По телу пробежала волна холода от осознания простой истины. Хайнерни, глядя обеспокоенными глазами, в которых отражалась борьба с подступающей паникой,

на деда, медленно кивнула.

- Умрет хранитель, исчезнет Покровительство.

- Если бы только это. - Печально хмыкнул Ольгон. - Меня вызвали для того, чтобы я был рядом, когда Аланигель умрет.

- Тогда тебя можно будет обвинить в его смерти...

- Зная Анга, могу в этом поклясться на могиле твоей матери. Келеано обвинит меня.

- А Энсон Олу?

- Он месяц назад вернулся в Джелу. Он просто не успеет, приехать сюда, чтобы вершить правосудие над "убийцами" Аланигеля. Келеано не даст ему такой возможности. Меня осудят и отправят во Врата. Как и полагается, в таких случаях.

В глазах Хайнерни появились слезы. Она с трудом сдерживала их, проклиная все на свете.

- Не время реветь. - Строго сказал Ольгон, и внучка согласна кивнула, утирая выступившие слезы кулачком. - У тебя много дел.

- Каких? - Удивилась она.

- Послезавтра, этот дом должен пылать. - Ольгон с трудом нашел в себе силы быть сильным. В последний раз.

- Что?! Зачем?

- Потому что я не хочу, чтобы хоть что-то досталось этим мерзавцам Ангам. Продать его вы не успеете, а вот ценности заберите. На тебе - лаборатория. Я составлю список того, что ты должна будешь из нее забрать. Твоя детская мечта, наконец-то, сбудется. - Ольгон позволил себе улыбнуться, почти как раньше. - Заглянешь в закрытые шкафы.

Хайнерни всхлипнула и разревелась в голос. Поток слез выплеснулся из серо-голубых глаз-озер, побежал по щекам и закапал с подбородка двумя ручейками. В серых глазах Ольгона плескались боль и сочувствие, безграничная любовь, к единственному родному существу в этом мире. Но он ничего не мог поделать. Стиснув зубы, он молча ждал, пока внучка успокоится и сможет слушать дальше. Наконец, ему стало это надоедать. Видя, что Хайнерни и не думает останавливаться, он строго сказал:

- Так, Хай, хватит. У нас мало времени. Слезы будем лить потом.

Девушка согласно покивала, поднимая на деда зареванные глаза. Было видно, что она прилагает неимоверные усилия, пытаясь заставить себя быть взрослой и сильной.

- Тебе предстоит выучить таольский язык. Не смотри на меня такими глазами! - Повысил голос Ольгон. - Думаешь, твое обучение закончится? Вот лентяйка! Твоим учителем будет Эверстен. Он останется с тобой и будет следить, чтобы ты учила язык изгнанной Таолы. Слушайся его во всем. Пойми, он единственный человек, которому ты можешь доверять в этом мире. Плохого он тебе точно не посоветует.

Хайнерни согласно кивнула.

- Возьмешь с полок те книги, которые захочешь, но много не бери. Я оставлю тебе свою тетрадь с заметками по благословениям. Сохрани ее, вдруг пригодится?

Девушка насторожилась.

- Вдруг пригодится? Вдруг пригодится то, чему она училась больше года? Непонятно. Дед тем временем продолжал.

- Все, что не возьмешь, сожги. Сожги всю лабораторию, когда вынесешь оттуда все ценное, сожги все книги. Проследи, чтобы они все сгорели.

- Хорошо.

- Будь осторожна, Хайнерни тар-Деада. - Печально улыбнулся Ольгон. - Если увижу тебя в Вечном Лесу молодой и красивой, спущу с тебя шкуру. Так и знай.

- Я постараюсь, дедушка. - Серьезно ответила она. - Мы еще повоюем.

- Мы еще повоюем. - Эхом откликнулся Ольгон. - А теперь иди и начинай учить язык. А мне нужно подготовиться к походу во дворец.

* * *

Эверстен задумчиво остановился возле лестницы и замер, словно статуя. В кабинете Ольгон разговаривал с Хайнерни, кажется она ревела. Как всегда. Кодекс Круга защиты четко определял действия телохранителей в случае, если наниматель погибал в результате противозаконных действий. В течение месяца телохранителю надлежало вернуться в монастырь, предстать перед судом, так как смерть нанимателя - это все равно смерть нанимателя, а потом, если суд Круга его оправдает, брать под охрану нового человека. Если телохранитель в течение месяца не возвращался в монастырь, его объявляли дезертиром и устраивали на него охоту. Дезертиров развешивали во дворе ордена с незапамятных времен.

