— И я их люблю, они лучшие, — усевшись в кресло, пристегнулся страховочными ремнями:

— Я готов, Ната.

Обратный полет занял не больше пяти минут, когда крейсер приземлился и открылась дверь, внутрь вошел поток теплого воздуха. Если бы не шубы на плечах, трудно было поверить, что пять минут назад тряслись от холода. Урр, не проронивший ни единого слова за все время полета, радостно выдохнул:

— Хорошо здесь!

В лагере провели еще два дня, прежде чем прибыла «Русь» во главе с Тиландером.

Старый друг крепко обнял меня, похлопывая по плечам:

— Признаюсь, Макс, был у меня страх, что больше не увидимся. В следующий раз будь добр, не уезжай без меня. Известие о смерти Санчо глубоко опечалило американца, он к неандертальцу относился как к сыну.

— Достойная жизнь и славная смерть, — подвел итог Тиландер, выслушав обстоятельства смерти неандертальца. Мой рассказ про полет в Максель привел его в восторг:

— А что насчет шхуны в порту? Она окончательно раздавлена или есть надежда ее отремонтировать?

Пришлось признаться, что про порт я совсем забыл, занятый разговорами с Терсом и Гураном. Известие о незнакомцах в шкурах из гладкой кожи американца не встревожили.

— Кто бы это не был, для нас он не противник. Ты же не думаешь, Макс, что это те самые французы, что ускользнули от погони?

— Исключено, им просто не хватило бы времени добраться до окрестностей Макселя. Это не говоря о том, что они наверняка погибли под тем стадом, что едва не погубило нас.

— Тогда у меня только одно предположение? — американец подкрутил усы. — Помнишь с команды «Аталанты» часть моряков сбежала на британских островах?

— Помню.

— А что, если они не погибли, а смогли выжить. Тем более, что климат там даже мягче чем на землях Дойчей из-за Гольфстрима.

— Подожди, Герман, если мне не изменяет память, побег части моряков был лет за двести до обнаружения нами Ондона?

— Примерно так, это начало девятнадцатого века, — согласился американец, теребя бороду.

— Плюс еще полтора сотни лет, когда мне пришлось возвращаться с Натой, после падения на оркнейские острова. Плюс годы, прожитые до обнаружения Ондона и после моего возвращения. Итого, без малого прошло четыре столетия: где все это время были британцы? Почему не предприняли попыток попасть на континент?

— Не знаю, Макс, может это и не они, просто высказал предположение.

На минуту я задумался — в словах Тиландера однозначно есть рациональное зерно. Жителям девятнадцатого века куда проще прогрессировать, нежели дикарям каменного века. А что, если Герман прав и у меня под боком расцветает цивилизация саксов?

— Знаешь, что, возможно ты прав. Только зима останавливает меня от желания слетать на британские острова и проверить нет ли у нас за спиной опасного врага. Но если четыре столетия они не представляли угрозы, думаю пара месяцев ничего не изменит. Сейчас у нас проблемы поважнее — надо готовиться к скорой весенней страде, а после уборки урожая — к возвращению домой. Может и слетаю в Европу еще раз, хотя Ната и плачет о ограниченном ресурсе ядра двигателя.

После ухода американца снова поговорил с Натой, безапелляционно заявившей, что ресурса ядра звездолета критически мало. Несколько полетов в атмосфере и звездолет намертво станет на прикол.

— А в открытом космосе летать можно, вся поверхность крейсера на солнечных панелях седьмого поколения, — эти слова пропустил мимо ушей, потому что не планировал выход в космос.

С учетом сказанного Натой, было решено оставить звездолет во временном лагере, чтобы не тратить ресурс ядра на перелет в Форт-Росс. Он будет надежно закрыт, его антивандальный корпус не пострадает, даже если по нему палить из пушек. К нему мы вернемся потом, чтобы перегнать его в Максель, когда наступит время возвращения домой. В Форт-Росс будем возвращаться по воде и по земле. Я, Ната, Герман и Ульрих со своими немцами поплывем на «Руси». Высадим Ульриха и его товарищей в деревне Ранаати, а сами вернемся на острова. Бер и Урр поведут воинов по берегу реки, заодно посетив племя тестя Урра.

