– Нам пора, – произнес Лист. Историк кивнул.

– Но куда?

– Ну, может быть, на восток?

В этот момент на восточном фронте клан Горностая прикладывал все силы, чтобы обеспечить защиту моряков и остальных пеших воинов, которые были вынуждены оставлять рубеж за рубежом. Солдаты начали так быстро отступать, что через несколько минут они могли оказаться на деревянных мостках поверх трясины. «И что потом? Потом они упрутся в толпу кричащих от ужаса беженцев. О, Худ! Что же делать…»

Лист, казалось, читал его мысли.

– Они попытаются закрепиться на мосту. Они обязаны так проступить. Пойдем!

Пустившись бегом, они через несколько секунд очутились прямо перед передним фронтом беженцев. Пробудившаяся земля внезапно затряслась. Из-под ног повалил густой пар, имевший запах старого, затхлого пота. Здесь и там вдоль восточного берега острова земная кора начала сначала покрываться трещинами, а затем вспучиваться и подниматься вверх.

Опрометчивый рывок Антилопы прервался. Из разломов земной коры начали появляться скелеты, вооруженные древними мечами, инкрустированными бронзовыми рисунками. Они были облачены в сплющенные шлемы с оленьими рогами на головах, с длинными, окрашенными в ярко-красный цвет волосами, свисающими спутанными клочками по плечам. Звук, который они издавали, заставил историка похолодеть. «Смех. Веселый радостный смех. Худ, неужели ты решил обратиться к своей оскорбленной ярости прямо сейчас?»

– Нил, – выдохнул Лист. – Он близнец Невелички, и сейчас находится где-то рядом. Сормо как-то рассказал, что на этом месте уже была когда-то давно страшная битва, и остров, который мы сейчас видим перед собой, является вовсе не природным творением… о, Королева Снов, неужели нам предстоит еще один виканский кошмар!

Древние воины, издающие звуки, от которых кровь стыла в жилах, покрыли собой практически всю восточную оконечность острова. Справа и сзади от Антилопы беженцы закричали от ужаса, их стремительное продвижение вперед резко замедлилось, когда между собой они впервые начали замечать появляющихся из земли мертвецов.

Клан Горностая и пехотинцы сомкнули свои ряды, образовав плотную линию обороны по эту сторону моста и канала. Однако в тот момент, когда восставшие древние воины двинулись сквозь их стройные ряды, люди дрогнули. Мертвецы подняли над головами обоюдоострые клинки – их оружие практически потеряло форму под минеральными отложениями – и отправились по направлению к беспорядочной массе хиссарской и сиалкской пехоты. Смех превратился в песню – гортанный боевой клич.

Антилопа и Лист обнаружили себя на чистом пространстве, покрытом тлеющей изрытой землей; беженцы начали медленно отступать назад, а арьергард, стоящий прямо перед ними, наконец-то смог перевести дыхание: за врагов взялись нежданные подземные воины.

Юноша Нил, брат-близнец Невелички, сидя на огромном чалом жеребце, развернулся и двинулся вдоль передней линии сражения, держа в одной руке разукрашенную разноцветными перьями странного вида булаву с большим набалдашником и грозно потрясая ею над своей головой. Бессмертные воины, заметив приближение юноши, яростно закричали и замахали своим оружием в знак приветствия или благодарности. Глядя на них, Нил засмеялся.

Один из ветеранов армии Рело, раненный перед самым началом наступления мертвецов, тщетно пытался догнать свое отступающее войско.

– Как такое может быть? – спросил Антилопа. – Тропа Худа – это же магия, но…

– Вполне возможно, что они на самом деле вовсе не мертвы, – пожал плечами Лист. – Может быть, духи острова просто используют их…

Историк отрицательно покачал головой.

– Не согласен с тобой. Вслушайся в их смех – эту песню – ты слышишь язык? Кто-то пробудил души этих воинов. Скорее всего, они были захвачены духами и никак не могут попасть под власть Худа. И нам придется отплатить за это, капрал. Каждому из нас.

