«Сделаю».

«Ты с ума сошла?! — в унисон взвыли Таррэн и Элиар. — Прочь оттуда! Немедленно!»

«Это вы сошли с ума, раз рискуете в таком „Огне“ ослаблять свой щит, — сухо отозвалась Гончая. — Все, умолкли. Я здесь, вы — там. Сберегите ушастых. Больше от вас ничего не требуется. Тиль, надеюсь, хоть ты меня поддерживаешь?»

Тирриниэль, перехватив яростный взгляд сына, сглотнул.

«Да, малыш. Только умоляю, будь осторожнее — это дракон».

— Драко-он? — задумчиво переспросила Белка вслух, пристально изучая чужака и словно не замечая его пылающих глаз. — Неужто настоящий, из местных страшилок?

Она подчеркнуто внимательно оглядела закованного в броню чужака с ног до головы.

— Ну не знаю, не знаю… а крылья где? А морда зубастая куда делась? Я ж по ней душевно двинул, но ни одного клыка наружу не вышиб. Непорядок. Да и ног у этой «легенды» всего две, ходит прямо, руки-крюки есть, глазищи демонические, только хвост куда-то спрятался… или его оторвали? А какой дракон без крыльев? Или, может, он еще мелкий, поэтому не выросли? Или оборачивается в полнолуние? Сперва весь из себя такой красивый, а потом бац! — и уже страшилище в шлеме… Эй, чешуйчатый! А ты вправду дракон?

— Хочешь увидеть дракона, смертный? — едва слышно прошипел незнакомец.

— Ага!

— Так смотри же!

Чужак откинул полы длинного плаща. Глубоко вдохнул, словно огненная ящерица перед выдохом, и от этого на гладкой поверхности доспеха красиво заиграли оранжевые сполохи. Более того, почему-то вдруг показалось, что «Огонь жизни» проступает прямо из-под кожи, наделяя голубоватый металл совершенно неподражаемым блеском. Как если бы от простого вдоха в широкой груди дракона разгоралось маленькое, но очень злое солнце.

А в следующее мгновение из ладони чужака выросло узкое черное лезвие. Описало смертоносную дугу, взорвало за собой воздух целым шлейфом огненных искр. Дракон без предупреждения прыгнул, одновременно завершая начатую дугу коротким, но поистине страшным ударом. Буквально размазался в пространстве, поднял вокруг себя серебристую пыль, бездумно отсек дерзкому человечку голову и в ту же секунду вернулся на прежнее место, уже забыв, зачем уходил.

Ллер Адоррас судорожно вздохнул: дракон невероятно быстр, а его удар неотвратим, как сама судьба.

— И это все?! — изумилась Белка, внезапно выступив из облака поднявшейся пыли. Совершенно невредимая. И, кажется, изрядно сердитая. — Прыгнул, скакнул, махнул лапкой и решил, что от меня так просто избавиться? Слышь, чудик, ты это сейчас пошутил или как?

У дракона, не успевшего убрать клинок в обнаружившиеся за спиной ножны, самым неприглядным образом отвисла челюсть.

— Не, ну я не понял! — возмутилась Гончая. — А где дракон? Стрекозла в доспехе я уже видел, дурака с иголкой в руке тоже видел, пылью надышался от его дурацких попрыгунских опытов, а дракон? Где дракон, я тебя спрашиваю, морда?!

Владыка Эоллара ошеломленно моргнул, в то время как Гончая уперла руки в боки и обвиняюще уставилась на не менее ошарашенного дракона.

— Халтура! Хочу дракона увидеть, а не петуха на ниточке! Дракона мне подайте! Ну?! Или я рассержусь по-настоящему! Только решил, что нашел себе противника по силам, как на тебе — сплошное надувательство!

Таррэн тихо застонал:

— Господи, Бел…

В глазах дракона забрезжило понимание: тот прыжок, саднящая скула, клинок из лунной стали, досадный промах, это показное недовольство, направленное на то, чтобы кое-кто потерял голову и позабыл о цели своего прихода… вроде мелкий сопляк, как-то сумевший избежать его удара, который для любого смертного непременно стал бы последним… его глаза, в которых по-прежнему таился знакомый холод… спокойно лежащие на поясе руки, пальцы которых словно невзначай поглаживают рукояти метательных ножей… и ножны. Определенно, деревянные ножны, от которых повеяло знакомой магией.

