— А вдруг не согласятся? — Ролана озабоченно нахмурилась. — Слушай, а может, лучше ты прилетишь, скажем, ночью и спалишь всех смотрительниц, к демонам?

— Если они располагаются в отдельном корпусе, это вполне возможно, — кивнул Илмар.

— Увы, нет, — вздохнула Ролана, вспомнив монастырь. — Они занимают по нескольку комнат в начале и в конце каждого коридора. Плюс запирают на ночь кельи, чтобы исключить малейшую вероятность побега.

— Тогда боюсь, что вместе со смотрительницами я спалю и всех остальных. Если такой вариант тебя устраивает…

— Нет, что ты! Просто идти на север очень долго! Мы доберемся туда, дай Пресветлый, только к снежню.

— Если идти, то верно, только к снежню. — Охотник смешно поморщился. — Но кто тебе сказал, что мы именно пойдем?

— Так ведь лошади замерзли на перевале!

— Да, я помню. Но мы полетим. На мне. И не делай такие удивленные глаза, я ведь самый обычный ящер, только наездников выбираю сам.

— А… — Решив не спорить с утверждением насчет «обычного ящера», Ролана обвела растерянным взглядом поляну, на которой они остановились, и указала на пса: — А он тоже полетит?

— Все полетим, — не смутился охотник. — Но сначала слать. Ложись, я разбужу тебя на рассвете.

— Но тебе же нужно выспаться! Ведь целый день придется крыльями махать!

— Поверь, выспаться в первую очередь нужно тебе, потому что усидеть на ящере без должной сноровки намного трудней, чем просто махать крыльями, — усмехнулся Илмар.

Оценить в полной мере весь смысл услышанной накануне вечером фразы Ролана смогла только утром, когда принялась собираться в дорогу, точнее, правильней сказать, в полет. Первым делом Илмар сложил одеяла и убрал их в свой мешок, затем попросил рассмотреть его как следует, чтобы найти на спине удобное место для сидения. Пока Ролана размышляла над двусмысленностью фразы, охотник снял и передал ей куртку, перекинулся в ящера и лег на землю.

В обычном вертикальном положении размер рептилии вдвое превышал человеческий, сейчас же украшенный гребнем хребет оказался на уровне глаз леданы. В очередной раз восхитившись красотой и изяществом белоснежного красавца, она послушно обошла его по кругу. А затем, словно повинуясь какому-то внутреннему порыву, ухватилась за выступающую часть гребня на шее, поставила ногу на основание крыла, вторую легко перебросила через хребет и опустилась в удобную выемку широкого костяного гребня в том месте, где грациозно изогнутая шея переходила в мощную спину. Вышло довольно удобно. Гребень поддерживал спину, не позволяя опрокинуться назад, а основания мощных крыльев, в данный момент аккуратно сложенных по бокам, придавали чувство уверенности. Решив, что устроилась вполне удобно, девушка спустилась на землю и отошла в сторону. Деликатно отвернулась, чтобы не видеть процесс обратного превращения, который, по ее собственному опыту, был весьма болезненным.

— А ты молодец, быстро сообразила! — послышался за спиной насмешливый голос. — Некоторые умники примериваются к хвосту.

Обернувшись, Ролана лукаво прищурилась:

— И много было этих некоторых умников?

Илмар поднялся с четверенек, отряхнул колени и задумчиво почесал в затылке, состроив сосредоточенную мину:

— На твоем месте я бы скорее поинтересовался не количеством, а их дальнейшей судьбой, учитывая, что, когда дергают за хвост, это довольно щекотно.

— И какова их дальнейшая судьба?

— Насколько помню, оставались живы. — Илмар беззаботно пожал плечами. — Разве что летали далеко. Размах хвоста, сама понимаешь, не шуточный.

— А меня, значит, нарочно не предупредил? — понимающе усмехнулась ледана, протягивая куртку.

— А надо было? Только представь — неожиданный полет на хвосте ящера, со скоростью пущенной стрелы! Незабываемые впечатления! Почище любой катапульты! — Он зачем-то подергал рукав рубахи, огорченно нахмурился и наклонился к своему мешку. Выудив из недр новую рубаху, он передал ее Ролане, подставил плечо и пожаловался: — Хилые ткани у твоего караванщика, после первого же превращения расползаются!

