Уходя потрепал сына по голове, чтобы скрыть предательскую слезу. Не знаю, что нахлынуло на меня, но Мала я всегда любил больше, чем других. Он характером пошел в Мию — взрывную и беспощадную амазонку с золотисто-красными волосами. Если мой первенец Миха, рожденный Нел, был невероятно спокойный и рассудительный, как и его мать, то Мал был петардой, взрывавшейся каждую секунду. Но инвалидизация руки его изменила, хотя глаза по-прежнему горели огнем.

Дни проходили, уже становилось заметным приближение осени: иной ночью было прохладно. Ячмень был убран, Русы трудились над жатвой пшеницы. Лайтфут и Мург не стали заморачиваться мельницей для перемола зерен. Вместо этого использовали большие жернова, используя домашний скот.

Картофель выкопали в первых числах сентября — второй урожай был чуть слабее.

— Еще один год и эта земля непригодна, — вынес вердикт Озил, потомок «христовера» и Руса с Макселя.

— Посадим в последний раз, после очередного сбора урожая перед сезоном дождей, отправимся домой, — подбодрил пожилого Руса, расплывшегося в улыбке от моих слов.

Урр прожил три недели с Нуахи и вернулся с роскошной шкурой леопарда — подарок от Хмана.

Урожай был убран, задействованные на полях сушили зерно, отбирали посевной материал. Вызвав Бера и Тиландера приказал готовить суда и воинов для предстоящей экспедиции. Выступить планировали пятнадцатого сентября, как только закончим с посевной и отметим Праздник Урожая. Этот обычай сохранился еще с Плажа, когда нам впервые удалось посеять и вырастить ячмень.

Наши пиводелы сетовали на отсутствие хмелевых шишек для пива, но меня такие проблемы не заботили. Пиво никогда не было любимым напитком, да и к алкоголю в целом относился сдержанно. Небольшое количество самогона всегда было под рукой, Ната строго следила за тем, чтобы все необходимое для нас поставлялось вовремя.

Выступать решили по реке на двух судах — на «Руси» и «Зерге». Уровень воды в Вольте пошел на спад, остальные корабли имели большую осадку и вряд ли могли пройти далеко вверх по реке. Так как боевая операция в этот раз предстояла очень серьезная, Бер подготовил две сотни лучших воинов. За год нашего проживания на островах, не было случая нападения и около сотни воинов было более чем достаточно, чтобы обезопасить наши поселения и суда на рейде.

Первый отряд численностью в сто человек под командованием Бера выступил в сторону поселения Ранаати по суше. Бер отлично помнил маршрут, и сам вызвался идти по суше. Сотню воинов разместили на пароходе и паруснике. Один «Катти Сарк» мог бы взять в два раза больше людей, но осадка в четыре с половиной метра делала его непригодным для плавания в верховьях реки.

Ната заранее приготовила себе мужской костюм, использовав для его пошива часть сохранившегося спасательного комбинезона с «Последнего шанса».

— С Богом! — дав короткий гудок, «Русь» стала отходить от причала, чтобы отвезти нас навстречу нашей судьбе. Как бы не сложилась наша попытка завладеть звездолетом Франко-Германской Унии, я был убежден в одном — наступает самый ответственный момент моей жизни в этом временном промежутке.

Урр ушел вместе с Бером, предпочтя поход по суше. Накануне состоялся эмоциональный разговор с Малом — мой отказ взять его в похорд, вызвал бурю эмоций.

— Это из-за руки? Я отлично владею мечом и левой, смотри сам, — сын действительно владел мечом обеими руками.

— Нет, рука здесь не при чем. Ты остаешься за главного, кто-то должен охранять наших людей.

Но Мала трудно было переубедить, после его ухода я снова задумался, правильно ли поступая, лишая его возможности проявить себя в битве. Картина, где Мал купал сына, крепко запала мне в душу. Именно это и послужило причиной моего решения — я хотел дать сыну шанс быть отцом. Шанс, которого я себя лишил, постоянно пытаясь чего-то добиться, что-то исправить. И пусть Мал ушел обиженный, но пройдет время и он поймет мотивы моего решения.

На «Зерге» поползли вверх паруса, корабль стал менять галс, ловя ветер. Густо чадя дымом, «Русь» вышла на стремнину, оставив позади парусник Балта.

— Я вся горю от нетерпения, — призналась Ната, стоя рядом на мостике, — только бы ядро звезолета не пострадало, все остальное можно исправить.

«Типичная женщина, — мелькнуло в моей голове — неизвестно сможем ли мы найти этот звездолет, не говоря уже о том, что его захватим, а она уже планы строит». Пароход начал входить в первую излучину реки, бросив назад взгляд, я увидел, как скрылся наш остров за берегом. Пути назад нет: или мы получим звездолет, или на этом закончится моя эпопея. Третьего не дано!

Сто километров до поселения Ранаати мы плыли трое суток: «Зерг» оказался плохо приспособлен для плавания вверх по реке почти при полном отсутствии ветра. Если первый день парусник еще двигался, отставая от парохода с каждым часом, то на второй день, по мере сужения русла и усиления течения, практически остановился. Тиландер взял корабль Балта на буксир, паровой котел «Руси» работал на пределе, таща за собой груженный парусник.

— Нам бы добраться до озера, там водная поверхность большая и ветры всегда есть, — американец периодически спускался в машинное отделение, переживая за состояние котлов.

Балт выставил косые паруса, стараясь по мере возможности облегчить задачу пароходу. Утром второго дня на минуту солнце проглянуло полностью в освободившуюся прореху, знаменуя окончание вулканической зимы. К вечеру светило снова появилось на небосклоне перед своим закатом, озарив багровым светом запад Африки.

— Ярило появилось, быть удаче, — на реке Богдана Лутова не укачивало как на море. Он подставил под теплые лучи бородатое лицо, наслаждаясь теплом и блаженно улыбаясь. За последний месяц воздух основательно очистился: видимость возросла в пару раз. Только очень отдаленные предметы немного размывались в очертаниях.

Швартовку к берегу на ночь Русы встречали с радостью — трудно целый день сидеть плечом к плечу с товарищем, оба наших корабля обладали малой вместимостью. Во время второй ночевки, разведчики наткнулись на следы отряда Бера, успевшего пройти в этом месте пара часов раньше нас. На утро четвертого дня, показалось безымянное озеро, о приближении к нему становилось понятно по сменившемуся ландшафту. Деревья и кустарники по берегам реки уступили место камышу и высокой траве. И сразу паруса «Зерга» поймали свежий попутный ветер.

Бер со своим отрядом пришел еще вчера вечером: вместе с ульрихом он встречал нас на пристани, заметно преобразившейся с нашего прошлого плавания.

— Макс Са, — крепко пожав мою руку, Ульрих кинулся в объятия, — я уже думал, что не увидимся, прошло больше трех месяцев.

— Были проблемы, — освободившись от объятий немца, спросил у Бера, не встречались ему следы сбежавшего Схапити. Мог бы и не спрашивать, мрачное лицо приемного сына красноречиво свидетельствовало о его неудаче в поисках Схапити.

— Макс Са, Бер рассказал нам про уничтожение Схапити. Признаюсь, вчерашняя ночь была самой восхитительной с момента моего появления здесь, после слов вашего командира. Да и Ранаати не могли уснуть до утра, каждый год мы ожидали, что Схапити появятся вновь, готовились к обороне, сознавая свою малочисленность.

— С Схапити покончено, Ульрих. Ничего нового нет про твоих товарищей с звездолета?

— Мы так далеко на север не ходим, но уголь я все же привез для вашего судна, — похвастался немец. Женщины Ранаати сновали везде, пятеро Русов, что оставались здесь с прошлого приезда, поспешили засвидетельствовать свое почтение. Как я и просил, все три месяца Русы усиленно учили язык Русов и многие Ранаати даже бегло говорили на простые темы. Сам Ульрих продемонстрировал знание языка, периодически вставляя фразы и слова на нашем языке.

Еще вчера, после появления Бера с отрядом, инженер послал всех своих охотников на охоту, женщины проверяли верши, вытаскивая пойманную рыбу. Гостеприимный хозяин задумал пиршество в честь дорогих гостей. Но больше всего меня удивил напиток светло-соломенного цвета, с гордостью продемонстрированный немцем.