— Прокурорша! Buenos dias![18] Где ты была вчера? Нам тебя очень не хватало у судебных медиков.

— Привет, Мэнни. Ты уже в спецподразделении?

— Ты шутишь? Я только встал минут двадцать назад. Я в машине, еду по Восьмой, ищу, где бы мне взбодриться обычной утренней дозой.

— Тебя послушать, Мэнни, так можно подумать, что ты наркоман в поисках порошка. Хотя даже если кубинский кофе не помогает тебе проснуться, то уже ничто не поможет.

— Ты мне об этом рассказываешь? Я дошел до точки, когда не могу без него даже думать.

— А я собираюсь звонить Нейлсону, но хотела вначале поговорить с тобой и выяснить, что там вчера случилось.

— А ты с Домом уже разговаривала? Мне кажется, он тебя вчера искал.

Си-Джей почувствовала вину, лицо запылало. «Что Доминик ему рассказал о наших отношениях? О том вечере?»

— Нет. Пока нет. Я попробую его поймать позднее.

— Нейлсон — проклятый псих, если хочешь знать мое мнение, и прости, что я ругаюсь. В общем, Нейлсон утверждает, что Прадо вкололи галоперидол. Он нашел у нее в организме довольно приличное количество.

— Галоперидол?

— Да, это действующее вещество, а лекарство называется галдол.

— По-моему, Доминик говорил, что у Бантлинга был на него рецепт и что он нашел его во время обыска в доме...

— Все правильно. Чертов псих выложил для нас дорожку прямо к своей двери, не так ли?

Си-Джей услышала громкую латинскую музыку на заднем фоне и множество голосов, которые, как казалось, очень быстро говорят на смеси испанского и английского. Очевидно, Мэнни теперь шел пешком, потому что Си-Джей слышала его пыхтение.

— Ты где, Мэнни?

— Я же говорил тебе. Собираюсь взбодриться.

Она услышала, как он сказал, обращаясь к кому-то еще:

— Me puede dar dos cafecitos[19]. — Затем он снова заговорил в трубку: — Вообще-то я решил взбодриться двойной дозой. Предстоит долгий день. Мне нужно быть в форме.

Сотовая связь работала отлично. Было слышно, как он выпил обе «дозы», затем блаженно вздохнул и пыхтя отправился назад к машине — как предполагала Си-Джей. Музыка смолкла.

— Итак, в крови Прадо найден галдол. Зачем это понадобилось Бантлингу? Какой эффект дает применение препарата? — спросила Си-Джей. — Нейлсон вам объяснил?

— Это депрессант. Успокаивает психов. Врачи выписывают его страдающим психическими расстройствами, тем, у кого случаются обострения. Препарат их расслабляет, успокаивает. Как считает Нейлсон, Купидон его использовал, чтобы вывести девушку из «Левела».

— А ты не согласен?

— Согласен. Думаю, мысль правильная, в особенности если галдол имеет тот же эффект, что и экстази в жидкой форме. Я и раньше сталкивался со случаями, когда перед изнасилованием давали что-то из препаратов для психов. Перед многочисленными свидетелями. Девчонок выводили из клубов практически в бессознательном состоянии, насиловали столько раз, что даже их внучки не родятся девственницами, а затем они просыпались в гостинице, где кишат тараканы, ничего не помнили и только спрашивали «где я?» у извращенцев, которые их насиловали. Я согласен с этой версией, но просто у меня от этого Нейлсона мурашки бегут по коже, в особенности когда я вижу, как он дергается. Да и его чертовы глаза все время выкатываются из орбит.

— Да, думаю, у него не все в порядке со здоровьем.

— Да он сам псих, если хочешь знать мое мнение. Но я еще не сказал тебе хорошую новость. Нейлсон чуть не обкакался от радости — он нашел в крови Прадо еще один препарат. Похоже, ей его вводили внутривенно, поскольку это единственный способ применения подобного препарата. Вероятно, несчастная еще была подключена к капельнице в момент смерти. Его называют мивакрон — сам препарат. Ты о нем когда-нибудь раньше слышала?

— Нет.

