— Ты просто выслушай, сестренка, сразу не горячись! — сказал так, будто у нее был выбор в присутствии Кирилла. — У нас возникла идея — а что, если ты привыкнешь к человеку? Может быть такое, что со временем и говорить при нем…

Ксюша нервно дернулась — она сразу поняла, у кого именно такая идея возникла. И как он успел всех убедить в этом? Такой же вариант предлагал последний психотерапевт, поэтому Ксюша и перестала посещать психотерапевта. Неужели они сами не понимают, насколько это сложно? Все вокруг будут сидеть и ждать, когда же произойдут положительные изменения, потом устанут ждать, затем начнут скрывать разочарование. И Ксюша снова погрузит всю семью в ту апатию, которая была в первый год ее болезни. Ведь она все уже объясняла, зачем же снова мучить ее и поднимать этот вопрос? Теперь она смотрела на Кирилла с гневом, призывая к ответу. Тот отставил миску на столешницу и решил объясниться сам, раз уж его участие в диверсии все равно раскрыто:

— Мне твои братья описали ситуацию. Правда, с чего все началось, так никто и не слил… Но дай мне еще пару дней! — вокруг раздались смешки. — Я просто подумал, что ты чувствуешь страх не только произносить слова, но и когда собеседник смотрит на тебя. Ведь если бы это было не так, то ты не могла бы говорить по телефону…

Ксюша попыталась вскочить на ноги, но Андрей удержал ее, вынуждая слушать дальше.

— А если провести эксперименты — например, я в одной комнате, ты — в другой. Или я отвернусь. Или шепотом… Вот ты можешь сейчас шепотом что-нибудь сказать Андрею на ухо, зная, что я этого не услышу?

Она не могла. Не могла из себя даже звука выдавить, поэтому им повезло. А иначе все бы выслушали такое мнение, после которого сами говорить бы на несколько лет отучились.

— Доченька, — мама лучше остальных поняла ее настроение. — Ты ничего не обязана делать! Это просто предложение, но никто не собирается тебя заставлять! И прошу тебя, милая, только не плачь и не расстраивайся…

Ксюша перевела на нее удивленный взгляд. Она и не собиралась плакать, хоть и чувствовала свое бессилие. По поводу немоты она выплакала уже давно все, что могла. А сейчас она просто зла. Но и эта злость быстро пройдет, потому что все дело было только в их любви и заботе. Как бы они ни ошибались, но долго раздражаться из-за хороших намерений родных невозможно. Она полностью успокоилась и вытащила из сумочки планшет, который приготовила, чтобы общаться с Вадимом.

«Я подумаю. Обещаю. Но это будет не Кирилл! Он мне не нравится»

Показала экран остальным.

— Так именно поэтому! — Кирилл ответил, как только прочитал. — Именно потому, что не нравлюсь! Любая симпатия только добавляет волнения, а страх вряд ли можно унять через волнение.

Ксюша подумала. Он в чем-то прав — когда чувствуешь волнение, как она в присутствии Вадима, то скованность нарастает, что уж никак не идет на пользу фобии. Лучшим напарником для подобных экспериментов стал бы тот, к кому она полностью равнодушна. Но ее отношение к Кириллу равнодушием назвать было невозможно, она чувствовала к нему активную неприязнь. Он был слишком наглым, грубым, он уже не раз доказал, что не знаком с границами или тактичностью, а значит, и доверять ему она никак не могла. Но написала другое:

«Нет. Я обещаю подумать над этим, но ты держись от меня подальше»

От дальнейших споров и убеждений спас телефонный звонок от Вадима, на который она даже ответить не могла. Поэтому просто встала и пошла на выход, слыша за спиной уж совсем необнадеживающие диалоги:

— А почему она тебя терпеть не может, Кир? Ну-ка рассказывай, что ты ей сделал?

— Признаюсь честно — напугал до смерти. Она даже чуть в обморок не…

Ксюша захлопнула за собой дверь. Пусть оправдывается, пусть они его понимают, принимают как восьмого братца-альбиноса, пусть совместно ищут другие способы ее донимать, но все равно, как бы он ни крутился, они останутся на ее стороне! По крайней мере Ксюше очень хотелось в это верить. А Кирилл со временем потеряет к ней и ее лечению интерес. И если все сложится именно так, то она позволит ему ездить на рыбалку с ее братьями и обращаться к ней "Ксю". Может быть.

