— Ну что, девчонки, не боитесь?

— Нет, — почти хором ответили они.

— Ну и ладно, посмотрим, как потом заговорите. А твоя фамилия мне знакома, только не помню, где слышала.

— Может, от отца?

— А у тебя это что, тоже по наследству пуля в голове передалась? — я чуть было не кивнула на Марину и не сказала: «как вот у этой дурочки».

— Видимо, да, — улыбнулась она.

— А кто твой отец?

— Он тоже из разведки, только ВДВ, позывной «Броня».

Я улыбнулась.

— Слышала, даже пересекалась… — Марина толкнула меня локтем.

— Он погиб в Чечне. Вы, наверное, не…

— Того, того, давай на ты. Хорошо?

— Ну, Вы же сами сказали…

— Я сказала этим, пусть свое место знают, мы ведь в первую очередь женщины. Ну, все, хватит трепаться, готовимся.

Мы прошли в комнату для оружия, они достали свои «плетки» — СВД иногда так называют, а я — свой «Винторез». Нашли свободные места у столов для чистки оружия и встали рядом. Когда я достала оружие из чехла, Вика (в дальнейшем Сова) присвистнула:

— Вау, ни фига у тебя оптика, дай заценю.

Я отстегнула оптику и подала ей, а сама занялась оружием, давно я его не чистила.

— Ты где такой достала, американский? Вот могут же делать!

— От отца достался, а он у духа в Чечне снял с американской винтовки.

— Классно, я тоже себе такой хочу! Марин, зацени! — она протянула его Марине.

— Я уже видела, даже использовала.

— Ничего, Сова, ты же у нас Сова, так что ночью видишь хорошо. А у нас тоже могут делать, вам заменят оптику, я уже заказала для вас три штуки, каждому снайперу, и ребятам на «калаши». Также должны подвезти глушители на всех. А вы взяли бы лучше «Винторезы». Они полегче, да и, думаю, вряд ли понадобится СВД. Если и будем вести бой, я, думаю, дистанция будет не более двухсот метров. Так что ваши «плетки» с их дальностью не понадобятся.

— Я привыкла к «Светке», — сказала Марина.

— Я тоже.

Чистя оружие, мы о чем-то говорили, даже иногда смеялись.

— Слушай, парни, а командир-то у нас нормальный, — услышала я чей-то голос. — Смеяться умеет и шутки понимает.

— Только не с нами, — ответили ему весело.

— А вы заслужите, — улыбнувшись, ответила я и, поставив на место прицел, вставила магазин. — Тогда и вас не обойду вниманием.

Все расслабленно загудели. Я заметила, что Егору это не понравилось. «Ну вот, только не хватало его ревности. Что за мужики такие?»

Мы занимались подготовкой, готовили снаряжение, боеприпасы, брали дополнительное оружие. И только когда загрузились в «Ил-76», смогли немного расслабиться и позволить себе поспать.

С группой у меня начали налаживаться отношения. Я сама пошла на сближение, это в первую очередь было необходимо всем нам. А чего я еще ожидала от этого знакомства? Так и должно было быть. Их посылают черт знает куда, при этом не обещая поддержки, а командиром назначают молодую девку, на вид лет восемнадцати. Абсурд и только. По сути это мне нужно было доказывать свою состоятельность, а не им. И после первого напора я «сдала» назад и ослабила давление. И это принесло свои плоды. Вскоре между нами уже были нормальные отношения. Я даже позволяла шутки в свою сторону, правда всегда отвечая так, что смеялись уже над пошутившим. Правда, вульгарность сразу пресекала. Так же, как и любые попытки заигрывания. А уже когда грузились в машины, и Егерь помог мне загрузить рюкзак, кто-то весело ему сказал:

— Егерь, осторожней, а то вдруг Тихий станет не тихим, — они засмеялись.

«Ну вот, уже заметили», — подумала я о Егоре. Да и черт с ними, меньше заигрывать будут. Хотя самой было приятно от их отношения не как к командиру, а просто как к девушке. Это также не укрылось от Марины. Когда уже сидели в самолете, она тихо прошептала:

— А я смотрю, сестричка, Верка над тобой хорошо поработала, тебя уже не отличишь. Не смотря на всю эту сбрую, ты остаешься девушкой.

— Почему остаюсь? Я и есть девушка, только в сбруе, — мы тихо засмеялись.

