Щеки Ребекки запылали.

– То, что я думаю или чувствую, тебя не касается.

– Так вот, насчет Жака ты ошибаешься. – Арман резко засмеялся. – Иди куда хочешь, Ребекка. Больше я докучать тебе ничем не буду. Ты девушка самоуверенная, избалованная, своенравная, привыкла повелевать… и тут ты действительно права: к таким вещам Жак приспосабливается гораздо лучше, чем я. Желаю вам счастья друг с другом! – Он повернулся и направился туда, где паслась ее лошадь. Она смотрела ему вслед, чувствуя себя оскорбленной.

Через несколько мгновений он подвел к ней лошадь.

– Если вы позволите, мэм, прикоснуться к вам в последний раз, я помогу вам сесть в седло, чтобы вы могли возвратиться назад, к своему будущему супругу.

Его лицо было рядом с ее лицом. Ребекка была вынуждена воспользоваться его помощью, потому что самой ей было не справиться. Оказавшись в седле, она резко повернула лошадь и, даже не оглянувшись, направилась к ручью, туда, где ее ждал Жак.

Надо ли говорить о том, каким угрюмым было лицо Армана, когда он смотрел, как она спускается по склону на луг. Его попеременно охватывал то холод, то жар. Жар гнева и холод потери. Но, видит Бог, он был прав. Ведь когда он привлек ее к себе, она совсем не противилась, и как она ответила на его поцелуй! Он чувствовал, что тело ее в этот момент горело тем же самым огнем, какой сжигал и его.

«Ну почему женщины такие непоследовательные и загадочные? Она хотела меня так же, как я хотел ее, но подавила это чувство. Зачем? Она думает, что любит Жака. Что за трагический фарс! Если бы только я мог рассказать ей о Жаке, но я, конечно же, не могу. Даже если у нас с Жаком мало общего, все равно мы братья, а я дал клятву хранить молчание. Кроме того, даже если бы я был свободен от этой клятвы, такое упрямое существо, как Ребекка, – разве она бы мне поверила?

Остается надеяться, что Жак не пойдет на такую подлость и не женится на ней. Хотя он, как и Эдуард, имеет много скверных качеств, а в характере у него, всегда отсутствовала твердость, все равно поступить с ней так несправедливо, так жестоко он не посмеет. Очень скоро Ребекка поймет, что просто теряет с ним время, пытаясь завлечь его в сети супружества, и возвратится в Индию ни с чем. Тем самым она окажется потеряна для нас обоих.

Будь прокляты все женщины! Клянусь, что останусь в Ле-Шене до тех пор, пока они не уедут в Индию. Что толку подвергать себя пытке смотреть на Ребекку и не иметь возможности ее коснуться, смотреть, как она, не осознавая своего унижения, флиртует с Жаком или как Эдуард юлит перед ней, вроде престарелого кобеля!»

Вскочив в седло, Арман направил коня к дому. Это был единственный его приют отдохновения.

У него было одно желание: как только судно причалит к берегу, чтобы отвезти их обратно на остров, немедленно уехать, потому что следовало как можно скорее избавиться от Ребекки Трентон.

На обратном пути к Берегу Пиратов Ребекка была необычайно тиха. В ее сознании снова и снова прокручивалась сцена, разыгравшаяся на холме между нею и Арманом, и это сильно нарушало ее внутреннее равновесие. Неожиданно она вдруг почувствовала, что ее тело хранит память его прикосновений: рук, как будто он все еще продолжает ее обнимать, обжигающих губ.

Ребекка была очень расстроена: впервые в жизни она не смогла управлять мужчиной. Такого прежде с ней никогда не случалось. Каким-то образом ситуация вышла из-под ее контроля. Почему она не оттолкнула его прочь сразу же, как только поняла, что происходит? Впрочем, не об этом надо спрашивать, еще важнее – почему она ответила на его поцелуй? Ах вот оно что! Оказывается, ей это было приятно.

А кроме всего прочего, провалился ее план остаться наедине с Жаком. В общем, несмотря на все прелести прогулки, милый пикник по дубом, день сегодня был очень неудачный.

