— Велика твоя амнезия, милый, — покачала головой Гвен. — Ангелы сами сюда приезжают иногда. Чтобы развиваться и эволюционировать, нужна опасность и испытания, а Дункельхейд все это предоставляет. Тут иногда можно таких встретить. Так что вполне можно поверить, что пауки поймали такого. Какого-нибудь начинающего ангела чья свита оказалась не слишком сильной.

— Правда? Удивительно.

Даже не представлял такие вещи. Ну, многого не знаю или просто не помню, так что ничего удивительного.

— Неудивительно, что Пожирателей любят использовать как своеобразные боевые машины, — продолжил вампир в унисон моим мыслям. — Запечатай чем-нибудь, довези куда надо, выпусти, укажи на врага — и забудь. Те из них, что не научились самоконтролю и не восстановили свой разум, ничто иное, как высококлассное пушечное мясо, которое уничтожают, если оно пытается прорваться за пределы четвертого уровня. Но так было не всегда, — губы Гауруна растянулись в презрительной усмешке. — Когда-то безумие Пожирателей считалось донельзя удобным, ведь их желания просты, а сомнения им не знакомы. Заклятия и артефакты для контроля Пожирателей, новые виды и формы этих тварей — все это было целой отраслью магических исследований, пока, наконец, дурни от науки не доэкспериментировались до причины нынешнего запрета.

Повисла давящая тишина. Все присутствующие смутно понимали, что должно было бы произойти, чтобы у темных возник закон, который, похоже, соблюдается, не смотря на фактическое отсутствие власти, способной наказать за его нарушение.

Любому, кто знает эту публику, тут станет нехорошо.

— Тьма назвала этого Дьявола «Маркозиас», народ прозвал его «Пасть Бездны», — сказал Бахок. — Десятки тысяч трупоедов и пожирателей, собранных его создателем, бились и пожирали друг друга годами, прежде чем родился этот отвратительный шедевр. О дальнейших событиях записей, по понятным причинам, нет, но судя по всему, прежде чем его сумели подчинить, он сожрал какого-то мороя, а дальне просто выедал магию из любых заклинаний, отправленных в него. Затем его попытался остановить один из Дьяволов, но результатом стало лишь то, что Маркозиас обрел свое имя и статус. Он был столь ненасытным и ужасным, что уничтожал целые города и народы, пытаясь утолить свой голод. Все дошло до того, что он стал своими действиями угрожать всему миру и Повелитель с Избранным объединились, дабы остановить его.

— Чтобы он не мог бесконечно восполнять свою силу пожиранием, Повелитель и Избранный оставили всю свою свиту, кроме сильнейших и перенесли его в место, где жизни просто нет. В Пустыне Шаргли, в месте, что мы называем Шрам Мира они бились с Маркозиасом… — продолжил Гаурун. — И, в конце концов, им удалось победить, пусть не самого Маркозиаса, но его голод. Тварь познала страх и попыталась убежать, зарывшись в землю, но волей Избранного земля обратилась лавой, а затем Повелитель сковал её льдом, навеки запирая Демона в толще камня. Ослабленный битвой, Маркозиас не смог вырваться и впал в сон, а лучшие маги обоих сторон высекли на его темнице многочисленные печати, сделав высвобождение и вовсе невозможным… По крайней мере, изнутри. Снаружи же, за всю историю никто еще не решился его потревожить. Даже самые ненормальные и безумные Повелители, что воевали с остальным миром никогда и близко к Маркозиасу не подходили, ведь все понимали, что если ЭТО освободится, то его уже никто не остановит. И термин «Высший Пожиратель», это прямой кандидат, что может стать вторым Дьяволом Пожирателем…

М-да-а-а-а…

Вот теперь становится понятно, почему Церковь скрыла такое.

Это же настоящий позор для светлых, что им пришлось объединиться с темными. Ведь если эму мысль развить, то может оказаться, что темные не такие уж и плохие и можно попытаться договориться, а мира никто не хочет. С темной стороны примерно то же самое. Стань все это широко известно и многие усомнятся, а нужны ли кому тут эти войны и прочее. Темные ведь не дураки и пускай сражения многие любят, но вот полномасштабные войны мало кого устраивают.

