— Полиция, округ Куинс.

Слышались посторонние звуки. Обеспокоенные люди что-то быстро говорили, звонили телефоны, в отдалении выли сирены.

— Будьте добры, попросите к телефону детектива Эми Харрисон.

— Кого?

— Детектива Эми Харрисон, из отдела по расследованию преступлений на сексуальной почве.

Си-Джей было сложно произнести эти слева, что казалось странным — ведь она связывалась с каждым подразделением в Южной Флориде, занимающимся расследованием подобных преступлений, по крайней мере по несколько сотен раз за годы работы в прокуратуре.

— Подождите.

Через тридцать секунд грубоватый голос с сильным нью-йоркским акцентом сказал:

— Отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве. Детектив Салливан.

— Будьте добры, позовите детектива Эми Харрисон.

— Кого?

— Эми Харрисон, она занимается преступлениями, связанными с сексуальным насилием, совершенными в Бейсайде.

— Здесь нет никакой Харрисон. Как давно она ими занималась?

Си-Джек сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

— Примерно двенадцать лет назад.

Обладатель грубоватого голоса с нью-йоркским акцентом аж присвистнул.

— Двенадцать лет, Боже праведный. Сейчас здесь такой нет. Подождите секундочку. — Си-Джей услышала, как мужчина прикрыл микрофон ладонью и заорал: — Кто-нибудь слышал про детектива Харрисон, Эми Харрисон? Она двенадцать лет назад работала в отделе по расследованию преступлений на сексуальной почве.

Где-то вдали прозвучал голос:

— Да. Я знал Харрисон. Она ушла от нас года три назад, может, четыре. Вроде перевелась в полицию штата Мичиган. Кто ее спрашивает?

Мужчина начал повторять информацию, но Си-Джей его оборвала.

— Я все слышала. Хорошо, а как насчет детектива Бенни Сеарса? Он был ее партнером.

— Сеарс, Бенни Сеарс! — заорал ее собеседник. — Теперь она хочет знать про какого-то Бенни Сеарса.

— Боже, — произнес кто-то. — Бенни мертв уже, наверное, лет семь. Умер от сердечного приступа на Пятьдесят девятой улице в час пик. Кому все это нужно?

— Вы слышали? Детектив Сеарс умер несколько лет назад. Еще что-нибудь?

Перевелась. Умер. Почему-то Си-Джей не ожидала этого. Ее молчание было встречено нетерпеливым вздохом на другом конце провода.

— Эк! Я могу вам как-нибудь помочь?

— Кто в таком случае будет заниматься их незавершенными делами? Мне нужна помощь по... э... делу, которым они вместе занимались в восемьдесят восьмом году.

— У нас есть номер дела? Кто-то был арестован?

Си-Джей открыла папку и быстро начала пролистывать пожелтевшие бумаги в поисках номера дела.

— Да, где-то здесь у меня есть номер. Не вешайте трубку. Подождите секундочку... Нет, никого не арестовали, насколько мне известно. О, вот, похоже, номер...

— Никого не арестовали? Тогда вам нужен отдел нераскрытых преступлений. Я сейчас вас переключу, не вешайте трубку.

В трубке воцарилось молчанке.

— Полицейское управление. Детектив Марти.

— Добрый день, детектив. Мне нужна ваша помощь по нераскрытому делу 1988 года о сексуальном насилии.

— Нераскрытыми делами такого рода занимается Джен Макмиллан, но сегодня у него выходной. Он может вам перезвонить или вы сами свяжетесь с ним завтра?

— Я перезвоню завтра. — Си-Джей повесила трубку. Звонок не принес абсолютно никаких результатов.

Она снова взяла телефон и набрала номер.

— Прокуратура округа Куинс.

— Будьте добры, отдел экстрадиции[10].

В трубке воцарилось молчание, потом заиграла классическая музыка.

— Следственный отдел, Мишель. Слушаю вас.

— Добрый день. Мне нужен отдел экстрадиции.

— Наш отдел занимается экстрадицией.

— Мне нужно поговорить с человеком, который будет заниматься переправкой преступника в штат Нью-Йорк.

— Это Боб Шурр. Сейчас его нет на месте.

