– И я тоже, – сказал он и поднялся. – Давайте вернемся к машине. Неподалеку от дворца есть отличный ресторанчик. И я знаком с хозяином.

– Во Франции я чувствую себя как дома. Может, в меня вселилась душа Жозефин Бейкер?

– Сомневаюсь. Для этого вы недостаточно черная, – усмехнулся Некер.

– Это детали.

Факс принесли, едва я кончила завтракать.

"Полагаю, тебе известно, что жизнь в Нъю-Йорке парализована из-за снегопада. Несколько раз звонила, но тебя не было – где-то ты развлекалась. Повезло – гуляешь в Париже, а я мерзну в Нью-Йорке. Мне звонить бесполезно – я живу у друзей, дома у меня проблемы с отоплением. Контора закрыта, съемки отменены, самолеты не летают. Все сидят по домам. Завидую – ты в теплом отеле. Надеюсь, девочки все схватывают на лету и беспокойства не причиняют. А ты, надеюсь, ведешь себя прилично и на провокации не поддаешься.

Люблю, целую. Джастин".

Веду ли я себя прилично? Тинкер испарилась с каким-то никому не известным парнем, Эйприл заколдована Мод, Некер обхаживает Джордан, а эта мерзавка советует мне вести себя прилично!

Но Джастин взбесила меня не только поэтому. Почему она не сообщила, у каких она друзей? Я их всех знаю и всем могу позвонить, что, думаю, им отлично известно. Ну и что, что город парализован, контору так просто не закрывают! Я не собиралась звонить ей, но ведь как-то я должна с ней связываться в экстренных случаях.

Что случилось с нашей рассудительной Джастин? Она меня окончательно подкосила, а мне хватает сейчас волнений из-за Тинкер. Мы прилетели два дня назад, а она уже провела ночь с каким-то незнакомцем. Ничего себе, утешительная новость. Она ведь такая ранимая, кто знает, что случилось с ней после вчерашнего провала у Ломбарди. Какой подонок этим воспользовался? Даже спросить не у кого.

Я все еще терзала в руке факс, когда столкнулась в фойе с Майком Аароном.

– Ага! Вот ты где, Фрэнки! Слушай, так дальше продолжаться не может. – Он схватил меня за локоть, так что мне просто пришлось остановиться.

– Доброе утро, Майк, у тебя что-то случилось? – спросила я. Меня назначили в нашем крохотном коллективе старшей, я здесь за все несу ответственность и не могу вести себя как ребенок. «Поднимись над суетой!» – вот мой девиз, когда я на людях.

– Ты сегодня в окно смотрела? – спросил он вдруг.

– Да, а что?

– Сегодня свет просто удивительный. Такого второго дня уже не будет – сама знаешь, какая в Париже обычно бывает погода в это время. При таком солнце и надо снимать девушек – как они знакомятся с Парижем, а я не могу найти ни одной из них! Даже Мод куда-то исчезла. Что, черт подери, происходит?

– Они, кажется, с цепи сорвались. Ты сам видел, что случилось вчера вечером.

– Я думал, ты за них отвечаешь, – сказал он.

– И отвечала. Но судьба распорядилась иначе.

Я совершенно не собиралась лгать Майку и делать вид, будто знаю, где девочки. Тайн у меня и без этого хватает. Не может их сфотографировать при солнечном свете – пусть фотографирует хоть в заброшенной шахте. Проблемы «Цинга» меня не волнуют.

– Ну и какая из тебя дуэнья? – хмыкнул он.

– Отвратительная. – И я развела руками, давая понять, что совесть меня не мучит. – Никогда не мечтала о карьере гувернантки. Не обучена.

– Это все равно что работать со съемочной группой на отдыхе, – возмутился Майк. – Актеров увозят куда-нибудь подальше от дома, селят в гостиницу, и они начинают вести себя так, будто их привычной жизни больше не существует, и все. Что они творят! Совершенно не думают о последствиях. Раз им не надо спать в собственных постелях, их уже ничто не держит – эти дряни превращаются в диких зверей, вырвавшихся из клеток. Это похоже на массовый приступ истерии.

