— Так он же все равно уволился из «Нефертити», — добил Андрей. — А для его точки как раз спальный район и нужен, да и аренда там дешевле.

— Уволился?

Ксюша не могла точно сказать, произнесла это вслух или про себя. Никто об этом раньше и словом не обмолвился, хотя она постоянно общалась с Лизой и Вадимом. А Семен Иванович уже три дня не появлялся на работе, сославшись на давление. Последний их разговор касался Ксюшиной учебы, которая начиналась с сентября. Вильдо наплел шефу, что у нее есть некое «чутье», а Семен Иванович из этого сделал вывод, что «Нефертити» очень нужен экономист с этим самым чутьем, потому что экономистов без чутья у него уже как кур нерезаных, а дизайнеров без рациональности — и того больше. В общем, Ксюше придется теперь освоить и «Менеджмент организаций», и еще пару-тройку тысяч специальности. И ровнехонько после этого она уже может не опасаться, что ее когда-либо уволят. Это был вдохновляющий разговор, но директор даже не заикнулся, что сам Кир из «Нефертити» ушел окончательно! Но стоит ли обижаться на старика, если даже ее родные братья не спешили посвящать ее в эту тайну?

Но теперь она из их междусобойчика узнавала и подробности. Оказалось, что Семен Иванович поначалу схватился за сердце, но Кир вовремя всучил отцу бизнес-план. Он всерьез вознамерился открыть пекарню-кондитерскую, и даже разработал оптимистический и пессимистический сценарии развития — совсем как Вадим. После этого Семен Иванович вынужден был смириться и дать добро сыну на вольное плаванье. Самым вопиющим оказалось то, что Кир и мамане намеревался предложить работу, а та, услышав это от Андрея, совсем неуместно захлопала в ладоши. Женщина, которая за всю свою жизнь даже ни разу не задумалась о трудоустройстве, вдруг решила, что дети ее достаточно большие, поэтому дамочка имеет полное моральное право задуматься и о карьере. Ксюша не могла расценить ее поведение иначе, как предательство. Настроение, если таковое еще хоть как-то держалось, приказало долго жить.

После этого ощущение пустоты только разрасталось. Люди бросают монетку, когда не могут выбрать один из двух вариантов. Но на подкорке каждый знает, чего хочет, просто не всегда может сразу себе в этом признаться. Дело не в том, какой стороной упадет монета, а в чувстве, которое сразу же возникает после того, как ты посмотришь на этот случайный выбор — или разочарование, или радость. Это подкорка кричит, чего ты хотел на самом деле. Мысль о том, что она попросту может больше никогда не увидеть Кира, стала той самой монеткой, которая приземлилась неправильной стороной.

Но пугало его равнодушие при последней их встрече. Возможно, она опоздала или задела его слишком сильно, а Ксюша не знала, какие подобрать слова, чтобы все исправить. Поэтому сосредоточилась на работе, чтобы отвлечься. Она уже успела привести в порядок все архивы дизайнерского отдела, которые до сих пор пребывали в творческом хаосе, сунулась в экономический, но оттуда ее прогнали без зазрения совести. Занятость на самом деле отвлекала, но к сожалению, работа постоянно заканчивалась, поэтому Ксюше приходилось все сильнее изощряться, чтобы найти для себя новые обязанности. Теперь она уже старые фотографии конвертировала во все возможные форматы — кто знает, а вдруг именно завтра они потребуются? Разбитое сердце — лучший фактор повышения производительности труда! Странно, что никто до сих пор не додумался защитить диссертацию по этой теме.

Вечерний офис уже привычно утих, развлекая ее только совсем тихим шумом системника. На звуки в коридоре она поначалу не отреагировала, решив, что еще уборщица не закончила или охранник делает обход. Но вздрогнула, когда дверь приоткрылась и впустила в ее кабинет одетого в «сияющее торжество» Вильдо.

Его сияние немного померкло, когда он воцарился на стуле напротив и хмуро оглядел Ксюшу:

— Богиня моего вдохновения, что с тобой происходит?

И вдруг Ксюша начала говорить — сначала неуверенно, а потом все громче и быстрее. Все, что она не хотела открывать даже родным, вылилось на Вильдо потоком. Но отчего-то к концу ее монолога дизайнер уже снова сиял торжеством:

— А ты поняла, чего хочешь?

