– Мне надо собираться, – твердо сказала Джастин. – Завтра я улетаю в Париж. Нельзя же и пить, и собираться.

– А сколько тебе времени нужно, чтобы собраться?

– Откуда я знаю? Это же Париж, там будет столько людей из мира моды. Не могу же я не глядя побросать вещи в чемоданы, как делают в кино. Мне нужно все обдумать, взять несколько черных платьев на выбор, – объясняла Джастин, – а еще туфли, косметика, лак для волос… витамины… лекарства…

– Ты будешь говорить, что делать, а я буду тебе помогать. Я помогу тебе сосредоточиться. И составлю список, пока ты будешь решать, что взять. А еще буду складывать вещи так, чтобы они не помялись. Мы управимся за полчаса.

– Никогда в жизни я не собиралась за полчаса, даже если это была поездка на пару дней.

– Но у тебя никогда не было такой веской причины разделаться с этим поскорее. Потому что, когда все наконец будет упаковано, мы с тобой займемся любовью.

– Хо! – Джастин никак не могла собраться с мыслями. Гордость… гордыня… кажется, это греховное чувство…

– Ты против?

– А можно поменять дела местами? – спросила она рассмеявшись и поцеловала его. – Собираться будем потом! – Джастин встала из-за стола и, взяв Эйдена за руку, потащила его наверх.

– Разумное решение, – сказал он на лестнице. – Ты права насчет меня, я слишком рассудителен. Может, дважды два не всегда четыре. Слушай, как тепло у тебя в спальне! Я, пожалуй, разденусь.

– Мы с тобой поговорили, и мне стало легче, хоть ты и не сказал, что мне делать, – крикнула Джастин из ванны, где она торопливо стаскивала с себя одежду. Войдя в комнату, она рыбкой юркнула в постель.

– Нет уж, советовать я тебе не буду, – заявил Эйден, без лишних церемоний присоединяясь к ней, и посмотрел на нее с такой нежностью, что Джастин даже опустила глаза от смущения. – Но я хотел спросить тебя совсем о другом. Как ты посмотрела бы на перспективу выйти за меня замуж?

– Думаю… наверное… я могла бы… – забормотала Джастин, уткнувшись носом ему в плечо, – рассмотреть… это предложение.

– А сколько тебе нужно времени, чтобы решить?

– Да я уже решила, – ответила она как можно беззаботнее.

– Джастин!

– Но сообщу свое решение позже.

– Когда?

– Найдем время… Может быть, когда мы узнаем друг друга получше или когда Руфус согласится делить тебя с другими.

– Джастин! – И он угрожающе наклонился над ней. – Так да или нет?

– Хорошо, хорошо. Ну, да. Ты доволен?

– Доволен? – завопил он, – Может, это и звучит банально, но я счастливейший человек в мире! Такое объяснение подойдет? Или я начну подыскивать другие слова, стану думать и…

– Нет, будет вполне достаточно, если ты просто скажешь это еще раз. Насчет счастья – это очень подходящая формулировка. Не будет ли банально, если я скажу «и я тоже»? Или – «я люблю тебя больше жизни»? – Джастин сказала это совершенно серьезно. – Так не слишком банально?

– У меня неплохое воображение, – сказал Эйден, чуть не плача от радости.

– Думаю, вам будет интересно узнать, что мисс Лоринг находится на пути в Париж, – сказала Фрэнки, когда ее соединили с Некером.

– Вы уверены?

– Она позвонила мне перед самым вылетом. Она будет здесь вечером, если по нью-йоркскому времени, значит, завтра придет на генеральную репетицию.

– Рад узнать, что она чувствует себя лучше, – сказал он ровным голосом.

– Я тоже, – сказала Фрэнки, удивленная тем, что известие воспринято так холодно. Она так обрадовалась, что может наконец сообщить о приезде Джастин, позвонила ему, как только самолет поднялся в воздух. А Некер говорит с ней сухо и по-деловому. – Спасибо, что вы вчера поговорили с Тинкер, – рискнула продолжить разговор она.

– Честно говоря, я был крайне удивлен, узнав, как ведет себя Ломбарди. Замечательно, что он увидел в ней источник вдохновения, но нельзя же заставлять ее работать каждый день так подолгу. И еще уроки танго! Неужели вы не могли этому воспрепятствовать, мисс Северино?

– Я пыталась, мистер Некер, поверьте. Но Тинкер просто одержима работой, и я не могу с ней ничего поделать. Я каждый день спрашиваю, все ли у нее в порядке, и она всегда отвечает, что все отлично.

– Тем не менее вам следовало мне позвонить и все рассказать.

– Я не знала, уместно ли вас беспокоить… – «А он ведь еще не знает про Тома, – подумала Фрэнки. – Или знает?»

– Позвольте мне самому об этом судить.

– Конечно, мистер Некер. Теперь я буду иметь это в виду, – ответила Фрэнки покорно.

Повесив трубку, Жак Некер долго сидел задумавшись. Естественно, теперь Джастин мчится в Париж, испугавшись Дарта Бенедикта. На этот счет у Некера не было никаких иллюзий. Но она будет здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки, и между генеральной репетицией и показом у него возникнет множество возможностей как бы случайно с ней увидеться. И она это отлично понимает.

Как же ему поступить? Его дочь даже не догадывается о том, как мучает его прошлое. Она знает о нем только то, что рассказывала ей ее мать. Какой он упрямый осел – даже не подумал, что Джастин, должно быть, настроена против него.

Да, пожалуй, он повел себя так, как вести себя ни в коем случае не следовало, и был слишком настырен. Зачем он только придумал этот конкурс Ломбарди! И этот проклятый столик – снова идиотская ошибка! Теперь он знает о Джастин многое, чего не узнал бы никогда, если бы не Джордан.

Из того, что рассказала Джордан, он понял, как оберегает Джастин свою независимость, как стремится всего достигать сама. Она твердо следует своим идеалам, она человек верный и преданный настолько, что может показаться упрямой. Он так хорошо ее понимает, потому что сам такой же. Или это Джастин такая же, как он? Неужели дочь, никогда не видевшая своего отца, может унаследовать его характер? Впрочем, это неважно. Теперь, поставив мысленно себя на ее место, он понимал, что его домогательства, ловушки, которые он расставлял, только затруднят сближение.

«Нет, новой ошибки допустить нельзя», – решил Некер. Он оставит Джастин в покое и пальцем не пошевельнет, чтобы устроить с ней встречу. Разве что они столкнутся неожиданно нос к носу.

Джастин несколько месяцев назад узнала о нем и отлично понимает, на что он готов ради нее. Но она отвергла все его попытки завязать с ней отношения. Не читала его писем даже из любопытства. Если она действительно так к нему относится, ее нельзя заставить это отношение переменить. Так что следующий ход за ней. Если, конечно, он будет сделан, этот следующий ход.

Едва оказавшись в «Плаза», Джастин немедленно приступила к действию. Кинув чемоданы в спальне, она позвонила Эйприл и попросила ее прийти немедленно. Эйприл, пораженная решительным тоном Джастин, повиновалась, не сказав даже, что они с Мод как раз собирались пойти поужинать.

– Боже мой! – воскликнула Джастин, целуя ее в обе щеки. – Не знаю, узнала бы я тебя на улице, но мне нравится.

– Правда? Я думала, ты придешь в ужас! – облегченно вздохнула Эйприл, в присутствии Джастин стараясь держаться не слишком развязно.

– Вовсе нет. Иногда такая внешность, как у тебя, видна окружающим только в одном ракурсе. Я всегда видела тебя классической блондинкой, этот тип привычен всем. Теперь в тебе не осталось ничего классического. Ты выглядишь так, как не выглядит никто, а для топ-модели эта совершенно необходимо. Мне даже обидно, что не я это придумала.

– Мод считает, что я выгляжу слишком странно, – сказала Эйприл.

– Но Мод ничего не смыслит в наших профессиональных делах, – сухо ответила Джастин. – Ты не этакая кисейная светловолосая барышня, ты страстная блондинка, и этого не скроешь. Тебе нужно только заняться прической, все остальное просто великолепно. У тебя сейчас волосы почти как у панка, а это мы уже проходили, и назад возвращаться незачем. Дай-ка я посмотрю, что именно сделал парикмахер. – Джастин запустила пальцы в то, что некогда было роскошной гривой, но, как она ни старалась, волосы торчали в стороны, как у какого-нибудь зверька из комикса.