— Вам тоже показалось, что он был не в себе? — мягко уточнил следователь.
— Нет, — подумав, ответила Магрит. — Он… он очень хладнокровно стрелял. Подошел, расстрелял обойму, спокойно сдался. Разве это не странно?
— Странно, госпожа Тальбер. Но мы разберемся. Благодарим вас за сотрудничество.
«Интересно, а если бы Наклз не с правил мне метрику, стали бы ни со мной так вежливо говорить?» — задумалась Магрит, выходя из комнаты. В коридоре ее ждал сюрприз. На стульях, расставленных вдоль стен, помимо нескольких незнакомцев сидели Кейси и Наклз. Вернее, Наклз сидел, а Кейси практически лежала у него на плече, спрятав лицо, и отчетливо всхлипывала.
«Создатель, а их-то зачем сюда притащили?» — поразилась Магрит, и прочитала в распахнувшихся глазах мага тот же вопрос. Она неловко замерла в дверях, гадая, что ей сказать.
— Я… я показания давала, — Наклз относился к той категории людей, перед которыми любое объяснение звучало как оправдание. Магрит самой стало противно от своего виноватого голоса. Не она же сделала так, что какой-то псих начал пальбу в парке именно рядом с ее скамейкой.
— А мы были на опознании, — тихо пояснил маг. Кейси всхлипнула и, наконец, подняла лицо, красное от слез.
— Мама, — только и сказала она, а потом снова заплакала, уткнувшись в плечо мага. Магрит знала, что Наклз крайне брезглив и терпеть не может, когда при нем льют слезы, но на этот раз маг стойко сносил все свалившиеся на него тяготы. Он выглядел скорее удивленным, чем расстроенным, но, как всегда, говорил спокойно и ровно:
— Мы можем идти?
— Да. Госпожа Ингегерд, подумайте еще раз, у вашей матери действительно не было врагов? Пожалуйста, если что-то вспомните, любую мелочь, дайте нам знать.
— Госпоже Ингегерд нужно отдохнуть, — чуть тверже произнес Наклз, вставая. Кейси буквально висела на нем, вцепившись в локоть, и казалась маленькой как ребенок.
— Да, — с запинкой сказала она. — Я вспомню и… и все… и все…
Магрит подхватила Кейси под вторую руку, так чтобы той не приходилось цепляться только за Наклза. Нордэну колотило как в лихорадке.
— Госпожа Ингегерд даст вам знать, если что-то вспомнит, — в голосе Наклза, наконец, прорезалась неприязнь. — Мы уходим.
Мешать им, разумеется, не стали. У полицейского участка они взяли извозчика. Магрит понятия не имела, куда они сейчас поедут и стоит ли ей ехать с ними. Она вопросительно покосилась на Наклза, но маг был слишком занят тем, как бы не дать Кейси споткнуться, чтобы лишний раз глядеть по сторонам.
У дверцы пролетки Магрит становилась, не зная, что делать дальше.
— Садись, — распорядился Наклз. Магрит устроилась на сиденье первой. Рядом опустилась Кейси. Маг, убедившись, что дверцы закрыты, сел рядом с извозчиком и назвал незнакомый Магрит адрес. Судя по тому, как встрепенулась Кейси, ей он о чем-то говорил.
— Наклз… ради всех богов, не туда, — взмолилась нордэна.
Маг на секунду опешил. Рэдка видела, как беспомощно он взглянул на Кейси, потом поджал губы и назвал свой адрес.
Пролетка с мягким шумом тронулась и покатилась по мостовой.
Кейси едва слышно бормотала что-то свое. Рэдке чудились слова «мама» и почему-то «письмо», но вскоре она сообразила, что нордэна, наверное, говорит на своем языке и она, Магрит, никак не может его понимать.
Сохранись у Ингмара способность кого-то жалеть, он, наверное, пожалел бы следователя. Интеллигентного вида мужчина в очках битых полчаса пытался выяснить, кто Зильберг таков и зачем он это сделал. Вопреки расхожим байкам о калладской системе правосудия, никакого мощного жандарма с дубинкой за его спиной во время допроса не стояло.
— Вас зовут Вигнанд Мауэр? — в тридцатый раз мягко спросил следователь. Потом со вздохом вопросил то же самое на рэдди. И даже кое-как на ломаном виари.
Зильберг молчал, глядя на пустой лист бумаги, лежащий перед ним на железном столе.
