— Да, иду. Иду. Прямо за вами, черт побери, — сказал Мэнни обреченно.

Открылись двери лифта, и трое мужчин вошли в стальную кабину, достаточно длинную, чтобы в нее умещалась каталка.

— Доктор Нейлсон, помощник прокурора штата хотела с нами встретиться у вас в лаборатории. Я оставил ей сообщение... — начал Доминик, но врач его оборвал:

— Си-Джей Таунсенд? Да-да. Она звонила примерно полчаса назад. Ей не успеть. Она сказала, что подъедет отдельно, завтра или послезавтра, и просила начинать без нее. Она занята то ли в суде, то ли еще где-то.

Доктор Нейлсон нажал на клавишу "Б", и металлические двери закрылись с глухим звуком. Лифт пошел вниз, в подвал.

Тело Анны Прадо лежало на металлической каталке. Доминик помнил, судя по фотографии, предоставленной ее семьей, что у нее была кожа кремового цвета. Теперь она стала пепельно-серой, а веснушки на носу почти исчезли. Длинные светлые волосы спутались и были запачканы засохшей кровью. Тело до самой шеи прикрывала крахмальная белая простыня.

— Когда вы мне вчера позвонили и сказали про галоперидол, который нашли в доме подозреваемого, я провел дополнительные исследования. Результаты анализов пришли сегодня утром.

Доктор Нейлсон стоял рядом с телом, его рука касалась тонких пальцев, торчащих из-под простыни. Доминик заметил, что ногти на пальцах длинные и неухоженные, с них частично сошел розовый лак.

— Галоперидол считается очень сильным средством, снимающим или предотвращающим приступы психоза. Его прописывают пациентам, имеющим психические расстройства или страдающим шизофренией. Он более широко известен под названием галдол. Это сильный депрессант. Он расслабляет и успокаивает пациента, снимает слуховые галлюцинации или различные мании, даже помогает буйным пациентам успокоиться. В крайних случаях его можно вводить внутримышечно, чтобы добиться мгновенного результата. Если дать достаточно большую дозу, то он может вызвать кататонию[14], потерю сознания, кому, даже смерть. Пока вы меня понимаете, детективы?

Доктор Нейлсон несколько раз быстро моргнул.

— Тогда продолжаем. Если мы проводим стандартное токсикологическое исследование, которое делается при каждом вскрытии, галоперидол не обнаружить. Нужно специально его искать. У нас были основания полагать, что Николетта Торренс и Анна Прадо получили какой-то депрессант, но мы не знали, что им давали и где искать, кроме стандартного списка депрессантов, таких как валиум, дарвоцет или гидрокодон. Мы проверили, не могли ли это быть рогипнол, кетамин и гаммагид-роксибутриновая кислота, которую все знают как жидкую форму экстази, но ничего не нашли. Мы не нашли наркотика у них в организме.

Нейлсон посмотрел на Доминика.

— Но после вашего вчерашнего звонка, агент Фальконетти, я начал думать, что мы вполне можем обнаружить галоперидол. Это очень сильный депрессант. Мне стало крайне любопытно. Я провел еще несколько токсикологических исследований, и — вот!

Он постучал пальцем по коричневой дощечке с зажимом, к которой был прикреплен желтый листок бумаги из лаборатории.

— Он присутствует! Галоперидол! Затем я изучил содержимое желудка мисс Прадо, проверяя, не пропустил ли чего-нибудь. Нет. Ничего. Но это не имеет особого значения, поскольку галоперидол остается в организме примерно шесть часов. Если смерть наступила в течение шести часов после применения препарата, мы найдем его остатки в тканях и крови, даже если произошло полное переваривание пищи. Затем я стал мысленно прокручивать кое-какие теории. Просто послушайте меня какое-то время, детективы, и поймете: то, что я расскажу, соответствует фактам вашего расследования. В рецепте на галоперидол, прикрепленном к бутылочке, которую вы нашли, указывалось: по двадцать миллиграммов два раза в день. Это очень большая доза даже для крупного мужчины, у которого выработалось привыкание к препарату. Для непривычного к нему человека, к тому же с малым весом, достаточно одной таблетки в двадцать миллиграммов, чтобы полностью выйти из строя. Если ваш подозреваемый дал одну таблетку жертве, например в напитке, то через пятнадцать минут после попадания в желудок у девушки проявились симптомы, типичные для человека в состоянии алкогольного опьянения, — неловкость движений, заплетающийся язык, покачивание при ходьбе, замедленные реакции. Мыслить четко человек уже не сможет. Им легко управлять. Но как я говорил вам раньше, галоперидол также можно использовать и в виде инъекций. Тогда действие значительно усиливается. И проще использовать препарат таким образом. Одного укола хватает на период от двух до четырех недель. Поэтому я и стал снова исследовать тело, чтобы получить ответ.