— А обычно? — Она посмотрела на ткань, ставшую похожей на решето.

— Обычно пять-шесть перекидываний выдерживают. Учитывая то, что превращаюсь я довольно редко, особых проблем с одеждой нет. Разумеется, если ткань хорошая, а не это… — Оборвав фразу, он принялся стаскивать рубаху через голову. Впрочем, стоило поднять руки, как ткань сама разошлась от натяжения, оставив в руках охотника одни обрывки. Он досадливо покачал головой, отряхнул ладони и, выхватив из рук девушки новую рубаху, принялся натягивать ее через голову. Ролана задумчиво прошлась взглядом по обнаженному торсу и легко прикоснулась пальцами к груди. Охотник вздрогнул, словно от укола, и, торопливо одернув рубаху, уставился на девушку озабоченным взглядом:

— Ты чего!

— Просто, — она смущенно отдернула руку, — после схватки с аспидом у тебя в этом месте кожа почернела, а сейчас нет никаких следов.

— А… — Ей показалось, что он сдержал вздох облегчения. — Регенерация. Я же тебе говорил, что двуипостасные владеют способностью залечивать свои раны.

— Помню, у меня после совершеннолетия тоже все стало быстрей заживать. Только старые шрамы все равно оставались на месте, пока ты меня своим снадобьем не намазал. Но как только действие снадобья пройдет, они появятся снова.

— Больше не появятся.

— Почему?

Охотник поморщился, словно собрался сказать нечто неприятное, вздохнул и нехотя признался:

— В состав, которым я высветлил твою кожу и волосы, была добавлена моя кровь. Если волосы просто окрасились, то кожа зажила, избавившись от рубцов и излишнего загара, потому что кровь белых ящеров обладает исцеляющими свойствами. При определенных условиях она способна воскресить и мертвого. Только не советую распространяться на эту тему, иначе это сильно ухудшит наши с тобой отношения. Перекушу горло так быстро, что не успеешь выгодой воспользоваться!

Последние слова он едва ли не прорычал, рывком выдернул у Роланы из рук куртку, отвернулся и принялся заталкивать ее в мешок.

Опешив от столь неожиданной агрессии, девушка несколько минут стояла столбом, отстраненно наблюдая за его отрывистыми движениями, а затем присела рядом и осторожно положила руку на плечо:

— Что с тобой? При чем здесь выгода? О чем ты?

Илмар упаковал наконец куртку, стянул завязки, шумно выдохнул и неожиданно повернулся к ней с примирительной улыбкой:

— Давай будем считать, что я ничего не говорил. Дорога дальняя, я нервничаю, вот нервы и сдают. Не обращай внимания, собирайся!

Не дожидаясь ее ответа, он поднялся и пошел к мешку с продуктами. Взвесил его на руке и кивнул Ролане:

— Ты его понесешь.

— Пес! — Девушка озабоченно нахмурилась, разглядывая пса, в очередной раз увлеченно отгрызавшего длинную ручку аптекарской сумки. — Как быть с ним? На твоей спине ему будет неудобно!

— Пес? — Обернувшись к ледане, охотник иронично приподнял бровь. — Это ты его так зовешь?

— Зову?.. — Она растерянно пожала плечами. — Когда он был щенком, я звала его малышом, а потом как-то забыла дать ему имя.

— Малыш? — Охотник обернулся. Собака, услышав знакомое слово, подскочила, радостно завиляв хвостом. Белый лоб доверительно ткнулся в колени. — Почему нет? Ладно, давай разберемся с перелетом. — Отодвинув пса, он порылся в лекарской сумке и извлек на свет длинный отрез ткани, предназначавшийся, скорее всего, для перевязок. Кивнул Ролане: — Подойди! — Как только она приблизилась, быстро перекинул один конец ткани через плечо, второй протянул спереди наискось до бедра, завязал узлом на спине и, критически осмотрев свою работу, довольно заключил: — Готово!

— И что дальше? — Ледана непонимающе подергала висящую ткань.

— Сразу видно, детей не нянчила! — усмехнулся Илмар, подхватил одной рукой собаку, второй раздвинул складки ткани и вложил туда пса, словно в люльку. — Теперь понятно?