блюда, которое мне подадут, будешь снимать тоже ты.

– А вот это не пойдёт, мой лорд! – немедленно возразил Геркус. – У этих тварей, поварих, гораздо больше причин отравить меня, чем вашу милость. Пусть кухней Грета заведует.

– Да она тогда сама всё сожрёт, а нам достанутся только объедки. – Новоиспечённый лорд коротко хихикнул, зато оглушительный хохот командора заставил лошадей вздрогнуть и поджать уши.

– Залезай. – Хенрик распахнул дверцу экипажа и подвинулся, освобождая место для Геркуса. – Пока едем, доложишь, как дела двигаются.

– Не успею. – Командор Бык плюхнулся на мягкое, обитое бархатом сидение. – Тут ехать – всего ничего, а дел сделано полно. Другой бы с этим за год не управился, но я-то умею обращаться со всяким быдлом. Вот, помню, девять лет назад вошли мы двумя малыми фалангами в Каппанг, чтобы с тамошних бродяг гонор посбивать…

Экипаж медленно двинулся вперёд по расчищенной дороге, мощённой гранитными плитами. За неделю до приезда лорда Геркус приказал остановить все прочие работы, пока не будет готов этот отрезок пути длиной в полторы лиги. Почти всю империю, исключая северные провинции, пересекала густая сеть дорог с твёрдым гладким серым покрытием, на которых до сих пор почти не встречалось ни колдобин, ни трещин, хотя построены они были ещё во времена альвов. Секреты древних мастеров, проложивших их когда-то, были давно утеряны, но Геркус потребовал от строителей, чтобы экипаж лорда подъехал к воротам, как челн, скользящий по водной глади в безветренную погоду.