Трелл в своей жизни достаточно много путешествовал по старым лесам, однако этот все же чем-то отличался от них. Звуки птиц раздавались крайне редко, так что, по сути, кроме самих растений да зудящих насекомых Маппо не видел никаких признаков жизни. Атмосфера леса просто уводила гостя от реальности, приближая его к ощущению первобытности и отчужденности. «Сколько темных легенд сложено об этом месте… Оно превращает нас в маленьких детей, которые трясутся об одном упоминании о страшной сказке… Что за нонсенс! По-моему, подобные проблемы заботят только меня».

Плотные корни под ногами служили удобными мостками, по которым было возможно совершить переход от одного дерева к другому, разделенных глубокими ямами. По ходу пути воздух становился прохладнее, а деревья – все реже и реже. Кроме того, исчез неприятный запах гнилой травы. Однако плотные кряжистые корни постоянно сгущались – подобная динамика оставалась совсем непонятной для Трелла. Она вызвала в мыслях смутные сомнения, однако Маппо никак не мог вспомнить их причину.

На расстоянии пятисот шагов перед собой путешественники увидели пограничные столбы. Влажный воздух был окрашен в слабо-голубой цвет под действием странного призрачного солнца. Группа продвигалась в полном молчании. Вокруг стояла странная тишина, позволяющая слышать тяжелое дыхание каждого члена команды, бряцанье доспехов и шорох ног по несчетному количеству извитых плотных корней.

По прошествии часа они достигли внешней границы леса. За ним простиралась темная холмистая равнина.

Скрипач остановился.

– У кого имеются здравые мысли? – спросил он, разглядывая голый, безжизненный пейзаж.

Вся земля перед ними представляла собой скопление кряжистых корней, несмотря на то, что вся растительность осталась позади.

Икариум присел на корточки и коснулся теплого дерева. Закрыв глаза, он медленно кивнул. Затем Ягут поднялся на ноги и произнес:

– Азас.

– Треморлор, – пробормотал Скрипач.

– Я ни разу не видел, чтобы Азас проявлял себя таким образом, – произнес Маппо. «Нет, не Азас, а странное скопление корней».

– А мне приходилось, – внезапно сказал Крокус. – В Даруджистане. Дом Азаса вырос из земли, словно огромный деревянный пенек. Именно так, я все видел своими глазами. Он содержал в себе клетку для Ягута.

Маппо в течение длительного времени разглядывал юношу, а затем обернулся к Ягуту.

– Что еще тебе удалось почувствовать, Икариум?

– Сопротивление. Боль. Азас находится под осадой. По всей видимости, эта часть Пути выпала из-под надзора Дома. А теперь еще одна угроза…

– Сольтакены и Д'айверсы.

– Треморлор знает, когда кто-то начинает его искать. Искарал Пуст захихикал, а затем, заметив свирепый взгляд Крокуса, замер.

– В таком случае, думаю, что Треморлору известно и о нас, – произнес Скрипач.

– Точно, – кивнул Икариум.

– Ага, Азас попытается защититься, – подтвердил Трелл.

– Если у него это получится.

Маппо почесал щетинистый подбородок. «Такое впечатление, что с нами играет какое-то живое существо».

– Нам пора остановиться, – произнес Скрипач, – и немного поспать…

– Нет, только не это! – закричал Искарал Пуст. – Нам нельзя останавливаться!

– Чтобы ни ждало нас впереди, – проревел сапер, – все подождет. Если мы не отдохнем…

– Согласен со Скрипачом, – прервал его Икариум. – У нас есть несколько часов…

Лагерь удалось разбить за несколько секунд. Путешественники развернули постельные скатки и разделили скудные запасы пищи. Маппо наблюдал за всеобщими приготовлениями ко сну до тех пор, пока среди бодрствующих не остались только они с Реллоком. Трелл подошел к старику, который готовил свое ложе, и тихо спросил:

– Почему ты повиновался приказам Искарала Пуста, Реллок? Привести свою дочь в такое место… при таких обстоятельствах…

Рыбак поморщился; по всей видимости, эта тема его очень беспокоила.

– Мне преподнесли подарок – вот эту руку. Кроме того, они пощадили наши жизни…

– Я знаю, что тебя отправили к Искаралу, в крепость посреди пустыни. Именно там твою единственную дочь ждала огромная опасность… Я не хочу тебя оскорбить, Реллок. Мне хочется только понять.