— Ксюша, вероятно, мне нужно было зайти в дом, представиться родителям? — Вадим, как всегда, убрал все ненужные мысли одной улыбкой.

Она отрицательно покачала головой — его еще в этом дурдоме не хватало! Вадим понял ее ответ и завел мотор:

— Я в кино тебя позвал, а потом подумал, что это как-то… по-детски, что ли. И решил, что мы можем сходить и в кино, и в ресторан. Если ты не против, конечно. Просто растерялся… Я, честно говоря, вообще не ходок по свиданиям, поэтому прости за все возможные неловкости…

Если бы Ксюша могла завизжать от радости, то обдуманно и со всей ответственностью именно так бы и поступила. Вадим понял по ее улыбке, что она совсем не против предложенной программы, а у нее даже руки неметь начали от волнения. Но все-таки она решилась написать:

«Тогда давай учиться этому вместе:)»

— С удовольствием!

Фильм оказался замечательным, но дело было вовсе не в фильме.

И если бы Ксюше пришлось описывать экранизацию, то вышло бы примерно следующее: «Там был попкорн. И Вадим сидел рядом. На экране что-то громко бушевало, но он сидел рядом. И был попкорн». В общем, Ксюша была на седьмом небе от этого фильма.

А в ресторане она взлетела на восьмое и даже напрочь позабыла, что когда-то клялась себе никогда больше не влюбляться, не становиться такой же уязвимой, как когда-то на школьном выпускном. Да и было уже чертовски поздно вспоминать об этих клятвах. Вадим был идеальным. Он отвечал на все ее вопросы и задавал свои, но при этом корректно, ни одним словом не задев за живое. Ксюша растворялась в его внимательном взгляде, а в таком газообразном состоянии невозможно не мечтать. И больше всего она была благодарна ему за то, что он, обозначив свою очевидную симпатию, не намеревался давить. Даже не попытался поцеловать, когда поздним вечером привез обратно домой, — для Ксюши это было бы слишком. И теперь ей оставалось только дожить до утра понедельника, чтобы снова увидеть его лицо.

— Ты куда пропал? Телефон отключен, я уж было понадеялся, что тебя инопланетяне похитили.

— Не поверишь, на рыбалку ездил! А телефон разрядился.

— Ты прав, не поверю, — Вадим рассмеялся. Он, как никто, другой знал Кира. — Новая моделька Вильдо или клубная девица?

Кирилл не стал его разубеждать, потому что не это посчитал важным:

— Кстати, о девицах. Что там с нашей рыбкой?

— Она мне нравится, — Вадим сказал это абсолютно серьезным тоном. — Я ей тоже нравлюсь, вижу это. И да, мы начали встречаться. Так что очень надеюсь, что ты нам свечку держать не будешь. Я могу на это рассчитывать?

Недолгая пауза.

— Если ты искренне, то конечно, — Кирилл и сам еще не определился, насколько верит в услышанное. — Как девушка она меня не интересует ни в каком виде. А уж если ты впервые в жизни собрался с кем-то встречаться на полном серьезе, то от меня жди только поддержки и понимания… Но, Вадим, почему именно она?

— Красивая, спокойная, добрая, простая, а не эти все… звенящие модельки Вильдо. Чего еще надо? И поскольку ее немота приобретенная, то и на детях это не отразится.

— Детях?! — Кирилл, до сих пор шагавший туда-сюда по своей комнате, врезался в стену. — Ну ни фига ж себе, как все запущено…

— Так что, мы договорились? — Вадим, судя по тону, улыбался.

— Не вопрос!

Хотя вопросы оставались. Возможно, Кирилл просто искал какого-то подвоха, потому что не видел в Ксюше того же очарования. Да и Вадим явно имел о ней искаженное представление: он считал ее тихой скромницей, но Кирилл уже понял, что та только внешне тихая — да и то, по объективным причинам. А внутри у нее шум, огонь, может быть, и истеричность с озлобленностью.

Конечно, он тут же перезвонил и Лизавете, чтобы поделиться шоком с близким человеком. Она поначалу тоже сомневалась, но в конце разговора и себя, и его убедила, что если все так и есть, то они со своей стороны просто обязаны поддержать друга. Кто знает, вероятно, именно Ксюша сделает из каменной статуи живого человека? Они оба успокоились и уже со смехом представляли, каких рыжих детей с серьезными рожами нарожает потом бедная ассистентка Семена Ивановича.