Сто один брат,

все в один ряд,

одним кушаком подпоясаны.

Под землёй птица

гнездо свила,

яиц нанесла.

Сидит Федосья,

распустивши волосья.

Сидит дед,

во сто шуб одет.

Кто его раздевает,

слёзы проливает…

Алый сапог

в земле горит.

Красная девица

сидит в темнице,

а коса на улице.

Ни шит, ни кроен,

а весь в рубцах;

без счёту одёжек,

и все без застёжек.

Одёжек много,

а всё мёрзнет.

Латка на латке,

а игла не была.

Телятки гладки,

привязаны к грядке.

Ни окон, ни дверей —

полна горница людей.

Кругла, а не месяц,

желта, а не масло,

с хвостом, а не мышь.

Жёлтая курица

под тыном дуется.

Сам алый сахарный,

кафтан зелёный бархатный.

Стоит дуб,

полон круп,

шапочкой накрыт,

гвоздиком прибит.

На тычинке городок,

в нём семьсот воевод.

Золотое решето

чёрных домиков полно.

Красненькая Матрёшка,

беленькое сердечко.

Весной растёт,

летом вьётся,

осенью цветёт,

зимой в дело идёт.

Однолетняя трава

выше двора.

Не огонь,

а жжётся.

Среди двора

стоит копна:

спереди вилы,

сзади метла.

Один махай,

четыре гуляй,

два – детям страсть,

четыре – всем сласть.

Два-ста ухаста,

два-ста рогаста,

четыре-ста ходаста,

один пыхтун, один вертун.

С бородой, а не старик,

с рогами, а не бык,

доят, а не корова,

лыки дерёт,

а лаптей не плетёт.

По горам, по долам

ходит шуба да кафтан.

По земле ходит,

неба не видит,

ничего не болит,

а всё стонет.

Пятак есть,

а ничего не купит.

Сер, да не волк,

длинноух, да не заяц,

с копытами, да не лошадь.

Не часы, а время сказывает.

Не ездок, а со шпорами,

не сторож, а всех будит.

Белые хоромы,

красные упоры.

Бел как снег,

надут, как мех,

на лопатах ходит.

В воде искупался,

а сух остался.

Вся мохнатенька,

четыре лапки,

сама усатенька,

два яхонта[63] под шапкой.

На сене лежит,

сама не ест

и другим не даёт.

Кабы встала – небо достала,

Кабы руки – вора связала.

Кабы ноги – коня догнала.

Кабы глаза – увидала.

Кабы язык – рассказала.

Один идёт —

четверых за собой ведёт,

а пятый сидит,

в оба глаза глядит.

И стучиха,

и бренчиха,

и четыре шумитихи,

и хохол,

и махор,

и змея с хохлом.

Два брата меньших

бегут впереди,

а два старших – позади,

а догнать никак не могут.

Едем, едем,

не объедем.

Встанет – выше коня,

Ляжет – ниже воробья.

Без ног бегут,

безо рта кричат,

дороги не знают,

других провожают.

Бегут полозки,

загня носки.

Шесть ног,

две головы,

один хвост.

Два кума Аввакума,

две кумы Авдотьи.

пять Фалалеев

да десять Андреев.

Бежит конь вороной,

много тащит за собой.

И не конь, а работник,

до воды охотник,

фырчит, да пьёт,

дома? везёт.

Везёт, а не лошадь,

летит, а не птица,

жужжит, а не пчела.

Летит – гудит,

а как сядет – замолчит.

^* К отгадке № 10. Устройство саней:

Течёт, течёт —

не вытечет,

бежит, бежит —

не выбежит.

Три брата:

один бежит,

другой лежит,

третий кланяется.

Стоит дед над водой,

трясёт бородой.

Конь бежит,

а шкура лежит.

Сани бегут,

оглобли стоят.

Два братца

в воду глядятся,

век не сойдутся.

Ни в огне не горит,

ни в воде не тонет.

В новой стене,

в круглом окне

днём стекло разбито,

за ночь вставлено.

Без поводка бежит.

Между гор,

между дол

бежит белый конь.

День и ночь кричит,

а не устанет.

Еду-еду —

следу нету,

режу-режу —

крови нету.