Теперь Нейлсон сделал многозначительную паузу. Доминик с Мэнни слушали его очень внимательно, затаив дыхание. Он снял белую простыню, которая скрывала тело Анны Прадо, так фокусник сбрасывает платок со шляпы во время представления. Мэнни даже ожидал, что доктор прокричит «абракадабра!». Однако полицейские не увидели белого кролика. На холодной стальной каталке неподвижно лежало обнаженное изуродованное тело. Доктор Нейлсон, словно продавец подержанных машин, пытающийся продемонстрировать предлагаемую деталь, перевернул тело Анны на бок и показал детективам ее ягодицы.

Было очевидно, что девушку убили, когда она лежала на спине, поскольку кровь собралась под кожей обеих ягодиц, а также под локтевыми и коленными суставами. После того как сердце перестало перегонять кровь по телу и девушка умерла, кровь собралась в некоторых участках тела.

— А теперь посмотрите сюда! — предложил Нейлсон Мэнни и Доминику, протягивая им лупу.

Небольшой участок кожи был удален. Рядом с ним имелся след укола, невидимый невооруженным глазом.

— Таких следов было два. Я их пропустил вначале, поскольку в той части тела собралась кровь. Кроме того, изначально я не искал того, что нашел. Как видите, я срезал кусочек кожи, чтобы обследовать повреждения кровеносных сосудов в этой области. В эти два места определенно делались уколы. Я считаю, что кололи галоперидол.

Мэнни не был полностью убежден. Теперь он смотрел на доктора Смерть как сыщик.

— Подождите секундочку, док. Всех этих женщин пытали перед смертью. А не могли ли эти следы остаться после того, как псих просто втыкал в них иголки ради собственного развлечения? Почему вы так уверены, что это следы инъекций?

Доктор Нейлсон выглядел почти оскорбленным реакцией Мэнни на свою гипотезу, но быстро пришел в себя. Он усмехнулся, словно говоря: «Я знаю кое-что, чего не знаете вы», — и продолжил, игнорируя вопрос Мэнни.

— После того как я это обнаружил, детективы, я нашел кое-что еще более интересное.

Он перевернул Анну Прадо на спину и отвел в сторону правую руку мертвой девушки. Ее руки были в синяках, темных пятен оказалось больше на запястьях, где оставили отметины веревка или ремень, которыми ее связывали. Доктор Нейлсон показал на небольшое пурпурное пятно на сгибе локтя:

— Вот еще один след. Но тут препарат вводился не внутримышечно, а внутривенно. Вот в этой вене делался прокол. И ваш подозреваемый проделывал подобное неоднократно — я нашел еще две вздутые вены на другой руке и одну на лодыжке.

— Какого черта?! — Теперь Доминик запутался. — Значит, вы считаете, что он ввел ей галдол внутримышечно, а потом еще и внутривенно? Зачем делать и то и другое? Это не имеет смысла!

Он подумал о душителях из Хиллсайда, двух убийцах — двоюродных братьях из Калифорнии, которые вводили различные чистящие жидкости похищенным женщинам и смотрели, что с ними потом произойдет.

Тем временем доктор Нейлсон раздражался все больше и больше. Он в нетерпении постукивал ногой по полу, считая, что на пустые разговоры нет времени. Наконец он продолжил объяснения:

— Нет, смысла делать и то и другое не было. Поэтому я взял еще несколько анализов и обнаружил кое-что новенькое, что я и не подумал бы искать раньше. Но это определенно объясняет внутривенное введение препарата!