– Но дикие звери, в отличие от манекенщиц, ведут себя вполне предсказуемо, – продолжила я. – А Париж – это даже не тихая, спокойная клетка. Думаю, даже если случится худшее из возможного, перед показом они все-таки объявятся. – Я испытывала какое-то извращенное наслаждение, рисуя происходящее в самом черном цвете и делая вид, будто меня не волнует судьба моих подопечных. Терпеть не могу, когда меня называют «дуэньей».

– Ну и пошли они к черту! – сказал он с отвращением и сменил тему:

– Может, пойдем куда-нибудь перекусим?

– Почему бы и нет? Здесь или где-нибудь еще?

– Мне надо выбраться из этого проклятого отеля, иначе я задохнусь. Давай пойдем погуляем и по дороге съедим по сандвичу. Может, на часок и в Лувр заглянем. Надо же сделать хоть что-нибудь полезное.

– Идет. На самом деле я сама хотела затащить сегодня Эйприл в Лувр.

– Я в Париже был уже раз двадцать, а туда так и не заглядывал. Все время что-то мешало.

– Пойду возьму пальто. Встретимся здесь.

– Не забудь надеть туфли поудобнее, – мрачно предупредил он.

Идя к себе в номер, я размышляла о невероятной галантности, с которой он пригласил меня на прогулку. Ленч со мной – да, видно, Майку Аарону совсем сегодня не везет. Почему я согласилась – ума не приложу, наверное, потому, что мне самой совершенно нечем заняться. В гардеробной я случайно взглянула в зеркало. Господи, ну зачем я себя обманываю! Вид у меня – как у старшеклассницы, которая собирается на первое свидание.

Я с ужасом смотрела на свое отражение. С ужасом и… волнением. Как же мне надоело быть старушкой Фрэнки, добропорядочной дуэньей двадцати семи лет! Как собаку назовете, так она и… Нет уж, спасибо!

А сегодня я разволновалась не из-за нынешнего Майка Аарона, типа с дурным характером и дурными манерами, нет, я просто представила себя четырнадцатилетней девчонкой, которая все отдала бы за прогулку с Майком по Парижу. Часто ли людям представляется возможность осуществить детскую мечту? Ну же, Фрэнки, тебе просто необходимо передохнуть!

Я быстро просмотрела свой гардероб и остановилась на черном свитере и черных обтягивающих брюках. Получилось довольно сурово. И, кажется, я смотрелась чересчур тонкой, если, конечно, это возможно. Надо уравновесить все прической. Хорошо, что вчера я вымыла голову!

И я вытащила черепаховые шпильки, которыми были заколоты волосы. Может, Джастин права, и я зря не пользуюсь преимуществами, данными мне самой природой. Наверное, даже сама Марта Грэм одобрила бы сейчас мой вид. Она умела использовать свои волосы в танцах! Верблюжье пальто на красной подкладке нараспашку, красный шарф, мои любимые черные сапоги на низком каблуке – и я готова! Результат потрясающий, но во всем наряде нет ничего специального, нарочитого. Еще минут десять я красила глаза – и я уже похожа на опасную искусительницу, хотя, кажется, я только и сделала, что оделась подобающим для прогулки образом.

Выйдя из лифта, я, незаметно покачивая бедрами (это мог бы понять только опытный учитель танцев), направилась к Майку. Он меня не узнал.

– Ну что, идем? – спросила я.

– Фрэнки?

– Извини, что я задержалась. Звонила Габриэль, и мне пришлось лгать напропалую.

– Фрэнки!

Я взглянула на него весело и чуть свысока, словно он был моим младшим братишкой.

– Ты что-то забыл?

– А? – Он никак не мог оправиться от потрясения.

Все-таки мужчины такие примитивные создания!

– Я спросила, не забыл ли ты чего-нибудь, – терпеливо повторила я, натягивая перчатки и тщательно разглаживая каждый палец, совсем как Марлен Дитрих.

– Нет, нет, я – ничего. – Мы вышли из отеля, и у меня появилось сильное подозрение (а в таких вещах я редко ошибаюсь), что от ярлыка «дуэнья» я избавилась раз и навсегда. Даже если собаку назвали не правильно, раз в год у нее бывает ее день, а сегодняшний день – точно мой!

– Куда отправимся? – спросил Майк, когда мы оказались на улице.

– Давай спустимся по рю Бийяр к реке, – предложила я. – Так мы сократим путь и пройдемся вдоль Сены.