— Значит, пауки… создали такого? Как это возможно? — решил я нарушить тишину.

— В тот день, — тихо произнес Артемий. — В тот день… она потеряла своего ребенка… Не стоило ей бросаться в бой будучи беременной, но она пыталась прийти на помощь своему мужу… Я не видел что случилось, но после заметил из далеко её… бегущую куда-то прочь… — он тяжело вздохнул. — Кричала, истекала кровью и заливалась слезами… Похоже, была ранена в живот…

Эти слова отозвались в душе неприятной тяжестью.

Потеря ребенка, неважно темного или светлого… для матери — это страшнейшее переживание.

Дети просто не должны умирать из-за наших свар. Не важно, светлые или темные — каждый из них все еще лишь решает, кем он будут в будущем, в отличие от взрослых, которых на поле боя приводит их собственный выбор.

На секунду мои руки задрожали по какой-то причине…

— У Берита была паучья матка. Особая химера, что производила пауков. Видать Долорэ решила, что это её единственный шанс спасти мертвое дитя и… слилась с ним, — высший атавист покачал головой. — Она была красивой… самой красивой женщиной и даже мы, гвардейцы с трудом отводили от нее глаза… Но когда мне довелось разок побывать на Фермах и увидеть её… зрелище было ужасным… Триста лет она хранила своего мертвого ребенка в чреве химеры… Похоже, это результат…

Мне… сложно представить все это.

Слишком ужасно.

— Ладно, — поднялся со своего места Бахок. — Борис, распорядись, чтобы информация была немедленно послана командованию. Нам нужно…

Неожиданно земля затряслась, и все мы застыли, ощущая как мир вокруг дрожит.

Удар! Еще удар!

Все вокруг дрожало и ходило ходуном несколько секунд, а затем все стихло также неожиданно, как и появилось.

— Кажется… мы опоздали…

Мы вылетели из здания и поспешили к центру Рынка, где сила толчков ощущалась особенно интенсивно.

Окружающие недоуменно крутили головами, хватались за ближайшие опоры, дабы не упасть, а кто-то пытался подняться на ноги. Никто не понимал, что происходит и паника потихоньку подступала ко всем вокруг.

Мертвецы, проклятые, колдуны, вампиры, монстры и прочие твари сейчас выглядели озадаченными и неуверенными. Никто не ожидал подобного и не знал, что делать.

Мы же в компании командиров добрались до центральной площади. Тут было больше всего народа, но все быстро освободили центр, где стоял давно высохший фонтан.

Удар… удар… удар… удар…

Что-то пульсировало под ногами, и эти вибрации нарастали с каждым мгновением.

А затем все прекратилось…

Все недоуменно переглядывались и спрашивали, что происходит, начался нарастать шум, но вдруг все резко затихли.

Треск!

Этот звук разнесся в полной тишине…

Треск!

Каменная кладка на засохшем фонтане покрылась трещинами.

Треск!

Чаша, что некогда извергала из себя воду, пошатнулась.

Треск!

Бордюры развалились и рассыпались…

ВЗРЫВ!

Мощный взрыв просто разорвал фонтан и во все стороны полетели осколки.

Закрыл себя и девушек щитом и обломки бессильно разбились и защиту.

В центре появилось огромное пылевое облако.

— Маги! Сдуть! — громогласный голос Бахока привел чародеев в чувства и те тут же использовали заклинания Ветра, чтобы убрать завесу.

Когда пылевое облако исчезло, нашему взору предстала яма… огромная яма в центре площади, там, где только что был фонтан. Очень глубокая, дно терялось где-то во тьме, куда стекала вода из пробитой канализации.

Скрёб! Скрёб! Скрёб!

Какой-то глухой звук разнесся в полной тишине. Словно, кто-то карабкался по отвесной стене, карябая острыми когтями по каменной поверхности.

Шум шел из ямы, одинокий звук, единственное, что раздавалось в образовавшейся полной тишине.

Вскоре… среди оставшейся пыли и осколков камней к нам выбралось… нечто…

— Человек? — тихо прошептал я, когда на поверхность выбралась полуголая человеческая фигура.