Белка стояла неподвижно, внимательно изучая подобравшегося противника, в движениях которого вдруг проступила осторожность. Потом перехватила его горящий взгляд и быстро кивнула: дескать, молодец. Сразу дошло, хотя других приходилось по полчаса изводить, чтобы додумались. А затем так же неторопливо сняла ножны и отсалютовала ему. Немного шутливо, как всегда, но в этом простом движении было столько грации, что даже ллер Адоррас не усомнился: Бел — это нечто особенное.

Усмехнувшись в ответ, дракон подчеркнуто медленно поднял руку и, расстегнув пряжку на плече, так же медленно уронил плащ на мраморный пол. Еще неторопливее расстегнул ремень, удерживающий превосходно выделанные ножны, и аккуратно бросил сверху. Легким щелчком активировав угасающее возле Л’аэртэ пламя (не для того, чтобы спалить, а чтобы оно придержало встревоженных эльфов), улыбнулся чуть шире: разумеется, без присмотра он их не оставит. Но сперва закончит здесь, раз странный человечек не желает отступать, а уж потом займется остальными. Он шагнул навстречу пристально разглядывающей его Белке и сделал приглашающий жест.

А в следующее мгновение они оба исчезли.

Ллер Адоррас всегда считал себя неплохим воином и искренне полагал, что за шесть тысячелетий жизни видел все, что два живых существа могут натворить в поединке. Он отлично владел мечом, превосходно освоил лук и конечно же мог уследить за каждой из десяти стрел, сорвавшихся с его тетивы за считаные мгновения. Однако того, что произошло в этот миг перед его глазами, не сумел уловить сразу. Просто стояли неподалеку двое, а затем что-то случилось, пространство под потолком будто заволокло тяжелыми тучами, оттуда грянул беззвучный гром, и их не стало. Вместо этого в сгустившемся мраке образовался тугой смерч, в котором что-то отчаянно зазвенело и завыло. А когда поднявшаяся пыль осела, повелителю Алиары стало нечем дышать.

Потому что перед ним снова стояли двое. Живые. Словно и не было этой безумной пляски. Словно не звенели яростно полыхающие мечи. Словно не скрипели зубы и не горели ненавистью глаза. Просто два врага, ощутивших силу друг друга и неприятно этому удивившихся.

Неизвестный дракон, не посчитавший нужным представиться, больше не улыбался. Быть может, оттого что теперь на его щеке отчетливо пламенела еще одна неглубокая рана. Или оттого, что такая же царапина расчертила его левый бок, опасно близко от медленно бьющегося сердца. Он стоял, напружинив ноги и готовый в любой миг снова сорваться в безумную пляску смерти. Внешне расслабленный и даже ленивый, но внутренне — собранный и настороженный, словно зверь, почуявший западню. На окруженных «Огнем» пленников он уже не обращал внимания — его взгляд был прикован только к Гончей. Следил за каждым ее вздохом — таким же медленным и неторопливым, как у него самого. Отслеживал малейшее дуновение ветерка возле ее губ. Шевеление растрепавшихся от скоротечной схватки кудрей. Мягкое мерцание глаз, в глубине которых начали ритмично вспыхивать изумрудные искры. И не мог отвести глаз от ее длинных, отточенных до неимоверной остроты парных клинков, на которых горели древние эльфийские руны.

При виде преобразившейся Белки у алиарцев вырвался дружный вздох. Потому что сейчас она наконец была настоящей — подвижная словно ртуть, стремительная, как вставшая на след хмера. Она проигрывала в росте могучему дракону, и в этот миг со стороны могло показаться — силы неравны. Но ллер Адоррас, уже видевший когда-то мощь Создателей, мог по достоинству оценить ее скорость, умение держать удар и то, с какой настороженностью следил за ней прославленный потомок древнего народа.

Когда-то он думал, что не найдет ни в одном из миров существа, способного противостоять дракону на равных, однако сегодня понял, что ошибался. И с внезапным холодком осознал, для чего на самом деле в его дом пришел этот коварный, скрытный и обманчиво безрассудный гость.

Осознав, что пауза затянулась, дракон негромко признал:

— Неплохо для смертного.

Белка не пошевелилась. И глаза ее остались такими же ледяными, как раньше, только руны на родовых клинках снова полыхнули.