Мессия – слово, имеющее смысл. Поэтому прибегать к прибли­зительной фонетической передаче не обязательно. Вопрос лишь в том, как именно при помощи китайских (всегда смысловых) иероглифов этот смысл передать. Это можно сделать по-разному (давая разные китай­ские определения этого понятия). В современном китайском оно пере­водится по крайней мере двояко: комбинацией из двух или из четырех иероглифов. Кроме того, это понятие изображается также новым иерог­лифом, специально со временем созданным для этого смысла.

Так могли считать миссионеры, ибо в Европе как раз вошло в моду приведение таких «доказательств». Китайская историческая традиция хо­тя и имеет представление о благородной древности, но не располагала никакой длительной хронологией (ее как раз и придумали иезуиты по ев­ропейскому образцу). Для китайцев древние служили прообразом, носи­телем моральных критериев или, наоборот, примером их нарушения. В любом случае, к истории обращались в поисках поучительных историй, а не хронологических списков.

Будучи одним из основателей Ордена иезуитов, испанец Ксавер (1506-1552) возглавлял иезуитскую миссию в Гоа (Индия) с 1542 г., про­вел два года в Японии, где – путем подкупа – получил право проповеди и, узнав в Японии о том, что наиболее образованным народом мира являются китайцы, отправился в конце своей жизни в Китай. Он заболел и умер на острове Санкиан, расположенным перед гаванью Кантона в нескольких километрах от материкового Китая, так и не успев дождать­ся разрешения на въезд в этот портовый город.

Итальянец Матео Риччи (1552-1610) был первым иезуитом, при­нятым в Пекине двором, ставшим одним из мандаринов, император­ских чиновников, и допущенным до императорской аудиенции. Будучи глубоко образованным и мудрым человеком, он не только в совершен­стве выучил китайский, но и освоил учение Конфуция, стал носить ки­тайскую одежду, придерживаться китайских обычаев и выдавать себя за священника-конфуцианца. Риччи сумел завоевать доверие определен­ных кругов китайской знати. Сверх этого он пытался убедить Ватикан, что только путем сближения с китайской традицией католицизм может завоевать Китай. Эта его позиция не была поддержана Папой Римским, что и привело в конечном счете к изгнанию иезуитов из Китая в XVIII в. Риччи ознакомил двор императора с европейской наукой (астрономией, календарным делом, математикой, картографией и т. п.) и открыл иезу­итам путь к занятию важных должностей при китайском императорском дворе. Знаменита его подаренная им императору карта мира, на которой Китай изображен в центре всего земного мира. Он скончался в Пекине.

Уж если рукописи гуманистских подделок исчезали тысячами, то что стоит исчезнуть одной-единственной мраморной глыбе, пусть даже весом в несколько тонн. Кстати, интересно, а не привезли ли эту мра­морную плиту прямо из Италии?

Еще один халдейский след, на этот раз уже в XVII веке!

Про незапамятные времена, т. е. времена, о которых память че­ловеческая ничего не сохранила, можно считать все что угодно. Это ле­гендарно-сказочное пространство можно заполнять любыми выдумка­ми. Реальная китайская история не длиннее европейской. Первые са­мые зыбкие исторические воспоминания относятся ко второй половине XIV века. Это и есть реальная предревнейшая историческая старина Ки­тая. Все остальное – выдумки иезуитов, превративших китайские ле­генды и сказания в описание виртуальной истории.

До перехода императорского астрономического ведомства в руки иезуитов, ни одно предсказание затмений китайскими астрономами не сбывалось и ни одно затмение не было ими верно предсказано.

Никаких хроник в Китае на самом деле не существовало. Все они были созданы задним числом, когда в Китае в XVII веке получили рас­пространение переведенные иезуитами и обращенными ими в католи­цизм китайцами книги по европейской истории. Окончательно евро­пейская историческая идея и хроники как один ич видов ее реализации были приняты на вооружение китайским двором в XVIII веке.

В том числе и о мусульманских астрономах при китайском дворе. Никакого ислама до 1350 г. нигде в мире не существовало. Автор цити­рует здесь и одновременно высмеивает общераспространенные заблуж­дения историков.

Нападение как наилучшая стратегия защиты. Вместо того чтобы ограничиваться защитой от китайских «религиозных и идеологических соблазнов» на европейской почве, Ватикан мудро решил направить ост­рие нападения в самое сердце потенциального идеологического против­ника. И он бросил в бой свою самую сильную интеллектуальную гвар­дию – высокообразованных иезуитов.

Одновременно они выполняли установку Ватикана по придумы­ванию древней истории Китая, которая должна была простираться до самого всемирного потопа. Для этого они собирали сохранившиеся от­рывочные и размытые сведения о существовавших в последние 100-200-300 лет на территории Китая государствах. Собранная информация дорабатывалась, расписывалась в европейском духе и соответствующие описания отсылались иезуитами на сотни и тысячи лет в прошлое. Хотя созданная таким образом «история» длиной в четыре тысячи лет и ока­залась даже для китайцев слишком длинной (первые «династии» объяв­лены сегодня легендарными), она в основном составляет сегодня костяк выдуманной китайской истории. Правда, китайских археологов она по­ставила в незавидное положение: какой бы ни считалась древней та или иная династия, соответствующие ей могилы и артефакты находят или близко от поверхности, или в археологически девственной почве: ника­кие слои, подтверждающие дальнейшее историческое развитие, над ни­ми не обнаруживаются.

Иезуитская версия придуманной китайской истории была зафик­сирована в книгах итальянского иезуита Мартино Мартини, вернувше­гося в 1653 г. из Китая в Европу. В 1658 г. он опубликовал в Мюнхене десятитомный труд, большая часть которого была посвящена китайской истории. Так как исторические сведения сопровождались главами о гео­графии и экономике, медицине и астрономии, религии и философии, семейном и социальном устройстве, в которых не было оснований со­мневаться, европейский читатель принимал и их за чистую монету.

В русской литературе неоднократно отмечалось, что этой кано­низации китайской истории предшествовала грандиозная акция по кон­фискации всех существующих текстов, по сжиганию неподходящих книг и по переписыванию других. В результате этой канонизации в ки­тайскую историю оказались включены и многие переводные историче­ские труды, описывающие на самом деле – тоже выдуманную – ев­ропейскую историю. Как отметил Н. А. Морозов, ввиду отсутствия фо­нетического характера у китайской письменности, любое европейское произведение после перевода на китайский язык станет составной ча­стью китайского духовного наследия, ничем не выдающей свое чуже­родное происхождение.