Три верховных мага не двигались. Внезапно Фелисин осенило, и она узнала их… По всей видимости, это был подарок старейшин Ша'ики. Теперь девушка могла различать их лица так, будто они стояли на расстоянии одного шага от нее. Кроме того, они были также осведомлены о внезапном прозрении Воскресшей Ша'ики. Фелисин ощутила неистовый восторг, когда три достопочтенных старца начали трястись от ужаса. Самым старшим среди них был ветхий старик Бидиэал – тот самый, который благодаря своим собственным видениям нашел ее еще ребенком. Его затуманенные глаза неотрывно смотрели Фелисин в душу. «Ну что, Бидиэал, ты помнишь того ребенка? Ты таким варварским способом использовал меня на протяжении целой ночи, пытаясь получить все возможные от плоти наслаждения. Ты сломал ребенка в самом начале его духовного развития, оставил в душе незаживающие шрамы… Ребенок был не способен к сопротивлению, он не мог сообщить богине о всех твоих злодеяниях. Бидиэал, тебе уготовано место в огне Абисса – да ты и сам, наверное, об этом уже догадался. Однако пока придется мне послужить. На колени».

С двух различных точек зрения – вблизи и на расстоянии нескольких сотен метров – девушка увидела, как старик безвольно упал ниц. Сверху на него опустился большой черный балахон. Фелисин обратила внимание к следующему человеку. «Фебрил, самый малодушный из всех верховных магов. Трижды ты пытался отравить меня, и все три раза Дриджхна сжигал яд в моих венах. Поэтому и наказание совсем не одно. Неужели ты думаешь, что я закрою на это глаза? А что по поводу твоего давно забытого преступления – бегства от Дассема Ультора перед самым началом финальной битвы, когда ты больше всего был ему нужен. Думаешь, я ничего об этом не знала? Тем не менее, пока ты мне нужен – тебе предстоит открыть имена всех остальных предателей. На колени, ублюдок!» С последним восклицанием она выплеснула в воздух сгусток энергии, поваливший мужчину на землю огромной невидимой рукой. Захныкав, он скорчился на мягкой земле.

«Наконец-то мы добрались до тебя, Л'орик, до моей единственной тайны! Твои колдовские способности весьма внушительны, именно они создают вокруг непроницаемый барьер. Ход твоих мыслей так и остался для меня загадкой; мне неизвестна даже глубина твоей преданности. И несмотря на то что ты кажешься весьма ненадежным, я наделяю тебя верховной властью. Знаешь, почему? Благодари свою прагматичность, которая свойственна также и Льву. Однако помни: я буду знать о каждом твоем решении, каждом слове. Итак, верховный маг, выбирай».

Он упал на одно колено и преклонил голову.

Фелисин улыбнулась. «Везде я вижу полумеру. Очень прагматично, Л'орик. Я не ошиблась в тебе».

В ответ Фелисин увидела кривую усмешку, которую не мог скрыть глубокий темный капюшон.

Закончив с тройкой магов, девушка обратила внимание на толпу, ожидающую дальнейших указаний. В воздухе повисло гробовое молчание. «Что же остается?»

– Мы должны выйти на войну, мои дети. Но этого недостаточно. Мы должны объявить для всех наши цели и требования.

Наконец-то богиня была готова.

Фелисин – Возрожденная Ша'ика – подняла руки.

Над головой появился блеск золотой пыли, он постепенно превратился в мерцающий столб. Поднялся сильный ветер, который начал поднимать к небу пыль. За ней потянулся и золотой столб, распространяя во все стороны блестящие брызги. Он рос, становясь все шире и шире.

«Вихрь был всего лишь подготовкой нынешнего дня. Эта колонна представляет собой флаг Дриджхны, древком его является Апокалипсис. Наш штандарт будет виден каждому смертному на всем континенте. Наконец-то началась настоящая война. Моя война».

Отпрянув в сторону, девушка подняла голову и принялась смотреть на творение своих рук. «Дорогая сестричка, ну вот пришел и твой черед».

Арбалет, который держал в руках Скрипач, резко дернулся. Поток огня охватил вздымающуюся массу крыс; они горели, чернели и падали на пол.

Путешественники, преследуемые кошмарным Грилленом, начали отступать, и сапер оказался в самом хвосте колонны.