– За последнее время она превратилась совсем в другого человека. Это уже не моя маленькая дочурка, нет, – руки старика судорожно задергались. – Нет, – повторил он. – Сделанного не вернешь – время невозможно повернуть вспять, – Реллок поднял глаза к небу. – От жизни нужно брать максимум, и, похоже, моя маленькая девочка прекрасно поняла эту прописную истину… – ощущая себя явно не в своей тарелке, старик посмотрел вдаль, будто бы пытаясь просверлить взглядом непроницаемую ночную тьму. – Ужасную истину. Тем не менее мой ребенок теперь вновь находится рядом, и все, что она знает… Что ж, – он перевел взгляд на Маппо, – этого пока недостаточно, – Реллок поморщился, кивнул головой и вновь посмотрел вдаль. – Я не могу объяснить…

– Пока мне абсолютно все ясно… Тяжело вздохнув, старик завершил:

– Ей нужны мотивы для каждого своего поступка. В сущности, это мое личное мнение. Как отец я могу заявить: этой девушке нужно еще очень многому научиться. Однако очутиться одной-одинешенькой в открытом море, абсолютно не умея плавать, очень опасно. Настоящая школа так не строится, Трелл, – покачав головой, старик поднялся на ноги. – Сейчас ты уйдешь, а моя голова так и будет болеть до утра.

– Прости, пожалуйста, – виновато произнес Маппо.

– Если в жизни мне будет сопутствовать удача, то дочка обязательно вернется к своему отцу.

Произнеся эти слова, Реллок лег и накрылся одеялом. Маппо поднял голову и посмотрел туда, где остался его походный мешок. «Все мы когда-нибудь попадаем в море, абсолютно не умея плавать. Какой бы морской бог ни присматривал за тобой, старик, сейчас для него наступило самое время проявить свою активность. Именно так, в огромном стаде человеческих душ появилась еще одна заблудшая овца».

Ворочаясь на скатке и борясь с бессонницей, Маппо услышал за спиной тихие шаги, а затем низкий голос Икариума:

– Тебе лучше вернуться и немного поспать, девушка. Ответ Апсалы очень удивил Трелла:

– У нас с тобой, Икариум, очень много общего.

– Почему это? – изумился Ягут. Девушка вздохнула.

– Каждый из нас имеет своего собственного защитника, который не справляется со своими обязанностями. По крайней мере, эти люди не способны защитить нас от самих себя. Вот они и тащатся следом, как хвосты, и наблюдают, наблюдают…

В ответ послышались бесстрастные размеренные слова Икариума:

– Маппо является для меня не только компаньоном, но и другом. Реллок же – твой отец, и я прекрасно понимаю его чувства. Однако не стоит сравнивать с ним Трелла – это абсолютно разные вещи.

– Неужели?

Маппо задержал дыхание, он был готов подняться и прекратить свое невольное участие в чужом разговоре. Однако в ту же секунду девушка продолжила:

– Возможно, что ты прав, Икариум, и в нас гораздо меньше сходства, чем кажется с первого взгляда. Скажи мне, что происходит в тот момент, когда ты сталкиваешься с давно исчезнувшим из памяти событием?

Трелл вновь напрягся. Однако теперь его усилия были направлены только на то, чтобы не выдать своего присутствия. Он затаил дыхание, пытаясь не пропустить ни единого слова из ответа Икариума. Дело в том, что Маппо уже очень давно интересовал этот вопрос, однако он никак не мог осмелиться спросить об этом своего друга.

– Меня сильно удивляет… твой интерес, Апсала. Расскажи свои собственные соображения по этому поводу.

– Дело в том, что у меня практически нет воспоминаний. Именно так: в памяти осталось всего несколько картин с той поры, когда я была простой рыбачкой. Вот я на рынке, выгодно продала большую партию рыбы. Кажется, мне было тогда около четырех лет… Все остальные воспоминания принадлежат восковой ведьме – старухе, которая защищала меня во время властвования Котильона. Она потеряла своего мужа, детей… Она пожертвовала всем во славу Империи. Ты думаешь, что горе переполнило эту женщину, так? Думаешь, она не пережила своей потери? Как бы не так! Она не смогла защитить тех, кого так любила, но все свои инстинкты передала мне в вечное пользование. Именно так, Икариум, обстоят дела и по настоящий день.