— Поняла, — уверенно ответила Ксюша, — давно уже все поняла. Но теперь у меня не хватает смелости. Я боюсь его реакции.

Вильдо вздохнул и упорхнул куда-то. Вернулся минут через пять и протянул Ксюше кружку с мутновато-вишневой жидкостью. Он свято верил, что его кисель создает защитную ауру и уничтожает все неприятности в радиусе километра. Ксюша послушно пила, слушая теперь его:

— Ах, милочка! А ведь я не могу тебе ничего посоветовать. Я люблю весь мир, а весь мир любит меня — у нас с ним все так взаимно, что я не могу даже представить себе романтических терзаний или безответности… Но у меня есть идея! — Ксюша оживилась. — Допивай и едем к Вадиму! Он лучший друг твоего ужасного мальчишки, поэтому сможет помочь хотя бы советом.

Ксюша недоверчиво покачала головой:

— Сомневаюсь, что Вадим станет мне помогать.

— Станет, станет! Ведь я буду с тобой! Тебе не хватает смелости, а для смелости нужна поддержка — я точно говорю. Вот пойдем и потребуем от него поддержки!

Вадим не смог скрыть удивления, но отошел и молча пропустил гостей внутрь. Ксюша вынуждена была теперь и ему сообщить о сути своей проблемы, правда, гораздо короче. Вадим же встретил ее признания ироничной ухмылкой:

— Допустим. И что ты хочешь от меня? Мнения? Тогда держи — Кир сделал все, что мог, для ваших отношений. А что сделала ты? На что ты вообще способна? Ты даже отомстить нам без своих братьев не смогла.

Это было не совсем справедливое обвинение, но Ксюша спорить не стала — пусть Вадим говорит все, что думает, а она уже потом попытается это использовать. Но тот, кажется, высказался и потому неожиданно предложил:

— Выпьете что-нибудь? Коньяк есть. И если тебе нужна смелость, то алкоголь в этом деле помогает.

Ксюша, услышав слово «смелость», уверенно кивнула. Вильдо с присущим ему творческим подходом нахваливал коньяк, но пойло это, по мнению самой девушки, было просто отвратительным. После первого же глотка она чуть ли не выплюнула все на пол, но потом заставила себя пить еще. Ей нужна смелость!

Однако ж после второй рюмки она кое-что поняла. Алкоголь не прибавляет смелости — алкоголь притупляет страх. Смелости у нее и без того было предостаточно, но теперь ее нечем было скомпенсировать, чтобы вести себя разумно. Более того, Ксюше становилось все более перпендикулярно, ведет ли она себя разумно.

Лизе она позвонила сама, а когда та явилась, то теперь вся разношерстная компания была введена в курс дела. Лиза поддержала сразу:

— Правильно! Пойди и признайся! Хватит уже друг друга мучить!

Вадим же сомневался в этом варианте:

— Может быть, признаться и нужно, но точно не так тупо.

— Вадим, перестань! — смеялась вдохновленная Лиза. — Давай-ка и мне налей.

И только Вильдо парил по окружности, нараспев повторяя: «Как же все это прекрасно! Как прекрасно!»

Уже в такси Вадим потребовал:

— Лиз, ты ж спишь с Андреем? Позвони ему, пусть тоже приезжает.

— Зачем? — девушка немного смутилась, но выглядела так, будто ей очень понравилась эта идея, но как-то в голову не приходила.

— Пусть там будет на случай форс-мажора кто-нибудь из родственников этой… — ответил Вадим, но точное определение подобрать так и не смог.

Ксюша причин для форс-мажора уловить не могла. Она хлебнула еще из бутылки, которую так кстати успела прихватить и рассмеялась его подозрительности. Вадим после этого попытался выпрыгнуть из машины, но Лиза его успела остановить. Ксюша решила, что пришло время наладить с ним отношения:

— Вадим Саныч, а ты зачем за мной бегал? Вот я все поняла, а этого не поняла.

— Жениться на тебе хотел, — буркнул тот.

— Правда? Это круто! А зачем?

— Шеф считает меня несерьезным. Если бы я женился, то он бы сразу успокоился на мой счет.

Вадим попытался оценить ее реакцию на такое заявление, но той теперь вообще все нравилось. Она даже помощь решила оказать: