«Сердится, — с удивлением понял ллер Адоррас, подметив, как раздраженно дернулось маленькое ухо. — Кажется, действительно сердится, что не удалось поймать дракона! Темная бездна! Да кто же ты, Бел, если считаешь, что тебе по силам убить Создателя?!»

Гончая как услышала и прошипела сквозь зубы что-то неразборчивое. А потом оттолкнулась и, совершив головокружительный прыжок, быстро ударила. Но на этот раз повелитель Алиары был готов и не пропустил момента, когда дракон встретил чужие клинки своим мечом. Даже успел заметить, как удивленно дрогнули его губы, но раздавшийся следом протяжный и гулкий звон заставил эльфов поморщиться — удар был поистине страшен. И не менее страшен оказался ответ Создателя. Даже дневной свет померк перед тем, как полыхнуть еще одной красновато-зеленой вспышкой. Снова грянул гром, болезненным молотом шарахнув по залу. Казалось, поединщиков должно было оглушить, раскидать по разные стороны зала, заставив корчиться от боли в вывернутых пальцах. Однако ничего подобного не случилось — вместо этого на каменных плитах снова возник серо-черный вихрь, вокруг которого маленьким смерчем закрутилась поднятая с пола пыль.

Потом — еще одно мгновение благословенной тишины. Еще один миг для изумленно-неверящих взглядов. Еще один росчерк черного клинка, от которого на пол плавно слетел срезанный кусочек кожаной куртки. И мимолетная гримаса Гончей, движения которой приобрели необъяснимую вкрадчивость, словно у голодного зверя, вплотную подобравшегося к лежке чуткого оленя. Они стали еще более плавными, тягучими. Вокруг Белки, казалось, загустел сам воздух, заставляя ее ступать медленно и осторожно. Ее ноздри беспрестанно шевелились, губы сжались в прямую линию. Побелевшее лицо напоминало равнодушную и бесстрастную маску, и только глаза жили на нем своей собственной жизнью — пылающие нечеловеческими огнями, подвижные, чуть прищуренные, цепкие, настороженные и… по-прежнему холодные.

Дракон не стал ждать, когда она восстановит дыхание. Он начал испытывать беспокойство: с человеческим мальчишкой было что-то не так. Он без особого труда выдержал две полноценные атаки, не получил ни единой опасной раны, хотя за свои царапины дракон успел ему отомстить. По крайней мере, почувствовал, как кончик меча пропорол мягкую куртку и едва не увяз в надетой под нее (поразительно прочной!) броне. Так что мальчишка не только не новичок, но и не дурак. Более того, пожалуй, быстрее его у дракона еще не было противников. Быть может, только собратья его опережали, но и то… гм, не все. А этот пока не запыхался. И сердце у него билось подозрительно ровно. Тогда как глаза горели… кажется, все ярче и ярче.

Дракон коротко выдохнул и, мгновенно придя в себя, успел отшатнуться и пропустить чужие клинки, едва не распоровшие ему горло. Затем отпрыгнул подальше, оставляя между собой и досадливо зашипевшей Белкой как можно большее расстояние, и поднял неверящий взгляд: эти глаза… в них хотелось смотреть, забыть обо всем и тонуть, тонуть, тонуть…

Он с огромным трудом заставил себя отвести взор. А затем, поняв, что разочарованный мальчишка тоже не рискует атаковать, хрипло спросил:

— Кто ты?

Белка промолчала. Только Таррэн и Элиар сумели распознать ее растерянность: чары не подействовали. Ее верные, ненавидимые, проклятые в веках, но совершенно безотказные чары на этого ящера почти не подействовали! У нее никогда не было осечек! Никогда магия рун ее не подводила! Но теперь получается, что драконы этой магии неподвластны?!

«Скверно, — подумала Гончая, подметив, как чужак упорно отводит взгляд. Но при этом по-прежнему не упускает ее из виду и напряженно думает, что-то вспоминает. — Похоже, наши руны и их магия отличаются сильнее, чем мне казалось. Или это мы ее так изменили, что она перестала действовать? А может, он вообще в этом плане непробиваемый?»

— Кто ты? — так же хрипло каркнул дракон, жадно изучая ее хрупкую фигурку, пытаясь понять, узнать, почувствовать наконец, что за тягостное ощущение терзает его на протяжении всего поединка. Поначалу смутное и слабое, сейчас оно едва не кричало, предупреждая о чем-то. Но в чем дело — он не понимал. Не помнил. И поэтому, пожалуй, во второй раз в жизни растерялся. — Что ты такое?!