— Вы знали Ингегерд Вейду? Вы знали ее?
«Куда лучше, чем хотел бы», — отрешенно подумал Ингмар, представляя себе снежинки, пляшущие на белом листе. Или, например, черемуху. «Надо же, раз в жизни дал такой точный прогноз. Или не прогноз? Впрочем, уже без разницы».
— Зачем вы стреляли? Перестаньте делать вид, что вы не понимаете морхэнн! Рэдцы его прекрасно понимают…
— Да не рэдец я, — впервые изволил подать голос чистокровный калладец Ингмар. Не следовало превращать его личное дело в повод для массовой облавы в публичных домах и выдворения из столицы рэдских дворников. — Я калладец. — «Да, я ее знал. Да, я хотел ее убить и убил. Нет, я не культист, не сектант и не бывший любовник. Еще обязательные вопросы будут?» — Можно мне выпить воды?
Следователь, до этого безуспешно воевавший с отмалчивающимся убийцей, даже несколько удивился такому результату и быстро кивнул:
— Да, сейчас принесут. Так как вас зовут?
— Ингмар. Дайте мне воды, потом поговорим.
Маг с огромным наслаждением выпил стакан воды, холодной и почти сладкой на вкус. Это, вероятно, было последнее удовольствие, которое осталось ему в жизни — выпрашивать у следователя бокал вина и сигару, в лучших традициях ведомых на расстрел героев он бы постеснялся — и Ингмар сполна воспользовался полученной возможностью. Капсулу, до поры до времени спрятанную за щекой, раскусил только в самом конце.
«Таблетка от морской болезни», которую он все же взял у Немексиддэ при бегстве, оказалась не такой уж и горькой. Маг думал, будет хуже.
Снежинки на белом листке метались все быстрее.
Следователь, видимо, что-то понял, прокричал, но звуки с трудом пробивались через обволакивавшую Ингмара тишину.
«Все равно они бы не поверили. Все равно ничего нельзя изменить и ничему нельзя помочь».
Разыгравшаяся на бумаге вьюга постепенно заносила допросную.
Все, что шло за этой вьюгой, Ингмара больше не касалось. Последний месяц он жил взаймы, и пора было возвращаться.
Маг уронил голову на грудь.
«Все в мире очень просто, и проще всего — мы. Аксиома Тильвара — фикция. Вещь, которой нет. Примитивная попытка загнать в категории слишком простой мир. Причины не порождают следствия, они лежат рядом, на одной плоскости, как следы коньков на льду. И только поэтому иногда пересекаются».
Ингмар не знал, бредит он или только что совершил открытие, способное перевернуть с ног на голову калладскую науку, он только знал, что уже никогда и никому об этом не расскажет.
А потом клубящаяся белая мгла стерла эти вопросы и вместе с ними — весь мир.
В гостиной Наклза было так тихо, что Магрит слышала, как тикают часы. Все происходящее казалось ей дурным сном, хотя за окном цвел солнечный день. Кейси сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и тоскливо смотрела куда-то в угол. На столике между креслами стыл чай, к которому нордэна даже не притронулась, и стояла большая конфетница. Рэдка бросала вороватые взгляды на шоколад, но о том, чтобы в такой обстановке начать шелестеть фантиками, не могло быть и речи. Что поделать, в напряженных ситуациях ей всегда хотелось есть, а окружающие с завидным постоянством приписывали ее аппетит бесчувственности, так что приходилось держаться. Магрит украдкой покосилась на мага. Наклз с отсутствующим видом стоял у окна, вполоборота к ним, и тоже хранил молчание.
Все оставалось в точно таком же положении, наверное, с час. Магрит начало казаться, что она попала в театр, на сцену, вместо какого-то актера, и ее забыли предупредить, какую роль она играет в спектакле.
«Я так больше не могу», — подумала рэдка и поднялась.
— Наклз, да сделай же ты что-нибудь! — в сердцах сказала она.
— А я не бог, — ровно ответил маг, не оборачиваясь. — Ничего я не могу сделать.
— Кейси, ну поплачь. Ты же плакала!
— Что? — Кейси дернулась, как человек, разбуженный резким звуком. — Прости, что?
— Магрит с чрезвычайной деликатностью пытается намекнуть, что у нас, с ее точки зрения, выходят очень скверные поминки, — довольно холодно пояснил Наклз. — Всем же полагается рыдать? Или нет? Что мне сделать, Магрит? Спеть, станцевать, раздеться, что?!