Что касается Маргарет, для нее этот день прошел превосходно. Погода была чудесная, верховая прогулка в Ле-Шен замечательная, а пикник – просто восхитительный. Это был один из лучших дней их пребывания здесь. Даже то, что Ребекка на обратном пути все время сидела надутая, отличного настроения Маргарет нисколько не испортило. Поездкой она была очень довольна. Что обращать внимания на Ребекку? Они ведь росли вместе, и Маргарет уже давно привыкла к резким переменам в ее настроении. Оно у нее меняется с непостижимой и загадочной цикличностью.

Но по дороге в Бофор Маргарет вдруг почувствовала холод неясной тревоги, который усилился, когда пакетбот приближался к Берегу Пиратов. Что-то было не так, она это знала, но по давней привычке все опасения оставила при себе.

Когда они наконец возвратились в «Дом мечты», было уже поздно. На террасе их ждала Фелис.

– Я уже начала было думать, что вы заблудились, – проговорила она с облегчением. – Как провели время? Хорошо?

– О да, – ответила Маргарет, чувствуя, что беспокойство ее нарастает с каждой секундой. – День был чудесный.

Ребекка молчала, все еще предаваясь меланхолии.

– Думаю, что вы проголодались. – Фелис встала. – В гостиной вас ждет ужин. Поскольку я не знала, когда вы вернетесь, то приказала приготовить только холодные блюда. Кроме того, у меня есть новости. С сегодняшней почтой прибыли письма от ваших родителей. Они написали также и Эдуарду, – добавила она после некоторого молчания. – По-моему, изменились планы, касающиеся вашего возвращения домой. Но мне кажется, будет лучше, если вы вначале сами прочтете письма, а потом мы обсудим ситуацию.

– Что-нибудь случилось? – быстро спросила Маргарет. – С родителями?

Фелис взмахнула рукой, чтобы ее успокоить.

– О, вам абсолютно не о чем беспокоиться, моя дорогая. Ваши родители в полном порядке. Но все же идите и прочтите письма.

Маргарет, вздохнув, опустила на колени прочитанное письмо.

– Мама пишет, что наше возвращение в Индию придется перенести на более поздний срок. Она пишет, что пиндари опять бунтуют. Отец уверен, что скоро начнутся беспорядки.

Ребекка оторвала глаза от чтения.

– Да, и мой отец пишет, что есть серьезные опасения по поводу Байрама, который выдвинул требование о выдворении наших войск за пределы доминиона. Отец упоминает об этом вскользь, но я чувствую, что он очень обеспокоен.

– А кто такой Байрам?

– Это могущественный индийский правитель, глава маратхов, одного из самых многочисленных народов в штате Махараштра, – пояснила Ребекка. – В прошлом с ним было много неприятностей.

У Маргарет на глаза навернулись слезы. Значит, предчувствие ее не обманывало. Но как там родители?

– О, Ребекка! Ты думаешь, с ними все порядке? Ребекка подошла к дивану, на котором Маргарет читала свое письмо, и обняла ее за плечи.

– Конечно, дорогая. Вспомни, в скольких сражениях участвовали наши отцы, но из всех переделок выходили невредимыми. Кроме того, пока нет серьезных оснований опасаться, что вообще будет какой-то мятеж. Насколько я понимаю, полной ясности в этом вопросе пока нет. Я уверена, скоро все успокоится. Подобные угрозы были и раньше, но ничего не происходило.

– А вдруг как раз именно сейчас там происходит что-то ужасное? – проговорила Маргарет со страдальческим видом. – Боже мой, как долго идут сюда письма! Они отправлены месяц назад. Видишь штемпели? Наверняка там уже все изменилось.

– Успокойтесь, дитя мое, не надо так переживать. – Добрые глаза Фелис ласково глядели на Маргарет. – Я уверена, что все в полном порядке и ваши родители живы и здоровы. В письме, адресованном Эдуарду, говорится, что вам придется задержаться с отъездом, пока ситуация полностью не нормализуется. Что касается нас, то мы очень рады тому, что расставание откладывается. Пожалуйста, оставайтесь у нас, сколько пожелаете. Вы не представляете, как нам приятно ваше общество. А мне в особенности. Ведь быть единственной женщиной на острове так одиноко.

Глаза Фелис увлажнились, и Маргарет схватила ее за руку.

– Тетя Фелис, нам так приятно у вас гостить. Это огромное удовольствие. Вы все так добры к нам, так заботливы. – Она помахала письмом. – Вот если бы только знать, что с родителями…