— Ну что ж — с добрым почином, господа, как сказал бы Петр Великий! Сегодня праздник, и его нужно отметить салютом. Но не в воздух, а по вражеским судам!

Алексеев посмотрел на офицеров штаба и ухмыльнулся в бороду. К этому дню адмирал готовился давно, в последние дни мучительно размышляя над вопросом — а не ошибается ли Фок. И вчера был получен долгожданный ответ — наследник престола родился день в день, как и предсказано. А в том, что его нарекут Алексеем, наместник уже не сомневался, как и в том, что младенец неизлечимо болен, «благодаря» своей матери. И в который раз пришел к выводу, что монарх не имеет права на личные чувства — он обязан даровать державе здоровое потомство.

Так что его «подметные письма» еще раз перечитают во всех великокняжеских семействах, и более того, Алексеев в том не сомневался — царя с ними познакомят обязательно. В отстранении Николая Александровича от престола, наместник теперь видел свою главную задачу — с таким императором страна неизбежно придет к гибели. А вот каким способом будет выполнена эта нетривиальная задача, адмирал не заморачивался — слишком много было в стране и за ее пределами недовольных, начиная от революционеров и заканчивая великими князьями.

Телеграмму с поздравлениями по случаю рождения цесаревича он уже отправил монарху, и в ней обещал немедленно выйти в море и нанести поражение неприятелю. Самый лучший подарок это победа, и Евгений Иванович тщательно подготовился к этому «случаю».

Так вышло, что именно сегодня, через полгода после начала войны, первые вспомогательные крейсера под Андреевским флагом только что отправлены в океан. Борьба на вражеских коммуникациях будет долгой, но лиха беда начало — завтра за первыми двумя крейсерами последует еще парочка. «Боярин» и «Забияка», названные так не только в память погибших кораблей — их команды были укомплектованы моряками, спасшимися именно с этих кораблей. Адмирал решил, что стоит предоставить экипажам второй шанс, и снова испытать судьбу.

Выводить крейсера придется из Талиенваньской бухты — а потом возвращаться туда всей эскадрой и становится на якоря. Дальний гораздо лучше подходил для базирования броненосцев — в любое время можно было покинуть обширную гавань. Да и мин там поставлено японцами гораздо меньше, это у Порт-Артура почти каждую ночь с вражеских миноносцев ставили смертоносные «подарки».

Но то будет завтра, а сегодня эскадра бодренько дойдет до корейских берегов, где вражеские пароходы снуют бесконечной вереницей. Далеко вперед уже ушли «Баян» с «Палладой» и полудюжина больших миноносцев. Возглавил 1-й крейсерский отряд, вновь вернувшийся на мостик броненосного крейсера после двухмесячного лечения, Вирен, недавно получивший чин контр-адмирала. Выглядел Роберт Николаевич страшно — выбитый глаз прикрыт черной повязкой, вместо отсеченной кисти прикрепленная к обшлагу кителя перчатка. Кто-то из флотских острословов уже пустил в оборот прозвище — «Артурский Нельсон». С такими ранениями сразу отправляют в отставку, но Алексеев удовлетворил рапорт искалеченного моряка. И тот опять принял свой «Баян», но уже как флагман, командующим крейсерского отряда, пусть всего из двух единиц...

— Нужно постоянно нарушать морские коммуникации вдоль корейских берегов, Вильгельм Карлович. А для этого нужно выводить броненосцы в море — такие наши походы будут держать эскадру адмирала Того в постоянном напряжении, — Алексеев отпил горячего чая. После того как русские корабли отошли от Порт-Артура и направились к берегам Кореи, находится на мостике не имело смысла.

Обычный поход, который, правда, может закончиться боем. Впрочем, схватка маловероятна — как только подойдут броненосцы Того, уже наступит вечер, а скрыться на морских просторах ночью проще простого. К тому же можно не опасаться торпедных атак — малый миноносцы обладают скверной мореходностью и небольшой дальностью плавания.

— Вы сами посудите, Вильгельм Карлович, — Алексеев закурил папиросу. — Эллиоты великолепная база для японского флота, своего рода удавка на шее Порт-Артура. Однако стоило нам задействовать Дальний, и перевести туда броненосцы, так ситуация стала иной. Удобное местоположение островов превратилось из достоинства в недостаток.