— Я тоже не слышал. Он используется для расслабления мышц, но ты не вырубаешься, он только парализует. И вот в чем загвоздка — он не снимает боль. Ты все чувствуешь — но не можешь пошевелиться. Как тебе такое? Нейлсон говорит, в вену жертвы поступал препарат, когда Купидон пробивал ей грудь и вырезал сердце. И еще он нашел доказательства, что глаза бедняжки оставались открытыми — веки закреплены пластырем, — чтобы девчонка наблюдала за всеми действиями психа.

Си-Джей ничего не могла сказать. У нее в сознании пронеслась сцена: Бантлинг заставляет ее открыть глаза и наблюдать, как он режет ножом ее грудь. Рука невольно потянулась к груди. Она вспомнила жуткую боль, которая наполняла ее всю, и свой собственный крик. У нее закружилась голова, и подступила тошнота.

Последовало долгое молчание, потом опять заговорил Мэнни:

— Прокурорша? Ты меня слушаешь?

— Да, Мэнни. Я думаю, — произнесла она шепотом.

Си-Джей опустила голову к коленям, чтобы к ней прилила кровь и образы ушли из сознания. Ей требовалось собраться, быть сильной. Она намерена это все пережить.

— Мне на мгновение показалось, что прервалась связь. Так вот, Нейлсон также считает, что Прадо не единственная, с кем Бантлинг это проделывал. Теперь, зная, что искать, Нейлсон заново проведет токсикологические исследования тел других девушек. Может, даже сегодня, попозже, у него будут какие-то результаты. Дом собирается сам с ним связаться.

Си-Джей снова села прямо. Головокружение прошло.

— Я позвоню Нейлсону. Мне надо осмотреть тело Прадо. Может, потребуется эксгумировать других — тех, кого еще не кремировали. Мне также нужно, чтобы вы собрали информацию о враче, который выписывал Бантлингу галдол. Я хочу знать, кто и от чего его лечил.

— Эдди Боуман вчера звонил врачу. Если не ошибаюсь, по фамилии то ли Финеберг, то ли Фейнстин. Что-то в этом роде. Доктор отказался что-либо сообщать Боуману без официального запроса. Даже не признал, был ли Бантлинг его пациентом. Право врача. «О нет, детектив, я не могу вам сказать, скольких женщин убил мой пациент, поскольку это будет неправильно! Люди должны иметь возможность обсуждать подобные вещи со своим психотерапевтом, не опасаясь, что им придется отправиться в тюрьму за вырезание сердца красивой девушки».

— Все понятно. Сообщи мне все данные на врача, и я подготовлю ордер.

Последовала долгая пауза. Си-Джей слышала, как Мэнни затягивается сигаретой, а мимо окна его машины проезжают автомобили. Наконец он снова заговорил:

— Определенно нам повезло, только меня от всего этого тошнит!

— Да, нам повезло, Мэнни, — тихо ответила она.

— Ну, теперь дело за тобой, прокурорша. Сделай все как надо, и этот ублюдок сгорит в аду.

Она быстро привела себя в порядок, сидя за письменным столом и глядя в небольшое зеркальце пудреницы, а потом поспешила в здание суда, чтобы разобраться с небольшим вопросом по делу, слушание которого было назначено на следующую пятницу. Ей требовалось держать эмоции под жестким контролем — если она собирается продолжать вести дело Бантлинга. Доктор Чамберс прав — вероятно, ей придется ежедневно видеть и слышать то, что станет возвращать ее к ужасной дате — 30 июня 1988 года. Си-Джей уже несколько раз переносилась туда, и теперь ее снова мучили кошмары. Что еще ей уготовано? Неужели она сломается? Опять попадет в палату лечебницы для людей с психическими расстройствами и пройдет новый курс терапии?

Все дело в контроле над собой. Ей необходимо держать себя в руках. Контролировать чувства, ни в коем случае не дать себе сорваться, но при этом быть готовой ко всему. Нельзя позволить негодяю выиграть.

Из суда она отправилась в бюро судебно-медицинской экспертизы, чтобы встретиться с Нейлсоном и снова взглянуть на труп Анны Прадо. Си-Джей видела тело в тот день, когда его нашли, но теперь ей требовалось самой осмотреть места уколов. Прадо должны хоронить в понедельник, а семья хотела, чтобы процедура прощания проходила в субботу и воскресенье, поэтому сегодня была последняя возможность посмотреть тело перед тем, как его отправят в похоронное бюро для подготовки к погребению.