Ольга не могла скрыть своего разочарования, когда поняла, что Кирилл вовсе не воспылал к ней неожиданной страстью. Но и отказать ему сил не нашла. В офисе «Нефертити» она отыскала в документах Ксюшин адрес, а потом была доставлена восвояси.

Кирилл не спешил. И ему, и Ксюше надо сначала все переварить, потому что разговор в том же тоне снова ни к чему не приведет. Он сидел в машине, дожидаясь, пока в каждом окне трехэтажного дома выключится свет, и лишь потом взял телефон. Ксюша ответила сразу, будто ждала его звонка.

— Кирилл, я прошу, оставь меня в покое… — ее голос не был заспанным, но заметно усталым.

— О! Ты уже и забыла, что не разговариваешь со мной, милая? — он улыбался. — Выйди, я возле твоего дома. Обещаю, что на этот раз обойдемся без мордобития.

Она вздохнула:

— Я не могу.

— Можешь. Иначе я залезу в твое окно. Какое из окон — твое?

— Рискни! Методом проб и ошибок доберешься и до моего. Возможно даже почти живым.

— Теперь я знаю, как смеются немые! Звучит неплохо, делай так почаще, — он подхватил ее настроение, но попытался настоять: — Ксюш, просто выйди ко мне. Теперь же все равно не разойдемся, пока не поговорим.

Она молчала несколько секунд.

— Кирилл… Я так тебе все объясню, хорошо?

Он был вынужден согласиться, после чего выслушал непереводимое на разговорный язык медицинское объяснение. Звучало так, будто Ксюша страдает психическим отклонением — в присутствии некоторых людей она немеет, но после долгих лет лечения может разговаривать по телефону, а так же с теми, кто не вызывает в ней приступов фобии. И чтобы не возникло двусмысленности, притворяется полностью немой. Добавила, что Семен Иванович и Вадим в курсе этой ситуации и восприняли ее с пониманием.

— И я должен в это поверить? — Кирилл заполнил затянувшуюся паузу в конце ее рассказа.

— Я могу показать медицинские справки… Думаю, ты и сам понимаешь, что специально придумать такое никто не способен.

— Возможно… — конечно, он пока ни в чем не был уверен. — Не знаю… Но если мы хотим с тобой закончить прямо сейчас, то вынеси мне эти справки.

— Давай в другой раз? Я очень устала, — судя по тону, так оно и было.

— У тебя впереди два выходных. Можешь потом спать до самого понедельника. А я спать не смогу от любопытства.

Ксюша подумала немного и смирилась:

— Хорошо.

Она выскользнула из дома минут через десять, одетая в домашнее и кутающаяся в шерстяную растянутую кофту. Кирилл вышел навстречу и открыл перед ней заднюю дверцу, приглашая. А затем занырнул следом и включил свет в салоне. Ксюша держала в руке планшет, неловко улыбаясь, а ему протянула исписанные листочки с печатями. Но он на них даже не взглянул.

— Я вызываю твою фобию?

Она кивнула.

— Вадим?

Снова положительный ответ.

— Лиза?

Подумала недолго, а потом мотнула отрицательно.

— Тогда по какому критерию?

Ксюша начала писать, и на этот раз Кирилл не стал ей препятствовать.

«Пожалуйста, давай закончим на этом?»

— Когда это началось? — он и не собирался следовать ее просьбе.

«В 18 лет»

— Что-то случилось?

Она не кивнула и не подняла планшет, но ответ был очевиден. Кирилл же не сводил взгляда с ее лица. Ксюша написала:

«Теперь я могу идти?»

— Ни за что! Подожди, подожди, это ж так… странно. А если тебе найти лучшего специалиста?

«Со мной и работали лучшие»

— Допустим… А если я прямо сейчас тебе позвоню? Или если ты отвернешься, то сможешь со мной говорить?

«Нет. Ведь я буду знать, что ты тут»

Кирилл даже и не мог представить, как блестят его глаза — ни капли жалости, только научный интерес. Не заметил он и как протянул руку к ее лицу, чтобы контролировать движения — чтобы смотрела на него, а не отворачивалась. Зато это заметила сама Ксюша, заметно поежившись и отодвинув его ладонь подальше от своего лица.

— Ты не думай, что я к тебе клеюсь или что-то в этом духе, — он рассмеялся тихо, вызвав и у нее улыбку. — Вадим-то наверняка не такой бестактный?