До начала сезона дождей времени мало, уже надо начинать готовить корабли к возвращению домой. Углем загрузимся у Ранаати, где Ульрих позаботился сделать неплохой запас каменного топлива. Осталось только разубедить Нату насчет поиска рубиннады: ничего так не осложняет жизнь, как ложные надежды.

Уборку урожая начали всем населением Форт-Росс: надо успеть до начала сезона дождей и даже погрузить все на корабли. Работы хватало всем: часть Русов занималась забоем животных и приготовлением солонины. За два года поголовье домашнего скота разрослось, для них физически не хватит места в трюмах кораблей. Аграрии, как я называл занятых на уборке урожая, жали ячмень, пшеницу, молотили зерно, вязали снопы соломы, чтобы выстилать ими трюмы с животными. Тиландер с капитанами кораблей проверял готовность судов к месячному плаванию: вытащенный в сухой док парусник «Катти Сарк» заново конопатился, дно очищалось от налипших кораллов.

За два года, что мы провели в этом месте, численность Русов возросла, несмотря на боевые потери. Мы потеряли в общей сложности четыре десятка людей, включая несчастные случаи. За этот же период появилось около шести десятков новорожденных, еще пара десятков женщин ждали пополнения в семействе. А еще наш народ пополнился немцами во главе с Ульрихом и племенем Ранаати, численность которого составляла около шестидесяти человек. Нерешенным оставался вопрос с племенем Нуахили во главе с Хманом, чья дочь стала женой моего сына Урра. Если и их везти в Максель, придется часть людей разместить в звездолете. Тиландер ворчал, что плавание на север будет труднее, апеллируя к течениям по африканскому побережью.

— Вызывал, Макс Са? — Урр явился вместе с женой, ждавшей первенца.

— Урр, надо сходить к Нуахиле и узнать, не хотят ли они переселиться с нами в Максель. Герману надо знать точное число людей и животных, чтобы распределить их по кораблям.

Мой сын-амбал переминался с ноги на ногу, словно не слышал моего распоряжения. Эя двинула его локтем и Урр заговорил:

— Макс Са, я хочу остаться здесь с Нуахили. Мы бы переселились в Форт-Росс, — парень замолк, словно испугавшись своей смелости.

— Урр??? — Мой голос задрожал от гнева. Ожидал чего угодно, но не такого предательства от сына. Его красавица-жена спряталась за широкую спину мужа, ожидая взрыва эмоций с моей стороны.

— Макс, ты что кричишь? — Из хижины показалась Ната, следом выскочила обеспокоенная Труди.

— Ты слышала, что он сказал? — мне с трудом удавалось сохранять эмоции, — хочет остаться здесь и жить с Нуахили.

— Это правда, сынок? — Урр возвышался над ней на две головы, но Ната гипнотизировала его взглядом, — это правда?

— Да, — глухо отозвался великан, пряча от нее взгляд. С его «да» мое сердце упало куда-то вниз, по спине прошел холодок. Сначала Ганс, потом Санчо, а теперь и родной сын. Но если те двое покинули меня не по своей воле, этот делает все обдуманно и хладнокровно.

— Променял отца на вагину жены⁈ — от волнения я сорвал голос и буквально прошипел фразу, на которую Ната ответила гримасой:

— Макс, что ты такое говоришь?

— Ты хорошо подумал, сын? — Смог произнести относительно внятно после глубокого вдоха.

— Да, — еще раз ответил Урр, боясь посмотреть мне в глаза.

— Пошел прочь! Убирайся с моих глаз тупая скотина, — поискал глазами предмет, чтобы кинуть в сына-предателя, но ничего не попалось под руку.

— Тварь неблагодарная, урод, тупица, выблядок кроманьонский, — я не мог успокоиться после ухода сына. Даже Ната не рискнула подойти: прислала младших сыновей. Иван и Кинг прильнули к груди, достаточно повзрослевшие, чтобы понять, что отец расстроен. Лишь к вечеру отпустила боль — сердце так ныло, что я уже стал опасаться инфаркта. Успокоившись, послал за Урром воина.