— Я прекрасно понимаю это, Евгений Иванович. Как и то, что Того вынужден считаться с постоянной угрозой нашего нападения на Эллиоты. Да, первый поход Матусевича чуть не завершился потерей «Севастополя», но теперь можно и нужно сделать очередную вылазку, или хотя бы ее обозначить — что и запланировано. И как только японские броненосцы отойдут далеко от Эллиотов, нужно немедленно проводить диверсию против островов. Указания контр-адмиралу Матусевичу вы отдали, так что Николай Александрович будет действовать самостоятельно.

— Сил у него хватит — два броненосца и канонерские лодки, плюс миноносцы 2-го отряда. Надеюсь, места стоянок будут заминированы, на фарватерах затопят пароходы, и разнесут все береговые постройки и склады. Главное, нам оттянуть на себя Того с его броненосцами, так что лучше сделать поход на юг, что оттянуть противника подальше.

— Могут подойти крейсера Камимуры, Евгений Иванович. У него четыре крейсера сторожат коммуникации в Корейском проливе.

— Такое не исключается, — согласился со своим начальником штаба наместник, — но игра стоит свеч. Нам «эллиотскую занозу» обязательно нужно выдергивать, пусть с кровью. А для этого нужно раз за разом делать набеги на коммуникации, наставить мин в Чемульпо — и рано или поздно Того упустит время, а мы успеем разгромить Эллиоты.

— И сможем снабжать нашу армию, ведь пароходы беспрепятственно станут проходить в устье реки Ялу, — согласился Витгефт. Но упрямо вскинул подбородок — Вильгельм Карлович был неутомимым критиком любого плана, если считал тот непроработанным. И в свою очередь также относился и к своим наработкам, вечно в них сомневаясь.

— Но риск в таких выходах непозволительно велик, ваше высокопревосходительство. Мы можем потерять броненосец на случайном подрыве мины, проходя следом за тралами. К тому же нужно учитывать, что крейсера адмирала Камимуры могут догнать и навязать бой. В случае повреждения любого нашего корабля, который потеряет ход, нам придется его бросить, если подойдут броненосцы Того.

— Риск есть, кто же спорит, — покладисто согласился Алексеев. затягиваясь папиросой. И тут же сделал ответный ход.

— Но он обоюдный — подорваться на наших минах могут и японцы. Но оставаться в артурской «луже» значит уподобляться мокрым курицам, высиживающим яйца — разве это занятие для флота?

Риторический вопрос завис в воздухе — ответа на него не требовалось. Оба адмирала прекрасно понимали, что расхолаживать команды нельзя, боевой дух необходимо поддерживать на высоком уровне.

— Да, тот же «Рюрик» или «Победа» могут получить восьмидюймовый снаряд с «асамоида», но скорее японский броненосный крейсер потеряет ход, когда получит «подарки» в 10 и 12 дюймов с любого нашего броненосца. А если он остановится, то я прикажу немедленно добить «подранка» без всякой жалости. Пойти на размен кораблей мы можем совершенно спокойно — с Балтики вышло подкрепление, и в октябре ситуация на море окончательно изменится в нашу пользу. Так что нужно рисковать!

Последние несколько дней контр-адмиралу Фелькерзаму нездоровилось, и Дмитрий Густавович все время проводил в салоне своего флагманского броненосца «Ослябя», всего лишь несколько раз за день поднимаясь на мостик. Так что отряд фактически вел капитан 1-го ранга Бэр — ему вполне было можно доверять, моряк опытный. Владимир Иосифович только в мае принял «Ослябю», и отказался от береговой должности, которая сулила ему «орлы» на погоны ради похода на Дальний Восток. Отряд следовал на помощь 1-й Тихоокеанской эскадре, которая уже добилась несколько громких побед. Одно потопление в бою сразу двух японских броненосцев взбудоражило русских моряков, и заставило Морское министерство совершенно изменить планы на отправку 2-й Тихоокеанской эскадры, куда должны были войти все боеспособные корабли Балтийского флота, способные совершить дальний океанский переход.