Эверстен напряженно думал, как ему поступить. В Кодексе Круга об этом сказано не было. Ольгон не знал, что, как только он погибнет, Эверстен должен будет бросить Хайнерни и отправиться в монастырь Круга, в Джелу, чтобы предстать перед судом. А потом он принесет клятву верности новому нанимателю. Телохранитель неслышно вздохнул. Если не следовать правилу, у него будет около двух месяцев прежде, чем по его душу явятся из монастыря - месяц на дорогу и месяц ожидания прибытия. На него ополчатся его же товарищи. При оказании сопротивления, его сможет убить любой другой телохранитель Круга защиты. В Эллине их было около двух десятков. Да и Келеано про него точно не забудет. В итоге за ним будут охотиться две, возможно самые сильные организации в мире.

До слуха Эверстена донеслись всхлипы Хайнерни. В той комнате остались два самых близких ему человека. Его семья, пусть и не по рождению. Телохранителям запрещалось жениться и заводить детей. Все это размягчало людей, привязывало к местности и заставляло задумываться о ценности жизни. После военных походов против энаев под командование Маглата, молодого перспективного Эверстена пригласили в Круг Защиты. По меркам Джелы - это была блестящая карьера и великая честь. Он, не раздумывая, согласился. Пройдя жесткое обучение, Эверстен был назначен телохранителем старой аристократки Джелы. Более спокойного времени в его жизни не было. Балы, молодые фрейлины госпожи, роскошь и достаток позволили по достоинству оценить службу в Круге защиты. Спустя десяток лет нанимательница умерла от старости, и Эверстена назначили охранять Ольгона. Пятнадцать лет пролетели, словно один год. Он привязался к тар-Деада, считал их своей семьей, а Хайнерни и вовсе была ему как дочь. Выбор? В глубине души он его давно сделал. Эверстен усмехнулся.

- Ну что ж. Два месяца у меня точно есть.

* * *

Ближе к вечеру Ольгон собрал Эверстена и Хайнерни в холле. Он оделся в свой лучший темно-синий камзол, наколов на грудь все знаки отличия и медали, полученные за годы военных походов. Его гордая осанка внушала уважение, а ястребиный взгляд давил грузом накопленных знаний.

Эверстен принес небольшой столик из кладовой и поставил рядом с Ольгоном.

- Ну, пора вас немного порадовать. - Через силу усмехнулся старик, глядя на зареванную внучку и мрачного телохранителя.

- Что вы задумали, господин?

- Использовать предмет моего почти двухлетнего изучения!

- О чем ты, дед? - Нахмурилась Хайнери.

- О великом благословении. - Ольгон искренне расплылся в улыбке, но тут же слегка сник. - Правда, до конца я его свойства так и не понял.

- То есть ты хочешь наложить на нас благословение, не зная, какой эффект оно даст? - Уточнила внучка.

- Именно!

- А может не нужно? - Осторожно поинтересовалась она.

Эверстен тихонько хмыкнул.

- Хай! - Ольгон недовольно покачал головой. - Твой острый язык когда-нибудь тебя погубит.

- Но я же...

- Молчать! - Старик был непреклонен. - Я наложу на вас Великое благословение и точка.

Молчавший доселе Эверстен спросил:

- Вы сказали, что не до конца изучили его свойства, господин, но ведь часть вам известна?

- Э-э-э, да. - Протянул Ольгон. - Но я не буду вам говорить об этом.

- Это еще почему, дед?

Хайнерни уперла руки в бока.

- Потому что, например, если я скажу, что благословение защищает тебя от стрел, то ты перестанешь их бояться. Но, поскольку, я изучил его не до конца, то, скорее всего, тебя рано или поздно подстрелят, ведь у всего есть свои ограничения.

- Это разумно. - Признал Эверстен. - Но все-таки лин Хайнерни тоже отчасти права.

- Перестаньте меня отвлекать. - Проворчал Ольгон. - Встаньте рядом, спина к спине и коснитесь друг друга затылками.