«А хоть кто-нибудь работает в городе, который, как говорят, никогда не спит?» — подумала Си-Джей.

— Когда он должен вернуться?

— Он пошел обедать, а потом у него назначена встреча. Вероятно, будет в конце дня.

Она представилась под фамилией Таунсенд и оставила номер домашнего телефона. Затем Си-Джей повесила трубку и уставилась на воду. Солнечный свет плясал на бьющихся о берег волках, лучи отражались в воде. Легкий бриз задувал и шевелил колокольчики, подвешенные в проеме балконной двери. Сегодня, днем в среду, на воде было много суденышек, пассажирки в бикини загорали на полотенцах, а гордые капитаны в плавках, с пивом в руке направляли суда выбранным курсом. Еще лучше выглядели загорающие красотки, покрытые маслом для загара, которые устроились в шезлонгах на корме. Эти суда уже назывались яхтами. На них мужчины и женщины вместе загорали на корме со стаканчиками мартини в руках, а управляла судном нанятая команда. И она же готовила еду и убирала. Оставляемые этими судами в кильватере волны иногда заливали девушек в бикини, а их гордые парни расплескивали пиво. Си-Джей наблюдала за богатыми местными жителями — со здоровым ровным загаром и холодным мартини — и ярко одетыми туристами с пивом, пина-коладой и солнечными ожогами; и те и другие плыли по каналу, словно в мире не было забот. Знакомое чувство зависти к легкости их жизни комом встало в горле, и Си-Джей усилием воли прогнала его. Роль государственного обвинителя преподала ей кое-какие уроки к тридцати шести годам, и она знала: все на самом деле не такое, каким кажется. И как обычно говорил ее отец: «Пройди милю в ботинках, Хлоя, перед тем как их купить. Ты скорее всего не станешь тратить деньги».

Она подумала о родителях, живущих в спокойной Северной Калифорнии, все еще переживающих за свою Хлою, совсем одну в еще одном большом, непрощающем городе, полном незнакомцев, полком сумасшедших. И что еще хуже, она теперь работает с ними, среди них, каждый день, видит убийц, насильников, педофилов — и прилагает все усилия, чтобы выиграть у системы, у которой на самом деле выиграть не может никто, поскольку к тому времени, как ужасные дела доходят до нее, все уже проиграли. Си-Джей не послушала совета и предупреждений родителей и, словно желающая смерти дура, сама встала на пути, по которому идет зло. Между Си-Джей и ее родителями после произошедшей трагедии образовалась эмоциональная пропасть. У нее хватало собственных воспоминаний, от которых она не могла отделаться; ей определенно не хотелось делить их с кем-то и переживать снова. Это касалось и всех ее знакомых из прежней жизни, которая давно закончилась. Она уже много лет не разговаривала с Мари.

Си-Джей допила кофе и открыла толстую папку с надписью «Полицейские отчеты». Уголки тонкой белой бумаги пожелтели, буквы отпечатанного на пишущей машинке текста немного поблекли. На первом отчете значилась дата: 30 июня 1988 года, четверг, 9.02. Время пошло вспять, словно все случилось вчера, и на глаза Си-Джей навернулись горячие слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони и начала читать про ту ночь, в которую двенадцать лет назад ее изнасиловали.

— Фальконетти? Ты меня слышишь, Дом?

У Доминика зазвонил мобильный телефон. Определитель сообщил: «Спецагент Джеймс Фултон».

— Да, Джимми. Говори.

Доминик обвел взглядом ванную комнату в поисках пакета для улик, затем вышел в спальню хозяина дома.

— Эй, Крис, где мешки для улик?

Крис вручил ему несколько пластиковых пакетов, красную ленту, которой они заклеивались, и белые инвентарные бланки. Вместе со всем этим добром Доминик отправился назад в ванную.

— У нас в сарае позади дома происходит кое-что интересное. Ты где?

Из-за южного акцента Джимми Фултона его иногда оказывалось трудно понять. Он был немолодым человеком, опытным следователем, уже двадцать шесть лет проработал в полицейском управлении Флориды и теперь занимал должность старшего спецагента в подразделении по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Опыт в раскрытии тяжких преступлений и проведении обысков делал его ценным помощником.