Белка мельком покосилась на Тиля, рядом с которым беззвучно нарисовались перевертыши. Мгновенно оценила образовавшуюся в дальней стене дыру, сквозь которую охотники пробрались в зал и теперь настойчиво выталкивали вон ненужных свидетелей. Наскоро пробежалась по отгородившему их пламени, бледному до зелени Элиару, по вискам которого градом катился пот. По мужу, в глазах которого застыла тревога пополам с надеждой. Поспешно отвернулась, чтобы не увидеть там еще и мольбу, а затем нахмурилась и встряхнулась. Но дракон не нападал. Он все еще стоял поодаль, пораженный до глубины души, силился разглядеть в ней что-то новое, но, похоже, не мог.

— Ты не человек! — выдохнул Создатель сквозь узкую прорезь шлема.

Наверное, ауру рассмотрел, нелюдь. Или учуял что-то. А выдохнул хорошо, мощно: из ноздрей едва дым не повалил. Интересно, он под шлемом похож на простого смертного или действительно с зубами?

Белка, легонько крутанув свои клинки, неприятно улыбнулась:

— Ты прав.

— Ты — иное!

— Снова прав. — На ее губах мелькнула и пропала мрачная усмешка. — Таких, как я, на Лиаре когда-то называли Гончими. Охотниками. Убийцами. Почти треть мира принадлежала нам. Правда, она была не слишком обитаема, но не в этом суть. Главное, она была нашей. Мы всегда были один на один со смертью. Всегда на шаг впереди нее. Но тебе не понять. И никогда не узнать, каково это — жить на кончике чьих-то зубов.

Дракон недоверчиво окинул фигурку противника взглядом с головы до ног. Но она такая маленькая! А бьет с такой силой, что даже ему нелегко держать удар! А скорость! А гибкость! И запах… этот странный, едва уловимый, но невыносимо притягательный запах, который стал ощутим буквально сейчас.

— Нет. — Он вздрогнул от шальной мысли. — Этого не может быть!

— Нас всегда было мало, — пожала плечами Белка, не опуская мечей. — Жалкие десятки Гончих на сотни Волкодавов и Сторожей. На сотни тысяч самых обычных людей. Но это было давно. Очень. А теперь вообще остался лишь я и те, кому я еще только передаю это знание. На самом деле я — реликт, ящер. Почти такой же, как ты.

— Для реликта ты слишком молодо выглядишь.

— По сравнению с тобой — возможно.

Дракон впился глазами в ее бледное лицо:

— Сколько ты живешь?

— Почти шесть веков, — легко ответила Гончая, повергнув в шок ллера Адорраса и его эльфов — из тех, кто еще не ушел. — Это имеет какое-то значение?

Незнакомец не ответил. Вместо этого он долгим и очень неприятным взглядом посмотрел на окаменевшее лицо Таррэна.

— Магия крови… значит, вы нашли к ней ключ? Что ж, я вижу, кое-чему вы все-таки успели научиться. Пробудили «Огонь». Выжили, но отрезали часть себя, чтобы сохранить разум. Хотя это уже не важно. Для них и для тебя. — Дракон снова повернулся к Белке, не дав ей как следует обдумать важную мысль. — Вам не место на Алиаре. Вам не место ни в одном из миров.

Дракон угрожающе развернул ладонь.

— Но-но, — фыркнула Белка, стремительно сдвинувшись и встав между ним и напрягшимися эльфами. — Не тебе решать, кому из нас жить, а кому умереть. Как бы ни славили тебя местные фанатики, богом ты не был и никогда, хвала бездне, не станешь. Так что придержи коней, ящер. Они не твои.

— Я их уничтожу, — поразительно спокойно отозвался чужак.

— Только через мой труп.

— Тебя привязали к предателям магией? — сухо осведомился дракон.

— Больше чем магией.

Он нахмурился, отчего-то больше не желая спорить. Может, оттого что уже начал догадываться о причинах. А может, ее глаза все же успели коснуться его своей силой. Или дело все в том, что стоящий перед ним нечеловек никогда не был мужчиной?

Дракон всмотрелся внимательнее и, наконец поняв все, прикусил губу.

— Зачем это тебе? — тихо спросил он, убедившись, что не ошибся.