Уверенный кивок не оставлял места для сомнений.

— В ваши с ним отношения я лезть не стану, но… — Кирилл снова переключился на интересующие его вопросы: — А если ты привыкнешь к человеку? Допустим, если начнешь ему доверять, то фобия к нему пройдет? Экспериментировала с этим?

Ксюша резко развернулась и дернула за ручку, чтобы уйти, но Кирилл перехватил ее за локоть.

— Подожди! Я же принимаю твои сдвиги, так и ты принимай мою наглость!

В окно с его стороны постучали, а потом и просто распахнули дверь. Кирилла вытащили наружу сразу две пары рук и только там ему было позволено оглядеться. Двое уставились на него, а со стороны дома подходили еще трое.

— Это че еще за хмырь, Ксю? — спросил самый плечистый.

Парни были похожи, хоть и разного возраста. Кирилл быстро сориентировался:

— Привет, родня! Ни хрена ж себе, сколько вас тут…

— Ты кто такой вообще? Что тут делаешь? — к нему ближе ступил самый старший.

— Это Кирилл Семенович, сын шефа «Нефертити», — пояснил Андрей. — И меня тоже интересует, что он тут делает.

Сама Ксюша осталась в стороне и сложила руки на груди. Кирилл оценил по ее виду, что теперь она чувствует себя в своей среде. Стоит ей только мину недовольную сквасить, как его тихо похоронят прямо за домом, а она потом розы на его могилке выращивать будет. Он поднял руки вверх, но говорил громко:

— Так, народ, остыньте! С вами приехал знакомиться, что же еще? Да вот только Ксюша меня в дом не пригласила — побоялась за мою бесценную шкурку. Теперь вижу, что не напрасно.

Ксюша изогнула бровь, но продолжала с удовольствием наблюдать, как он выкручивается.

— Ксю, он тебе что-нибудь сделал? — спросил плечистый.

Та, к счастью, соблаговолила отрицательно мотнуть головой.

— Тогда в дом! Маманя с папаней уже спят, на кухне тихонько посидим, поболтаем.

В этом неуместном сочетании по-мультяшно медвежьего «мамани с папаней» и «тихонько» было что-то неуловимо ужасное, но Кирилл решил не упускать и эту возможность:

— Какое счастье, что хоть кто-то из вас достаточно гостеприимный!

Ему не удалось бы сбежать, даже если б захотел. Но в просторной светлой кухне атмосфера немного снизила накал. Ксюшины братья по очереди представились и усадили его за стол, тут же выставляя какие-то кружки, вазочки с печеньями и целые подносы с булками.

— Это кто ж у вас печет столько? — поинтересовался Кирилл, смело ухватив самую румяную булку под бочок.

— Маманя, — дружно отозвались сразу трое.

— Бедная ваша маманя!

— Ничего она не бедная, а счастливая! — гаркнул Александр.

— Счастливая, что ей столько ртов кормить надо? — ухмыльнулся Кирилл.

— Так мы же ей помогаем! — подхватил Антон, но прозвучало это с оправданием.

— Да чего ты так тушуешься? — повернулся Кирилл теперь к нему. — Я тоже с родителями живу, потому что влом самому убираться. Так что понимаю…

— Чего ты там понимаешь, мажорчик? — перебил Аркадий.

— Окстись, дружок! Дай булку дожевать, я таких вкусных давно не ел. В последний раз — в хлебной лавке Милтон-Кинса. У вас маманя случаем не оттуда?

Анатолий только загоготал.

Кирилл вел себя настолько беззастенчиво самоуверенно, что и остальные начали улыбаться. Александр поставил перед ним огромную кружку с чаем и уселся рядом:

— Жри, жри, не подавись только. И приятного аппетита.

Только Андрей оставался серьезным. Он занял стул с другой стороны.

— Кирилл Семенович…

— Какой я тебе теперь Семенович? — Кирилл без стеснения говорил с набитым ртом. — Ты меня со своей сестренкой застукал, так что правильнее в морду дать, но уж будь добр, обойдемся без «Семеновича»!

Андрей кивнул.

— Кирилл, что тебе нужно от сестры?

Ксюша продолжала стоять в проходе, изумленно оглядывая картину, в которой Кирилл с уверенностью танка отвоевывал себе место. Сам он проглотил последний кусок и ответил, дождавшись полной тишины: