– И ты задаешь подобный вопрос женщине?

– О Минала…

Женщина протянула руку к его щеке и провела по щетине.

– Не надо слез, Кенеб.

– Я проклинаю свою сентиментальность, – произнес он устало. – Однако скоро будет все в порядке. А сейчас иди и попрощайся со своей сестрой и ее детьми.

– Мы не можем оставаться здесь, – произнес маг. Фелисин неодобрительно посмотрела на него.

– Почему нет? Этот шторм на улице может убить нас. У нас нет другого убежища, кроме этого места, где имеются, кроме того, вода и пища…

– Потому что за нами начнется охота, – огрызнулся Кульп, охватывая себя руками.

С того места, где сидел Гебориец, прислонившись к стене, послышался сухой смешок. Он поднял свои невидимые руки.

– Покажите мне хотя бы одного смертного, который не страдает от преследования, и я скажу: «Это труп». На каждого охотника находится свой собственный, за каждой мыслью ведется слежка. Мы управляем – и нами управляют тоже. Неизвестный преследует ничего не подозревающего человека, а истину постигает только тот мудрец, который об этом абсолютно точно осведомлен.

Кульп посмотрел туда, где на невысокой разрушенной стене, окружающей фонтан, сидел старик; веки мага отяжелели.

– Я выражался буквально, – произнес он. – В городе есть живые Изменяющие Форму. Я начал ощущать их резкий запах с самого начала, а сейчас он становится все сильнее.

– Но почему бы просто не сдаться? – спросила Фелисин. Маг скептически усмехнулся.

– Я не могу быть столь легкомысленным. Мы же находимся в Рараку – родоначальнице Вихря. Здесь в округе тысячи лиг не встретишь ни одного дружелюбного лица, а всякая попытка выбраться за пределы обречена на провал.

– Ага, а лица ближайших друзей весьма далеки от человеческих, – добавил Гебориец. – Каждое существо в определенный момент вынуждено показать свое истинное лицо, а присутствие Д'айверса и Сольтакена вовсе не связано с Вихрем – давайте смотреть правде в глаза. Это не просто трагичное стечение обстоятельств – Год Дриджхны и все с ним связанное…

– Ты глупец, если так думаешь, – сказал Кульп. – В мире полно случайностей. У меня есть подозрение, что кто-то направил Изменяющих Форму именно сюда, и причиной тому явилось именно восстание. Конечно, возможно и иное объяснение – богиня Вихря отправила соглядатаев ради того, чтобы удостовериться – на землю пришел Год Дриджхны. Кроме того, эти создания способны внести хаос среди всех Путей.

– Интересное замечание, маг, – произнес историк, медленно кивая. – Скорее всего, источником наших неприятностей является Меанас, в котором хитрость с обманом растут подобно сорной траве, а неизбежность определяет правила игры… в том случае, если она им на руку.

Фелисин продолжала молчать, поглядывая на двух мужчин. «Один разговор находится здесь, на поверхности, а второй – глубоко внутри. Священник и маг решили поиграть в игры, сплетая в единое целое подозрения и истину. Гебориец видит суть – он украл призрачные жизни и теперь добился всех своих целей. Думаю, он собирается сообщить магу, что тот находится гораздо ближе к истине, чем полагает сам: „Вот, владелец Меанаса, возьми мои невидимые руки.“» На этом Фелисин решила, что с нее хватит пустой болтовни.

– Что тебе известно, Гебориец? Слепец просто пожал плечами.

– Почему это столь важно для тебя, девушка? – проворчал Кульп. – Может быть, ты решила сдаться и позволить Изменяющим Форму захватить нас? Может быть, ты думаешь, что мы все равно умрем?

– Я просто спросила, ради чего мы прикладываем такие нечеловеческие усилия. Зачем нам покидать эту гостеприимную обитель? У нас ведь нет ни одного шанса выбраться за пределы пустыни.

– Замолчи! – выкрикнул Кульп, поднимаясь на ноги. – Худ знает, что ты не способна предложить ничего стоящего.

– Да, я слышала, что Изменяющему Форму достаточно просто укусить человека.

Маг осекся и медленно взглянул на девушку.

– Ты слышала неправду… Это довольно распространенное заблуждение. Укус может внести в организм ядовитое вещество, которое вызывает в дальнейшем циклические приступы сумасшествия. Однако сам ты никогда не станешь одним из них.

– Понятно. Но в таком случае, каким образом они создаются?

– Они не создаются. Они рождаются. Гебориец вскочил на ноги.

– Если мы вообще собираемся идти через мертвый город, то пора этим заняться. Голоса пропали, я опять чувствую тебя вполне здравомыслящим человеком.

– И какая нам от этого польза?

– Я способен провести вас самым коротким путем, девушка. В противном случае мы станем блуждать здесь до тех пор, пока один из охотников, наконец, не нагрянет на нашу голову.

Они напились в последний раз из бассейна и собрали столько бледных фруктов, сколько были способны унести. Фелисин внезапно ощутила, что чувствует себя практически здоровой, по крайней мере, в голове была такая ясность, которой не было за последние несколько месяцев: навязчивые воспоминания ушли прочь, оставив на своем месте одни лишь рубцы. Однако направления мыслей оставались прежними, и девушка не надеялась на успех.

Гебориец провел их по извилистым улицам и аллеям, сквозь хибары и дома. В течение всего пути путешественникам встречалось огромное количество минерализованных тел, среди которых имелись как человеческие, Тлан Аймасс, так и Изменяющие Форму. Это были древние сцены яростной битвы. Осведомленность Геборийца среди всего этого кошмара необъяснимо пугала Фелисин; каждая новая сцена насилия вызывала в ее душе леденящие душу приливы страха. Девушка знала, что находится где-то близко от сокровенной истины, что осталось только протянуть руку. Со времен существования жизни на земле все пытались ее постичь. «Мы занимаемся только тем, что раскачиваем мир – такой хрупкий и неустойчивый. На самом деле каждая драма цивилизаций – огромного количества людей с их убеждениями и деяниями – ничего не значит. Жизнь продолжает ползти по планете». Фелисин удивлялась, неужели разоблачение основных законов человеческого мира не сулит ничего, кроме разочаровывающего ощущения своей бесполезности. «Невежда, который обнаружил причину и зацепился за нее, находится под иллюзией своей значительности. Преданность королю, королеве или императору… – есть оплот дураков».

Ветер завывал за спиной путешественников, поднимая в воздух небольшие горстки пыли и бросая их под ноги. Глядя на землю, Фелисин отметила, что они похожи на маленькие язычки, которые ласкают кожу. В тот же момент она вновь ощутила слабый острый запах.

Они шли в течение часа, и наконец Гебориец решил остановиться. Компания стояла перед большим входом в неведомый храм. Невысокие объемистые колонны, поддерживающие свод, напоминали по форме три человеческих тела. Ниже потрескавшегося, провисшего плинтуса шел каменный поребрик. Каждая плита светилась слабым неестественным светом, который зажег Кульп с помощью своего Пути.

Внезапно маг увидел одну из пиктограмм и прошептал:

– Дыхание Худа!

Бывший священник только улыбнулся.

– Да, это Расклад Дракона, – проговорил Кульп.

«Вот и еще одно патетическое доказательство магической силы».

– Древний Расклад, точно, – кивнул Гебориец. – Не Арканы, а Дома. Королевства. Ты можешь отличить Смерть от Жизни? А Тьму от Света? Ты видишь Дом Зверя? И кто сидит на этом троне, Кульп?

– Он пуст, если принять во внимание, что я смотрю именно туда, куда ты указываешь. А другая картина отображает большое количество различных тварей. Трон с обеих сторон окружен Тлан Аймасс.

– Точно, они должны там быть. Однако на троне никого нет… Это очень странно.

– Почему?

– Потому что каждое эхо воспоминаний твердит о том, что там должен кто-то быть.

Кульп только проворчал в ответ:

– На картине нет никаких помарок – она выглядит точно так же, как и все остальные.