— Я так переживала за тебя, но вижу, что зря. Кстати, как Вера, чем занимается? Ты так и не сказала.

— Ой, Маринка, у нее не пуля, а граната в голове. Отправили на обследование. Так что жди еще одну амазонку. Вот и позывной. — Мы опять тихо засмеялись.

— Вы что смеетесь? — к нам пересела Вика. Ей, видимо, уже надоело в основном мужское общество, и она старалась быть рядом с нами.

— Да так, вспоминаем детство, как с пацанами в войнушки играли, — сказала Марина.

— А я тоже всегда играла с пацанами. И в войнушки тоже, даже в машинки. — Мы опять тихо прыснули смехом. Верней, они, а я так, только улыбнулась.

— Ты маме, кстати, давно звонила? — спросила я.

— Неделю назад, у нее все хорошо. Привет тебе передает.

— В смысле?

— Ну-уу, я сказала.

— Что ты сказала?

— Ну что у меня есть сестра по отцу. И мы встретились.

— А-аа… А она что?

— Назвала кобелем.

— Так вы что, сестры только по отцу? А я все смотрю — совсем не похожи. Ты, кстати, Алина, действительно смахиваешь на Сару Крофт. Только моложе.

— Кто, она или я? — Мы с Мариной засмеялись.

— Ты, конечно.

— Вот, Алинка, ты уже была миссис Смит, теперь Крофт, что дальше? — опять смех.

К нам начали присоединяться и парни, и уже вскоре смех был громче. Все как всегда. Как будто ничего и не было. Я не припомню ни одного вылета, когда в самолете было тихо. Всегда шутки и смех. Так легче настраиваться на работу. Ведь не знаешь, что тебя ждет, и думать не хочется. Только вот, в отличии от того смеха и шуток, сейчас появились и женский смех и голоса. Глядя на этих двух девчонок, затянутых в сбруи военного обмундирования, я не понимала, что ими движет? Ведь они могли бы сделать и другую карьеру, добиться успеха и в гражданской жизни. А они вот считают своим успехом то, что им доверили и выпустили на задание, где надо будет убивать. Или убьют тебя. А может, это и к лучшему? В настоящее время парни вообще не хотят служить, даже год. Может, глядя вот на таких девчонок, им будет стыдно?

Уже перед самым вылетом на борт поднялся Соколов.

— Ну что, я вижу, настроение хорошее? — спросил он, усаживаясь на скамью. — Готовы?

— Так точно, товарищ полковник, — хором ответили все.

Он встал и пересел рядом со мной:

— Ну что, как у тебя дела? Познакомились? Как тебе бойцы?

— Посмотрим, но пока нареканий нет, — улыбнувшись, ответила я.

— Подружились? Это хорошо. Я лечу с вами, буду координировать ваши действия на месте.

Вскоре после взлета в салоне наступила тишина, так всегда бывает. Теперь каждый думал о своем или просто спал.

— Как жена? — спросила я у Андрея.

— Как обычно, в слезы. Знаешь, вот я хотел все спросить… — он замялся.

— Ну спрашивай, что молчишь? Если это касается прошлого, то не сейчас, могут неправильно понять. А если ты хочешь знать, как я отнесся к вашей свадьбе, — я вздохнула. — Ну что, ты же не виноват, что она выбрала тебя. Да и вообще, с тобой у нее более спокойная жизнь. У нас бы с ней все равно ничего бы не вышло, ей нужен другой, такой как ты. Более домашний, что ли. А тот, который постоянно пропадает на своей войне, такие не могут иметь семью, любить женщину. Они герои, но не для женских сердец. Сначала они в восторге, думают, что теперь они в полной безопасности, ведь за такими мужчинами, как за каменной стеной. А вскоре понимают, что все это мираж. Бессонные ночи, ранняя седина, всякие болячки на нервной почве. И если мужчина любит женщину, то он не должен желать ей такого счастья. Обиды нет, а наоборот, радость. С тобой она счастлива. Все нормально, Андрюха. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. Тем более, теперь… когда мы с ней… одной крови.

— Вот генерал тоже не может понять, как тебе удается угадывать мысли.

Я засмеялась:

— Глаза — зеркало души. Как говорят, в них все написано, но не каждый видит, что там пишут, — зная, что нас могут услышать, я старалась использовать нейтральные слова, касаемые меня и моего положения.