Внезапно со всех сторон из разломов начали появляться другие фигуры – женщины, дети, собаки. Большинство псов до сих пор несли на себе кожаную упряжь с остатками непонятных деревянных повозок, которые волочились по земле. Женщины держали на груди маленьких детей, одновременно сжимая костяные рукоятки бронзовых ножей. Бронзовые лезвия этих клинков были погружены в детские тела. Трагедия, произошедшая давным-давно, намертво запечатлелась в памяти ее нынешних свидетелей, которые никак не могли понять, что же за ужасный враг напал на этих мирных, когда-то счастливых людей. «Интересно, сколько веков назад все это произошло? – подумал Антилопа. – Как долго эти попавшие в ловушку души терпят нечеловеческие муки? И что им предстоит теперь? Неужели они обречены на вечные страдания?»

– Благослови их Худ, пожалуйста! – взмолился Антилопа. – Возьми их к себе, прямо сейчас!

Древние женщины были не в силах что-либо изменить. Историк видел, как они вернули свои кинжалы в ножны, как дети судорожно дергались и корчились в предсмертной агонии, он слышал их слабые крики. Затем Антилопа заметил, как женщины начали падать под ударами невидимого оружия; их головы лопались, как спелые арбузы… А экзекуция все продолжалась и продолжалась.

Нил несколько поумерил свою бешеную скачку и направил жеребца к немой сцене. Несмотря на свою смуглую кожу, юноша побледнел. Что-то подсказало Антилопе, что колдун был способен видеть нечто большее, чем все остальные смертные наблюдатели. Взгляд мальчика перескакивал с одного привидения на другое, подергиваясь от каждого нового удара.

Историк, ощущая свои занемевшие ноги, словно деревянные костыли, заковылял по направлению к юноше. Взяв поводья из оцепеневших рук, он тихо спросил:

– Что ты видишь, Нил?

Мальчик моргнул, затем медленно опустил взгляд вниз на историка и переспросил:

– Что?

– Я говорю, что тебе открыто то, что неподвластно нам. Кто же убивает этих людей?

– Кто? – Он пробежал дрожащими руками по лбу. – Родственники. Их клан раскололся на две группы, которые начали соперничество за Рогатый Престол. Это родственники, историк. Братья, кузины, дяди…

Антилопа почувствовал, что от произнесенных Нилом слов у него словно что-то внутри оборвалось. Его мозг начал судорожно работать, пытаясь понять, кто же это мог быть… Ягуты, Форкрул Эссейл, К'Чейн Ше'маль… нет, кто-то… кто-то другой.

– Нет, – произнес вслух он.

Глаза Нила, в которых отражалось несколько веков, неотрывно следили за историком.

– Родственники. Это было отражение… виканов. Отражение прошлого поколения.

– Но я не могу допустить, чтобы подобные истязания продолжались и дальше, пожалуйста.

– Согласен. – Нил выдавил горькую усмешку. – Император, как общий враг, объединил нас. Он смеялся над нашими мелкими стычками и бесцельной враждой. Смеялся, и даже более того, издевался и позорил своим презрением, историк. В тот момент, когда Келланвед встретился с Колтайном, наш союз уже практически распался. Император только улыбнулся. Он сказал, что все, что ему необходимо, – просто сидеть на своем троне и спокойно ожидать окончания восстания. Подобными словами он заклеймил наши души. Однако вместе с тем мы поняли, что значит единство: Келланвед наградил нас великой мудростью. Все как один упали перед ним на колени, проявляя свою благодарность, и поклялись в вечной верности. Как-то однажды ты поинтересовался, каким образом император завоевал наши сердца. Теперь тебе известно.

Тем временем в стане врага появилось некоторое оживление, они наконец-то поняли, что старое оружие бессмертных воинов практически ничего не может противопоставить современной стали. Оказалось, что немощные трухлявые тела, несмотря на свое количество, были не способны выполнить возложенную на них задачу. Полетели куски плоти; фигуры покачнулись, а затем начали в огромном количестве падать на землю. Подняться они были уже не в силах.

– Смогут ли они пережить свое второе поражение? – спросил Антилопа.

Нил пожал плечами.

– Они купили у нас только небольшое количество времени – чтобы вновь почувствовать себя живыми людьми. Помни, историк! Если бы эти воины победили в первый раз, то они бы сделали со своими жертвами то же самое, что те сотворили с их семьями. – Ребенок-колдун медленно покачал головой. – В людях слишком много зла. Слишком много.