– А Д'айверс украл довольно сильные жизни, – произнесла Апсала. Маппо, сгибаясь под тяжестью тела своего друга, кивнул. – Гриллен никогда не демонстрировал такой расторопности.

Расторопность. Скрипач заворчал, обдумывая это слово. В момент своей последней встречи с Д'айверсом он видел всего лишь несколько сотен крыс. Сегодня их число насчитывало тысячи, может быть, десятки тысяч – об этом оставалось только догадываться.

Гончая Клык присоединилась к команде и сейчас руководила отступлением, осторожно спускаясь вниз по узкому туннелю. Им ничего не оставалось, как попытаться найти окружной проход вокруг Гриллена.

«Пока Икариум потерял контроль… Но боги, как же близко мы находимся от этого события…»

Сапер засунул руку в походный мешок и достал оттуда последний снаряд. Помедлив, он передумал и зарядил зажигательную смесь. У Скрипача совсем не было времени на то, чтобы зарядить смесь в стрелу, поэтому он в конце концов отказался от этой идеи. Крысы, идущие во главе огромного полчища, наступали: до них оставалось менее полудюжины шагов. Сердце застучало как паровой молот. «Неужели я позволил им подойти слишком близко? Дыханье Худа!» Размахнувшись, он со всей силы швырнул гранату.

В воздухе повис запах жареных крыс.

Подвижный огонь пожирал маленькие тельца, не щадя никого. Твари бросились врассыпную.

Сапер развернулся и побежал.

Он чуть не наткнулся на челюсти Шан, перепачканные кровью. Вскрикнув, Скрипач увернулся и чуть не упал, поскользнувшись на влажной земле. Все остальные остановились. Сапер вскочил на ноги.

– Ну и кого же вы ждете? Бегом отсюда!

– Но куда? – раздался сухой, озабоченный голос Крокуса. Обернувшись, Скрипач заметил, что с обеих сторон коридора стоят непролазные заграждения из крыс.

Четыре Гончих начали атаковать черное войско, и только Шан остался вместе с людьми. Он занял место Слепой, подойдя как можно ближе к Икариуму.

Внезапно раздался бешеный вопль Ягута. Дернув плечами, он практически безо всяких усилий освободился от мертвой хватки Маппо. Трелл покачнулся, потерял равновесие и с глухим стуком упал на ковер из корней.

– Всем пригнуться! – закричал сапер. Его рука шарила в мешке, пытаясь нащупать большой гладкий предмет.

Взвыв, Икариум обнажил свой меч. Деревянные ножны треснули и разлетелись в щепки. Небо металлического цвета приобрело багровый оттенок; вихрь завертелся прямо над головой Словно дождь, со всех сторон брызнул древесный сок.

Шан предпринял атаку Икариума, однако стоило Ягуту махнуть рукой, как огромный пес, словно маленький щенок, отлетел в сторону.

Скрипач наблюдал за действиями Икариума еще несколько секунд, затем решительно развернулся, зарядил последний снаряд и выстрелил в сторону крыс.

Однако арбалет оказался заряженным не снарядом.

Широко раскрыв глаза, Скрипач заметил, как на землю в нескольких метрах от него приземлилась раковина. Раздался звон, и она разбилась вдребезги.

Сапер слышал за спиной громкий треск и вопли, времени на то, чтобы развернуться, у него не было. Из осколков раковины начал доноситься шепот танно Бродящей Души. «Ох, это же был его подарок!» – вспомнил Скрипач. Тихий шепот наполнил окружающий воздух… Это был вой костей, который вибрировал в мышцах.

Огромная масса крыс попыталась ретироваться, но все пути к отступлению были отрезаны – голос слышался отовсюду.

Мелкие твари начали корчиться, их плоть съежилась, оставив на земле только кости и шерсть. Песнь поглотила их практически целиком.

Вопль тысячи голосов Гриллена напоминал собой мучительную боль и страшный кошмар. Через несколько минут затих и он.

Скрипач попытался закрыть уши, поскольку песнь проникла в мозг, начав разрушать его изнутри. Этот голос принадлежал вовсе не человеку, вовсе не смертному. Сапер развернулся и упал на колени. Глаза широко раскрылись. Он с трудом понимал события, что разворачивались прямо перед ним.